Книга Гром среди ясного неба - Диана Стаккарт

И в этот момент заметила, как один из солдат поднял массивный арбалет и нацелил его прямо на меня.

Я тотчас постаралась резко уйти вверх. А в следующий миг стрела со свистом пронеслась мимо меня. Если бы не мой маневр, какой я успела совершить в самый последний момент, она бы наверняка пронзила меня. Увы, стоило мне бросить взгляд влево, как я поняла, что в отличие от меня, летательная машина получила ранение. Холст на одном из крыльев был прорван, а в образовавшуюся прореху проглядывали солнечные лучи.

А затем что-то с глухим стуком ударилось о брюхо машины, и она вся содрогнулась. Судя по всему, кто-то выпустил из арбалета вторую стрелу, и она на этот раз впилась в деревянный корпус. Стараясь не поддаваться панике, я тотчас сильнее заработала ногами, чтобы увести машину на безопасное расстояние. Но уже в следующий миг мимо меня просвистела еще одна стрела, правда, на мое счастье, она не задела ни меня, ни машины.

Несколько раз энергично взмахнув крыльями, я отлетела на достаточное расстояние. По крайней мере хотелось на это надеяться. Но теперь внимание солдат переключилось на меня, и я знала, что стоит мне подлететь чуть ближе, как на меня обрушится настоящий град копий и стрел. Но куда страшнее было другое — мои конечности уже порядком устали нажимать на педали и рычаги, чтобы поддерживать машину в воздухе. Моя сытая и спокойная жизнь подмастерья отнюдь не пошла мне на пользу, в том, что касалось выносливости.

Охваченная ужасом, я быстро взвесила возможные последствия. В целом мой план сработал: мне удалось на какое-то время отвлечь внимание солдат от моих товарищей. В этом не было ни малейших сомнений. Но если я оставлю дальнейшие попытки удержать солдат, те вернутся к выполнению своего первоначального задания и вновь погонятся за моими товарищами-подмастерьями. И хотя благодаря мне они, наверняка, сумели отойти на какое-то расстояние, его явно недостаточно, чтобы окончательно уйти от преследователей. Так что мне ничего другого не остается, как продолжить отвлекающий маневр.

Приуныв, я, тем не менее, описала над головами солдат еще один круг. Именно тогда до меня донесся звук, который было невозможно ни с чем спутать — треск рвущейся ткани.

Мне тотчас стало понятно, откуда он исходит. С каждым новым взмахом крыльев, ветер прорывался сквозь дыру в холсте, оставленную стрелой, постепенно делая прореху все больше и больше. Наконец холст не выдержал и разошелся по всей длине вдоль самых длинных ребер крыла. В образовавшуюся прорезь тотчас устремился поток воздуха, и машина начала дрожать и покачиваться. Мне понадобились неимоверные усилия, чтобы вернуть ей равновесие.

И как назло, я вновь оказалась в пределах досягаемости арбалетов. Еще одна дыра в холсте поврежденного крыла — и я утрачу власть над рычагами и сорвусь вниз. Прямое попадание в корпус разнесет дерево в щепы или оборвет канат и… результат будет тот же. Если же стрела попадет в меня — нет, во имя всего святого, об этом вообще лучше не думать! С другой стороны, а есть ли у меня выбор?

Хотя мои ноги уже горели от усилий, я попыталась с двойным усердием нажимать на педали, в надежде, что это позволит мне увеличить скорость и высоту полета. С высоты мне было видно, что группа солдат уже приготовилась к моему возвращению — арбалеты всех до одного были нацелены в небо. Всадники тем временем спешились и, чтобы как-то успокоить лошадей, обмотали им головы плащами. Остальная, пешая, часть солдат, судя по всему, выжидали тот момент, когда меня, наконец, собьют, чтобы затем броситься ко мне и схватить.

