Книга Путешествие на тот свет. Иллюстрации Гюстава Доре - Владимир Кунин

Мужчины побросали ломберные столики, оторвались от созерцания восхитительных берегов, плюнули на игровые автоматы, на палубный хоккей и все остальные занятия и устремились за этим парадом настоящих красоток в надежде на то... что сегодня вечером... если очень сильно повезет... то, может быть... к себе в каюту... вон ту беленькую... или нет! Вон ту — с голубыми глазками... или...

Женская же половина пассажирского состава, пританцовывая кто во что горазд, не отрывая влюбленных глаз от блистательного старшего пассажирского помощника, шла за ним почти в гипнотическом состоянии!..

— Ты сейчас напоминаешь средневекового гаммельнского флейтиста, который увел детей из оскорбившего его города, — негромко сказала Таня Закревская Беглову.

На что тот тихо, сквозь зубы ответил Тане:

— С той разницей, что флейтист уводил детей из жизни, я же это делаю с точностью до наоборот...

Наверное, только один доктор Зигфрид Вольф не участвовал в этом общем странном и неожиданном приступе веселья. Доктор Вольф продолжал стоять у фальшборта и неотрывно смотреть на струю воды толщиною в телеграфный столб, хлеставшую из теплохода...

А на всех углах, на переходах, у трапов, — в коридорах пассажирских кают, у шлюпок и спасательных вельботов стояли ребята из группы «охраны порядка» и следили за каждым движением пассажиров — от мала до велика.

Что же происходило сейчас на судне в действительности, они не имели понятия. Зато твердо знали свои обязанности по штатному расписанию при объявлении команды «Тревога!».

... В машинном отделении горел силовой распределительный щит...

Плавился металл, уродливыми пузырями вздувалась и вспыхивала краска, с нестерпимой удушливой вонью горела изоляция, синим огнем с желтыми искрами взрывались токопроводящие медные шины под высоким, убийственным напряжением...

У щита быстро и нервно работал Валерик. Он был в резиновых перчатках, респираторе и резиновых сапогах. Респиратор не спасал — Валерик кашлял и задыхался. Большими двуручными специальными ножницами, похожими на саперные кусачки, он уже успел перерезать несколько толстых проводов...

Ему помогали старший электромеханик и еще один сменный электрик. Старший электромеханик повернулся к прозрачной загородке, за которой стоял главный механик Борис Сладков, и крикнул ему в уоки-токи:

— Борис Палыч! Отключайте щит к едрене фене!.. Под напряжением не сладим!..

Видно было снизу, как Сладков поднял микрофон, и по машинному отделению понесся его голос:

— Отключить все второстепенные потребители! Секунду, ребята! Держись, Валерка!.. Сейчас снимем с вашего щита нагрузку! Оператор на гээрща! Быстрей, мать твою!..

На главном распределительном щите — гээрща — раздалась команда:

— Отключить питание камбуза! Отключить провизионные кладовые! Выключить вентиляцию! Выключить кондиционеры воздуха! Подготовить к пуску аварийный дизель-генератор!!!

Валерик совсем задыхался в ядовитом дыму...

Пытаясь на ощупь перерезать один из проводов своими огромными ножницами, он нечаянно перемкнул какие-то шины, с которых еще не было снято напряжение. Раздался взрыв, и на руки несчастного Валерки брызнул расплавленный искрящийся металл...

... В пятидесяти метрах над «Федором Достоевским» висели два вертолета, набитые журналистами и телевизионными операторами.

Для удобства съемок по просьбе операторов двери вертолетов были открыты. Остальные журналисты смотрели вниз в иллюминаторы и видели...

...оркестры на верхних палубах... танцующих судовых девчонок со стариками пассажирами... прыгающих от восторга ребятишек...

Видели какого-то парня во флотской тропической форме, весело дирижирующего жезлом тамбурмажора всем этим праздником...

— Я охотно поменялся бы с ними местами! — закричал один из телеоператоров, не прекращая съемки.

— Не скрою, я сделал бы то же самое, — рассмеялся второй.

Но человек Фриша сидел рядом с пилотом, и ему отчетливо было видно другое: «Федор Достоевский» кормой уже вышел из опасной зоны, медленно развернулся вправо и теперь неторопливо направлялся в свободную воду, оставляя маяк по левому борту...

И тогда этот служащий синдиката убийц посмотрел вниз и сказал:

— Мистер Уоррен! Чарли! Мне искренне вас жаль. Как мы и предполагали, ваш Лоран оказался полным дерьмом...

В машинном отделении лайнера, рядом с рефрижераторными установками, в проеме двери, ведущей в аварийный отсек между шпангоутами номер восемьдесят два и восемьдесят четыре, где борт судна разорвала подводная скала и чуть не отправила всю эту махину на тот свет, захватив с собою всех, кто не успел бы спастись, стоял главный механик судна Борис Сладков с уоки-токи в руке.

Вода уже почти совсем сошла. И сейчас Сладков наблюдал, как аварийная партия — несколько вдрызг мокрых и измученных мужиков его команды делали последние дожимы стальными винтовыми распорами. На его глазах последняя, тоненькая, струйка воды залива Принцессы Дайяны перестала проникать через огромную рваную дыру в корпусе корабля и прекратила свое существование...

В уоки-токи Сладкова раздался голос капитана:

— Главный механик! Как обстановка?

— Секунду, Николай Иванович, — ответил Сладков. Он внимательно, по всему периметру осмотрел пластырь, намертво прижатый стальными распорами к искалеченному борту, и убедился в том, что течи больше нет. Хотел было вызвать капитана на связь, но тот сам подал голос:

— Как дела, Боря?

— Нормально, Николай Иванович. Сейчас зальем все цементом и... дотопаем куда угодно в лучшем виде!..

Сладков отключил связь с мостиком и сказал своим:

— Готовьте опалубку и цемент с ускоренным отвердителем, пареньки.

Он направился к сгоревшему силовому распределительному щиту.

Там в специальных «сидячих» носилках полулежал пристегнутый ремнями Валерик. Он был неподвижен, глаза закрыты. Обе руки по локоть забинтованы рыхлой повязкой с проступающими желтыми пятнами риванола.

Только что Тимур и Ирина Евгеньевна кончили его перевязывать. Заплаканная Луиза делала ему укол в плечо выше повязки.

Еще несколько человек машинной команды стояли вокруг.

— Ну как? — спросил Сладков.

— Здесь кончили. Все остальное — у нас. Можно транспортировать, — ответил Тимур.

— Он что, без сознания?

— Да нет... Легкий наркоз. Пусть поспит — чего мучиться от боли.

— Док, это у него надолго?

— Недельки на три, на четыре. Ожоги — такая штука... Всегда надолго.

— Жаль. Классный электрик... — сказал толстый Сладков и распорядился, оглядев стоящих вокруг: — Поднять через кормовой люк прямо к медчасти. Чтобы никто из пассажиров не видел!