Книга По дороге в вечность - Дж. А. Редмирски
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У Блейка округляются глаза. Кажется, он даже перестает дышать. Через несколько минут он отходит подальше и замирает у стены, рядом с Роджером.
Теперь наше сокровище спит на руках у Бренды – тетки Кэмрин. Потом ребенка берет на руки двоюродная сестра Кэмрин. Оттуда розовый сверток попадает к Мишель. Та сюсюкает несколько минут и возвращает малышку матери. Я снова сажусь на стул возле кровати.
– Вы уже выбрали ей имя? – спрашивает моя мама.
Мы с Кэмрин переглядываемся. В наших головах – одинаковые мысли.
– Пока нет, – единственное, что может ответить Кэмрин.
Наверное, только я замечаю, как изменилось ее лицо. Конечно же, Кэмрин сейчас думает о Лили. Я боялся, что она заплачет, но Кэмрин справляется с волнением, целует нашу малышку в щечки. Невзирая на первую потерю, моя жена горда тем, что стала матерью.
Большинство родни покидает палату еще до наступления темноты. Остаются лишь наши матери. Для них это случай познакомиться поближе. По-моему, это вообще их первая встреча. В восьмом часу уходят и они. В палате появляется медсестра, чтобы осмотреть Кэмрин и ребенка.
Когда мы остаемся втроем, я гашу почти весь свет, оставив лишь неяркий светильник возле ванной. Наша дочка крепко спит на руках у Кэмрин. Я знаю: Кэмрин очень устала, но она никак не может расстаться с малышкой и отдохнуть. Я предлагал ей это, но Кэмрин уверяла, что ей еще не хочется спать.
Любуюсь обеими моими женщинами, затем присаживаюсь на краешек кровати.
Кэмрин смотрит на меня, потом снова на нашего спящего ангелочка.
– Лили, – говорю я.
Кэмрин удивленно поднимает голову.
Я медленно киваю: «Да, ты не ослышалась», затем осторожно глажу дочку по головке.
– Помнишь, о чем я говорил тебе в Чикаго, когда нашел таблетки?
Кэмрин качает головой.
Протягиваю руки и провожу сначала по одной ее щеке, потом по другой.
– Я говорил, что тогда Лили была не готова… Та же душа, но в другом теле, – добавляю я и улыбаюсь.
Внимательно слежу за лицом Кэмрин. По нему пробегает вспышка озарения. Кэмрин чуть наклоняет голову и удивленно смотрит на меня. Затем ее взгляд перемещается на дочку. Я терпеливо жду.
Когда Кэмрин поворачивается ко мне, по ее щекам текут слезы.
– Ты так думаешь? – спрашивает она.
Сколько надежды в ее голосе!
– Да, я так думаю.
Она плачет еще сильнее, прижимая Лили к груди и качая. Потом смотрит на меня и шепчет:
– Лили.
Ночь я провожу на стуле. Проснувшись, слышу тихий голос Кэмрин. Уже не впервые я притворяюсь спящим, чтобы не мешать ей читать мое письмо, написанное много месяцев назад.
Дорогая Кэмрин!
Знаю, тебе страшно. Я бы соврал, сказав, что сам ничего не боюсь. Но я должен верить, что на этот раз все пройдет отлично. Так оно и будет.
Мы с тобой прошли через многие испытания. Редко на кого за короткий срок обрушивается столько проблем. Какие-то из них мы решали более успешно, иные – менее, но одно оставалось неизменным: мы были и остаемся вместе. Смерть не смогла забрать меня от тебя. Слабость не заставила меня увидеть тебя в дурном свете. Сильнодействующие препараты и вся та дрянь, какая их сопровождает, не смогли отобрать тебя у меня и не настроили тебя против меня. Все это говорит о том, что мы не поддаемся ударам Судьбы.
Возможно, все, через что мы прошли, было испытанием. Я часто думаю об этом и убеждаюсь: да, это так. Многие принимают Судьбу как нечто само собой разумеющееся. Есть люди, которым все достается с исключительной легкостью, но и при такой благосклонности судьбы они ухитряются испортить существование себе и близким. Кто-то всю жизнь бредет по одной дороге, не желая раскрыть глаза пошире и увидеть множество других дорог. Но мы с тобой, еще до нашей встречи, оба часто шли на риск, сами принимали решения и не слушали окружающих, твердивших, что мы сделаем себе только хуже. Главное, мы делали это по-своему, какими бы беспечными, безрассудными или экстравагантными ни были наши действия. Чем упрямее мы двигались, чем яростнее сражались, тем тяжелее становились обстоятельства. Ты спросишь почему? Потому что мы должны были убедиться: дорога, избранная нами, не временная прихоть.
И мы доказали себе и окружающим: да, мы способны идти своим путем.
Кэмрин, я прошу тебя: каждую неделю перечитывай это письмо. Не важно, в какой день и в какое время. Просто доставай его из конверта и читай. И каждый раз, когда будешь читать, помни: вот прошла еще неделя, а твоя беременность протекает нормально. Прошла еще неделя, а я по-прежнему здоров. И мы по-прежнему вместе. Думай о том, как мы втроем – ты, я и наш сын (или наша дочь) – путешествуем по Европе и Южной Америке. Представляй это, потому что мы обязательно туда поедем. Я обещаю тебе.
Ты для меня – все, и я хочу, чтобы ты и дальше оставалась сильной и не позволяла страхам прошлого загораживать дорогу в наше будущее. На этот раз у нас все получится. Клянусь тебе, Кэмрин, у нас все-все получится.
Просто верь мне.
До следующей недели…
С любовью,
Эндрю.
Я опускаю руку, сжимающую письмо. Рядом в больничной колыбели крепко спит Лили. Вчера Эндрю пришлось долго уговаривать меня, прежде чем я согласилась уложить малышку в эту колыбель и поспать самой. Но сон все равно был беспокойным. Я несколько раз просыпалась и проверяла, дышит ли она. Вот и сейчас я вслушиваюсь в ее дыхание. Ничего не могу с собой поделать. Возможно, страх будет держаться еще не один месяц.
Складываю письмо Эндрю. Лист уже помялся, а на сгибах даже потерся. Возможно, Эндрю думает, что теперь, после рождения Лили, я перестану читать его письмо. Нет, не перестану. Я буду читать его, как читаю то, первое письмо, написанное им. Правда, Эндрю об этом не знает. Некоторые вещи лучше держать в тайне.
– Ну что, готова сложить в шляпу бумажки с названиями мест наших путешествий? – спрашивает Эндрю.
Интересно, давно ли он проснулся?
– Давай подождем пару месяцев, – с улыбкой отвечаю я. Он кивает и поднимается со стула. – Как ты спал? Напрасно не лег на диванчике.
Диванчик стоит у окна.
Эндрю не отвечает. Он вертит шеей и разминает затекшую спину.
– Ну что, пора перевозить домой все, что нам тогда подарили на «Детский душ», – говорю я. – Мама мне вчера предлагала.
Эндрю хитро улыбается.
– Погоди… ты что, уже сам все перевез?
– Ну, не я. – Он продолжает смачно потягиваться. – Этим занимались твоя мама, Натали и Блейк. Пока ты рожала, они перевезли все сокровища к нам и расставили по местам.
