Книга Черная роза - Кристина Скай

Тэсс дрожащими пальцами загородилась от холодного душа, омывающего ей лицо, но по-прежнему не могла ничего различить посреди бушующего шторма. Содрогаясь, оцепенев от холода, она потрогала пальцами израненные лодыжки в том месте, где подводный канат содрал широкую полоску кожи.

«Но я жива! — сказала себе Тэсс. — Это — самое главное».

Неожиданно лодка сильно накренилась. Поблизости раздался резкий крик, и по деревянной палубе прогрохотали сапоги.

Кто-то без лишних слов схватил ее за руки и поднял вверх; она оказалась прижатой к широкой мужской груди, и у нее перехватило дыхание.

Она услышала резкий вздох, сильные пальцы сжали ее плечи.

— Пресвятая Дева! Вы? — пробормотал ее спаситель на ломаном английском. — Я хочу сказать: вы — женщина?

Она не могла сдержать смеха, услышав в голосе мужчины нескрываемое изумление. Тэсс смеялась все громче и безудержнее, пока вдруг не разрыдалась.

Последнее, что Тэсс помнила, — это то, что она оказалась в сильных руках француза, а ее заплаканная щека прижималась к его толстому шерстяному свитеру, когда он нес ее по качающейся палубе.

Капитан «Либерте» вполголоса пробормотал проклятие.

Она здесь? Но как? И зачем?

Кровь стыла у него в жилах при мысли о том, насколько близка к гибели была отчаянная англичанка, затерянная посредине Ла-Манша с его предательскими течениями, — и как он чуть не погиб сам. Гнев и страх на мгновение лишили его дара речи, и он сжал пальцами ее тонкую талию. Его лицо окаменело, превратившись в маску. Дьявол! Еще несколько секунд — и море поглотило бы ее, и его в придачу.

Но какая она сильная! Слава Богу, потому что в результате она спасла его, хотя его тщеславие страдало от сознания этого. Ибо проклятая веревка запуталась, обвившись вокруг его запястий и горла, чуть не задушив. Даже теперь Андре чувствовал прикосновение ее шероховатых колец, оставивших на шее горящие рубцы.

— Вы говорите по-английски? — спросила Тэсс, пытаясь сдержать дрожь в голосе.

— Совсем немного. — Его голос был низким и странным, согласные звуки — твердыми, с непривычным звучанием. — Лучше вам говорить по-французски.

— Vous etes Breton?[8]— спросила она, выполняя его просьбу.

— Oui, Breton,[9]. — настороженно произнес Андре, удивившись, что она так быстро догадалась. Он прищурил глаза. Она очень сообразительна, нельзя забывать об этом.

Тэсс нахмурилась, чувствуя, как его грубый шерстяной свитер царапает ей щеку. Итак, он из Бретани. От нее не укрылось его секундное колебание, а также настороженность в голосе. Мужчина почти наверняка контрабандист. Осторожность — одно из условий его деятельности. Она знала, что многие из его земляков-бретонцев бороздят море между Францией и Англией, поскольку каменистая почва их родины малопригодна для земледелия.

И вот теперь она обязана этому человеку жизнью. Какую плату от потребует? Тэсс вздрогнула и почувствовала, как его огрубевшие пальцы сжимают ее плечи. Она ощущала щекой исходящее от его мощного тела тепло, согревавшее ее холодную кожу.

— Куда… куда вы меня несете? — затаив дыхание, спросила Тэсс. Поскольку ее французский был лучше его английского, она решила выяснить все сама.

Он молчал довольно долго.

— Я думаю, в мою каюту.

Тэсс задохнулась, сжав кулаки и бешено толкая его в грудь. Неужели она спаслась из пучины моря только для того, чтобы встретиться с еще большей опасностью?

— Я заплачу вам, если отвезете меня назад. Английскими золотыми гинеями или французскими луидорами — как угодно. Сто фунтов. Двести. Только назовите вашу цену, — молила она.

Железные пальцы ее спасителя не ослабевали.

— Никакой цены, малышка, мы не повернем назад. Сегодня ночью Ла-Манш будут прочесывать таможенные суда, даже в штормовом море, — мрачно добавил он.

— Пожалуйста! — вскричала Тэсс звенящим от страха голосом. — Вы должны отвезти меня…

— Невозможно. — Его отказ был окончательным и бесповоротным.

В смятении Тэсс слышала, как грохотали его сапоги. Дверь распахнулась под ударом. Комната, в которую он внес ее, была неосвещенной, и она нахмурилась, не в силах ничего различить, ни единого предмета.

Кажется, ее уложили на что-то мягкое. Кровать? Его кровать?

В следующее мгновение грубые руки уже не держали ее. Тэсс услышала вблизи слабый скребущий звук.

— Пожалуйста, — прошептала она, — зажгите мне по крайней мере фонарь.

Она услышала, как он резко втягивает воздух.

— Фонарь? — медленно переспросил Андре.

— Не просите у меня объяснений. Я… я не могу. Сделайте для меня только это, умоляю вас!

Корсар не ответил.

Она почувствовала, как по коже поползли мурашки, ощутила слабое прикосновение крошечных волосатых телец.

— Пожалуйста! — Теперь в ее голосе слышалась настоящая паника, у нее не оставалось сил скрывать ее.

— Ради всего святого, малышка, — медленно произнес француз, — я только что это сделал.

Глава 25

— Не смейтесь надо мной, сэр! — дико кричала Тэсс, сжимая пальцами холодные щеки. Огромными немигающими глазами уставилась она в плоскую, бесцветную пустоту перед собой.

— Никакой насмешки тут нет. Посмотрите сюда, на стол.

Тэсс посмотрела — и не увидела ничего, кроме темной стены мрака. Задыхаясь, она закрыла глаза, чувствуя, как в душу к ней закрадывается леденящий, смутный ужас.

— Вы лжете! Нет никакого фонаря — нет даже стола. Здесь ничего нет!

Сильные пальцы отвели с ее лба спутанные завитки. Они осторожно коснулись ее лба, провели по волосам.

— Откройте глаза и посмотрите на меня, — попросил капитан. Моргая глазами, оцепенев от потрясения и страха, Тэсс сделала то, о чем ее просили.

Абсолютно ничего не изменилось.

Стена мрака перед ней не расступилась, напротив — открыто насмехалась над ней. Сердитая и угрожающая, роковая.

— Боже, — прошептала она, чувствуя, как в спину ей вонзаются холодные когти страха.

— Еще раз, — скомандовал резкий голос, — посмотрите сюда.

Она заморгала, ей почудилось слабое мерцание теней.

— Я держу фонарь в нескольких дюймах от вас. Вы ничего не видите?

Ответом было молчание и прерывистое дыхание.

— Дьявол! — хрипло пробормотал француз.

Оцепенев, Тэсс припомнила невероятную мощь взрыва, выбросившего ее из воды. Побледнев как смерть, она вновь переживала те долгие минуты ужаса, когда темнота впервые поглотила ее, распарывая легкие и лишая воздуха, ослепляя ее.