Книга Рыцарское слово - Кэндис Коул

– По-моему, Люсьен, мы вовсе не обязаны выслушивать весь этот бред, – мрачно заметил Рейвен. – Дедушка решил рассказать нам сказку. Это все его фантазии – от первого до последнего слова.

Люсьен пропустил эти слова мимо ушей и повернулся к Озрику.

– Этого не может быть, – пробормотал он. – Гандольф, правда, имел обыкновение пинать собак и иоколачшит. женщин, но чтобы убивать мужчин! Такого я не могу себе представить.

– Похоже, ты так и не понял истинной натуры своего отца. – Старый лорд скривил рот в усмешке. – Но в одном ты прав: Гандольф и в самом деле не убивал мужчин собственными руками. Как я уже говорил, я выжил только потому, что его наймиты не смогли до меня добраться. Зато они нашли и убили всех моих кузенов – одним перерезали глотку, других отравили. Гандольф делал все чужими руками, сидел за стенами замка своего папаши и ждал, когда его люди расчистят для него путь к баронскому креслу Эйншема.

– Но ты же вернулся в Англию, – громким голосом произнес Рейвен, снова вступая в разговор. – А уж здесь людям Гандольфа не составило бы труда тебя выследить. Так почему же они этого не сделали? Или тебя заколдовал волшебник, и ты на время превратился в невидимку?

– Помолчи! – приказала Адриенна. – Я не потерплю неуважения к старшим, пока являюсь хозяйкой этого дома. И еще – если твоему отцу удавалось устранять неугодных с помощью наемных убийц, то что помешает мне поступить таким же образом? Короче, я тебя предупредила: помни об этом, сэр.

Рейвен ответил Адриенне недобрым взглядом, но замолчал.

– Объяснись, дедушка, очень тебя прошу. Озрик глубоко вздохнул.

– Я ничего не знал о смерти Ранульфа, а потому прожил за границей несколько лет. Позже, узнав о кончине дедушки, я навестил своего кузена Гарольда. Выяснилось, что его давно уже нет на свете. Но осталась в живых его вдова, она-то и рассказала мне о том, что ее мужа убили по приказу Гандольфа.

Между тем Гандольф заявил о своих правах на Эйншем. Тогда у него была другая жена, которая не задержалась на этом свете – не выдержала, должно быть, побоев и издевательств. У него и дети были, но они тоже один за другим умерли, и Гандольф женился на вашей матери. Тогда я не мог вернуть себе Эйншем, и мне оставалось лишь благословлять Господа, что я остался в живых. Короче говоря, я оставил на время это дело.

Вернувшись в Англию, я женился на хорошей женщине, которая родила мне сына, и мы жили душа в душу. Однако я ни на минуту не забывал о Гандольфе и о наследстве Ранульфа. И копил деньги, чтобы в один прекрасный день вернуть себе Эйншем. Когда у меня набралось достаточно средств, чтобы навербовать солдат, я вернулся в эти края и взял Эйншем штурмом. Я не чувствовал за собой никакой вины, поскольку знал, что Эйншем изначально предназначался мне.

Озрик продолжал сверлить Люсьена взглядом. Люсьен тоже смотрел ему прямо в глаза. Это был своего рода поединок: и Озрик, и Люсьен обладали сильной волей, и ни тот ни другой не хотел отводить взгляда.

Адриенна, сжав кулаки с такой силой, что ногти впились в кожу, с напряжением следила за этой молчаливой дуэлью. И не она одна – весь зал, затаив дыхание, наблюдал за двумя претендентами на Эйншем, которые нисколько не сомневались в справедливости своих притязаний. Время словно остановилось. Казалось, этот поединок будет продолжаться вечно.

– Ну вот, Люсьен. Теперь ты знаешь всю правду. Всю, как она есть.

Звук ее голоса привлек внимание собравшихся да заигравших в гляделки Люсьена и Очрика. Адриенна, стараясь скрыть охватившее ее волнение, продолжала:

– Скажи своим людям, чтобы они вложили мечи в ножны и выпустили из-под стражи гарнизон замка. Ты не имеешь на Эйншем никаких прав и сам об этом знаешь. Брось это дело и уходи с миром. Бери пример с Озрика – отказавшись призвать своих солдат к оружию, он поступил мудро.

– Уйти с миром?! – вскричал Люсьен, и звук его голоса прокатился эхом под сводами зала. Адриенна подумала, что он сейчас вспрыгнет на помост, схватит ее за волосы и вышвырнет вон, как тряпичную куклу. Но ничего подобного не произошло. К немалому удивлению Адриенны, Люсьен расхохотался и покачал головой. – Прикуси язычок, миледи, не то люди подумают, что ты рехнулась. Никого выпускать я не собираюсь и уходить не намерен. Эйншем – мой.

– Нет, не твой!

– Мой! Что бы там ни говорил этот старый сочинитель сказок. Прав он или нет, уже не имеет значения. Твой опекун – мой заклятый враг, которого мне удалось наконец одолеть. Теперь лорд Эйншем – я, и тебе придется с этим примириться.

– Но у тебя нет на Эйншем никаких прав!

– Наоборот, все права на моей стороне. Я захватил замок и принудил гарнизон сдаться. Скажи спасибо, что все обошлось без кровопролития, чего не скажешь об Озрике. При штурме он убил не только Гандольфа, но и множество ни в чем не повинных людей.

Адриенна глубоко вздохнула, на дрожащих ногах поднялась с места и, прикусив губу, посмотрела на Люсьена в упор. Теперь этот человек казался ей еще более чужим и далеким от нее, чем в тот день, когда они впервые встретились на ярмарке в Фортенголле.

– Что ж, оставайся в Эйншеме, милорд, если тебе так уж этого хочется. Оставайся, но помни: в один прекрасный день мы вернемся и отберем у тебя замок. Если дедушка умрет, твоим заклятым врагом стану я. Если же умру я, твоими врагами станут мои дети. Так что жди нас и почаще оглядывайся, не то получишь удар ножом в спину!

Сказав это, Адриенна едва не умерла от страха. Подобного она не испытывала ни разу в жизни – даже в тот роковой миг, когда на нее с Шарлоттой напали разбойники. Ее взгляд был прикован к рукам Люсьена: она не сомневалась, что он сейчас выхватит из ножен кинжал и перережет ей горло. Самопровозглашенный лорд Эйншем ни в ком не нуждался – а уж в ней и подавно. Он получил замок, и теперь ему ничего больше не надо.

Адриенна ушам своим не поверила, услышав раздавшийся в зале смешок. Вслед за черноволосым братом Люсьена, которого она сразу невзлюбила, стали смеяться и другие, те, что пришли с братьями. Под конец не выдержал и сам Люсьен. Запрокинув голову, он разразился оглушительным хохотом.

– Не понимаю, в чем причина вашего дурацкого смеха? – спросила Адриенна, переводя взгляд с одного воина на другого.

– В тебе, моя дорогая женушка. Знала бы ты, как уморительно сейчас выглядишь, посмеялась бы вместе с нами.

– Не смей называть меня женушкой! – крикнула Адриенна. – Я тебе не нужна, а раз так, то и ты мне не нужен. Колечко, которое ты надел мне на палец сегодня утром, не так уж трудно снять и выбросить!

– Неужели? – Люсьен подошел к Адриенне, заглянул ей в глаза и спросил: – И вес, что было между нами, тоже нетрудно выбросить?

У Адриенны от гнева вспыхнули щеки.

– Это самое «все», на которое ты намекаешь, происходило между нами в основном до венчания и ничего для меня не значит.