Я не тешила себя надеждой, что мне повезет уйти отсюда целой и невредимой. Скорее всего, мне остается провести в небе последние считанные мгновения. Следует лишь уповать на то, что большая часть стрел пролетит мимо цели, а их попадания нанесут мне или машине лишь незначительный ущерб. И если только машина окончательно не выйдет из строя, в мои планы входило продолжать полет в северном направлении, насколько хватит сил моим натруженным рукам и ногам. А когда силы иссякнут, я попытаюсь сесть на землю и — при условии, что мне повезет выползти из-под обломков машины живой, — пешком проделать оставшийся путь до Милана.

Дальше этого мои намерения не шли.

В следующий миг подо мной дали еще один залп, и в воздух взлетели стрелы, выпущенные самое малое из десятка арбалетов. Пристегнутая к корпусу летательной машины, я была бессильна что-либо предпринять. Оставалось разве что прижаться всем телом к деревянному корпусу и зажмуриться, слыша, как мимо меня свистят стрелы. А затем я услышала, как одна за другой сначала три, затем четвертая и, наконец, пятая с оглушительным треском впились в дерево корпуса. За первым залпом последовал второй. На этот раз стрелы пробили крылья. Увы, если бы только этим дело и ограничилось! Потому что в следующий миг мое бедро пронзила острая боль, как будто кто-то проткнул мне ногу раскаленной кочергой, вроде той, какой мастер пользовался у себя в кузне.

Из моего горла тотчас вырвался крик боли и ужаса, а машина дала предательский крен. На какой-то миг я испугалась, что мне станет дурно, но на мое счастье голова моя осталась ясной, и я сумела вернуть машине равновесие. Изловчившись, я оглянулась назад, чтобы проверить тяжесть моего ранения, и действительно едва не лишилась чувств, увидев, что тяжелая стрела оставила зияющее отверстие в корпусе летательной машины и пронзила мне ногу.

Нет, не пронзила, поправила я себя и даже облегченно вздохнула, лишь задела. Правда, при этом она, пробив на мне лосины, пригвоздила меня к летательной машине, отчего я стала похожа на каплуна на вертеле. На мое счастье, я, тем не менее, могла двигать поврежденной ногой, а вот кровавое пятно растекалось по ткани с угрожающей скоростью. Под стать пятну была и жгучая боль. С другой стороны, оставшиеся конечности были целы, и я могла продолжать полет. При условии, конечно, что машина тоже более-менее цела.

Но уже в следующий момент треснул еще один кусок холста. Машина тотчас сбросила высоту и повернула туда, откуда я только что прилетела. В отчаянии я резко дернула хвостовой руль. Увы, рычаг с треском надломился. Одна его часть осталась в моей руке, а сам руль тотчас опустился вниз, словно хвост у побежденного соперником петуха. Машина начала стремительно терять высоту. Еще несколько мгновений, и я рухну прямо в гущу солдат. Оставалось лишь надеяться на то, что при падении нескольких из них я заберу с собой на тот свет.

А еще во мне заговорило тщеславие, и я молила бога, чтобы при ударе о землю мое тело не разлетелось на кровавые ошметки, а осталось бы цело.

Как и в самые первые мгновения, когда я только-только взмыла в воздух, время вновь словно остановилось, и я смогла разглядеть даже самые незначительные детали. Затем мне показалось, что вдалеке кто-то протрубил в рог, как будто давая сигнал к атаке. Странно, подумалось мне, потому что звук этот донесся не со стороны замка, а со стороны леса. В следующий момент, сверкнув на солнце серебром, из ворот замка выехала роскошная колесница, запряженная парой вороных коней, на которой стояли двое темноволосых мужчин. Прикрепленные к колесам косы крутились с бешеной скоростью и громко пели победную песнь смерти. Но что еще более странно, нарисованная армия, которую мы с товарищами утром разместили среди деревьев, неожиданно ожила, и десятки солдат, пеших и конных, высыпали на поле, причем, с первого взгляда было видно, что численное преимущество на их стороне.