Книга Приди, весна - Джилл Мэри Лэндис

Рывком он снял с нее рубашку и, склонившись, стал сосать по очереди ее соски, пока она не начала кричать от сжигавшего ее безумного желания.

Улыбаясь, Бак поднялся и, сбросив одеяла и шкуры, нежно опустил ее на кровать. После чего, быстро раздевшись, присоединился к ней. Смутившись при виде его нагого тела, она отвернулась.

– В наготе нет ничего плохого, Анника.

Она уткнулась лицом ему в плечо.

– Ты когда-нибудь до меня видела нагого мужчину? – Он хотел это знать, как хотел знать о ней все, чтобы было о чем вспоминать, когда она его покинет.

– Нет. – Ее ответ прозвучал приглушенно, и она покачала слегка головой, все так же не отрывая лица от его плеча.

– Хорошо. А теперь расскажи мне об этом твоем женихе, – он вновь прижался губами к ее груди, нежно сжал зубами сосок, исторгнув у нее стон, – который никогда не вызывал в тебе чувств, какие ты испытываешь сейчас.

Покачав головой, Анника с трудом выжала из себя:

– Сейчас? Я не могу… говорить о Ричарде… сейчас!

Бак провел языком от одного соска к другому.

– Надеюсь, ты никогда не сможешь заговорить с ним снова, не вспомнив об этой минуте.

Обхватив ладонями его лицо, она заставила Бака посмотреть на нее.

– Никто, ты слышишь меня, никто и никогда не вызовет во мне тех чувств, какие я испытываю к тебе.

Он покачал головой.

– Ты говоришь так сейчас. Но, когда ты вернешься в Бостон, к прежней своей легкой жизни, у тебя обязательно кто-нибудь появится.

Напуганная его словами Анника еще крепче прижала Бака к себе. Его большое тело было тяжелым, и веревки кровати заскрипели, когда он лег на нее.

– Не говори так, Бак. Пожалуйста. Не говори вообще ничего.

Он замолчал, продолжая ласкать ее тело. Его рука коснулась завитков между ее ног, и она подалась вперед и прижалась к его ладони. Его пальцы скользнули в жаркие влажные глубины, и стон сорвался у него с губ. Она была уже готова.

Его набухший член пульсировал у ее бедра. Бак знал, что не может больше ждать, но он знал также и другое: сегодняшняя ночь была, скорее всего, последней их ночью любви, поскольку завтра ему, вероятно, придется отвезти ее в Шайенн.

И он хотел услаждать ее всю ночь.

Анника подумала, что растает от наслаждения, когда его пальцы скользнули в нее. Зажав их в себе, она стала поднимать и опускать бедра в стремлении получить как можно большее наслаждение. Он продолжал ласкать ее, пока она вдруг не вцепилась обеими руками ему в плечи и, изогнув спину, не вскрикнула, погружаясь в волны экстаза.

Бак раздвинул ей бедрами ноги и опустился между ними. Сгорая от нетерпения, он потерся о нее кончиком своего набухшего члена в стремлении поддразнить ее, возвратить к действительности, вновь пробудить в ней желание.

Он входил в нее медленно, сразу же подаваясь назад, как только она делала движение, собираясь увлечь его туда, откуда для него уже не будет возврата. Когда он сунул руки ей под ягодицы и приподнял с намерением дать ей возможность принять его всего, она застонала и провела языком по его горлу. Не в силах долее сдерживаться, Бак погрузился в нее целиком. Она обхватила ногами его бедра и изогнула спину, стремясь вобрать в себя его член еще больше.

Бак замер, боясь, что если пошевелится, то не выдержит и разом покончит со сладкой мукой. Анника, почувствовав его напряжение, тоже застыла, едва осмеливаясь дышать. Его набухший член лежал у самой ее матки. Она подвигала мускулами влагалища, втягивая его в себя, и он тут же вскрикнул. Она вновь стиснула его своими сокровенными мускулами, вбирая в себя без остатка, и он начал быстро и ритмично двигаться в ней.

На их блестевших от пота обнаженных телах играли отсветы пламени. Кровать стонала и скрипела под ними, когда они, сплетясь, искали утешения друг в друге, в надежде остановить таким образом время и задержать наступление весны. Бак двигался в ней, пока наконец не понял, что не может долее сдерживать себя. Просунув руку между их телами, он коснулся крошечного бутона у входа в жаркие глубины и еще раз погрузился в нее полностью. Вскоре она начала выкрикивать его имя, и, зная теперь, что дал ей высшее наслаждение, он хрипло вскрикнул и взорвался внутри нее.

Когда Бак проснулся, за окнами было еще темно. Какое-то время он лежал и глядел в потолок, наслаждаясь прикосновением теплой атласной кожи Анники, прижавшейся к его боку. Она спала, закинув на его ногу свою, и их тела соприкасались по всей длине, от плеч до кончиков пальцев ног. Он осторожно убрал упавшую ей на щеку прядь волос и поцеловал в макушку.

Понимая, что пока еще не готов навсегда расстаться с Анникой, он начал в уме строить планы, как бы отдалить минуту их расставания. Если его здесь не будет, чтобы отвезти ее в Шайенн, ей придется ждать, пока он не вернется или пока за ней не приедет сюда ее брат. Вряд ли она решится совершить этот путь сама. Он погладил ее по руке, уверенный, что она не покинет его, не сказав ему «до свидания». Она заверила его в этом вчера.

Конечно, ее брат вполне мог найти их первым, но Бак надеялся, что Кейс Сторм окажется разумным человеком. Мысль быть убитым на месте не слишком-то его прельщала.

Итак, главным сейчас было выиграть время. Еще несколько дней – и, возможно, ночей, подобных сегодняшней, – и он, вероятно, сможет убедить Аннику остаться здесь с ним. После этой ночи, проведенной в ее объятиях, он готов был обещать ей почти что все.

Он подумал о своих сбережениях, спрятанных в жестяной банке под столом, и о том, что ему нужно купить, чтобы удержать здесь Аннику. Он вполне мог бы поднять сюда плиту – разумеется в разобранном виде. Подвезти ее как можно ближе в фургоне, а затем перегрузить на мулов и так, частями, доставить в хижину. А если ей вдруг захочется настоящей обстановки, то и с этим не будет никаких проблем. Сейчас, когда наступит весна, он сможет, воспользовавшись теплой погодой, пристроить еще одну комнату, даже две, если будет работать достаточно быстро.

И дважды в год они могли бы ездить в Шайенн. Он купил бы ей с Бейби красивую одежду… и, черт побери, разорился бы на самые шикарные побрякушки, какие только были бы ему по карману.

Лишь бы она осталась.

Но если он хочет удержать ее здесь, хочет иметь в своем распоряжении достаточно времени для того, чтобы постараться убедить ее не покидать его, тогда ему не следует валяться в постели, ожидая, когда она проснется и потребует отвезти ее в город. Осторожно убрав с себя ногу Анники, Бак встал, подоткнул одеяло вокруг нее со всех сторон и быстро оделся. Стараясь двигаться бесшумно, он приготовил себе кофе и подбросил в камин дров, чтобы в доме было тепло, когда проснутся Анника с Бейби. Качая головой, он посмотрел на девочку, настаивавшую, чтобы ее называли только Баттонз, и улыбнулся. Из Анники, вне всякого сомнения, выйдет прекрасная мать.

Испытывая необычайный подъем, какого не ощущал уже несколько лет, Бак натянул куртку и снял со стены над камином висевшее там ружье. После чего, накинув на голову капюшон, вышел из дома, горя нетерпением поскорее сесть на лошадь и отправиться в горы на охоту. Где-то в окрестностях бродила дикая кошка, и он намеревался ее подстрелить. Шкура должна принести хорошие деньги. Семейный человек обязан содержать свою семью, и именно этим он и собирался сейчас заняться. Возможно ее новая жизнь будет и не совсем такой, к какой Анника привыкла, но он готов был дать ей все, что только будет в его силах.