Книга Три часа между рейсами - Фрэнсис Скотт Фицджеральд

— Эта женщина была лучшим из всего, что ты имел в своей жизни, — сурово изрек Левинь.

— Я даже вестей от нее не получал ни разу за десять лет.

— Теперь ты получил весточку. В поисках тебя врачи обзвонили все студии.

— Но я тут совершенно ни при чем!

— Знаю — она всего неделю как приехала. Ей пришлось туго там, где она жила до сих пор, — в Новом Орлеане, кажется. Умер муж, и ребенок тоже, вышли все деньги…

Поняв, что его ни в чем не обвиняют, Пэт задышал свободнее.

— Ее спасли, жить будет, — утешил его Левинь, неверно истолковав причину такого волнения. — Когда-то она была самой талантливой среди всех сценаристов нашей студии. Мы хотим как-то о ней позаботиться. И мы решили, что сделать это можно вот каким способом: дать тебе работу. Ну не то чтобы настоящую работу — я в курсе, что ты сейчас ее не потянешь. — Он взглянул прямо в красные, воспаленные глаза Пэта. — Это будет, скорее, синекура.

Пэт забеспокоился. Слово было ему незнакомо, но само сочетание «синевы» и «кур» вызывало нехорошие ассоциации.

— В течение трех недель ты будешь получать по две с половиной сотни, — продолжил Левинь, — при этом полторы из них будут уходить в больницу на оплату лечения твоей жены.

— Но мы же давным-давно развелись, — возразил Пэт, — и по взаимному согласию. Я и после того был женат, так что…

— Не хочешь — неволить не стану, но по-другому никак. Мы можем выделить тебе кабинет, а если за это время подвернется какая-нибудь работенка тебе по плечу, ты ее получишь.

— Я никогда не работал всего за сотню в неделю.

— А мы и не просим тебя работать. Можешь вообще не приходить на студию.

Пэт поспешил сменить пластинку.

— Нет, почему же, я не прочь поработать, — сказал он. — Дайте мне только хорошую идею, и я еще покажу, на что способен.

Левинь написал что-то на бумажной полоске и протянул ему:

— Вот и ладно. Я распоряжусь, чтобы тебе нашли кабинет.

Выйдя в коридор, Пэт взглянул на бумагу.

— Миссис Джон Девлин, — прочел он вслух. — Больница Добрых самаритян.

Эти слова вызвали у него сильнейшее раздражение.

— Добрые самаритяне! — воскликнул он. — Добрые вымогатели, чтоб их! Полтораста баксов в неделю!

II

Пэт много раз получал работу «из милости», но впервые он этого стыдился. Он не имел ничего против того, чтобы не отрабатывать свое жалованье, но не получать его — это было уже слишком. И он стал задаваться вопросом: а что, если и другие явно бездельничающие люди на студии получают назначенные им оклады лишь частично? К примеру, на студии он часто видел юных красоток, расхаживающих туда-сюда с видом неприступным, как у настоящих звезд. Одно время Пэт полагал, что они получили роли и теперь ждут начала съемок, пока не узнал от посыльного по имени Эрик, что это «импортные штучки из Вены и Будапешта», еще ни разу не проходившие кастинг. Может, и они отдают половину своих окладов на содержание бывших мужей, с которыми прожили всего три недели?

Самой привлекательной из этих «штучек» была, на его взгляд, Лизетта Стархейм, миниатюрная блондинка с фиалковыми глазами, уже как будто успевшая растерять иллюзии и не особо это скрывавшая. Почти каждый день Пэт замечал ее в столовой, где она одиноко сидела за чашкой чая, и однажды свел знакомство, просто подойдя и присев за тот же столик.

— Привет, Лизетта, — сказал он. — Я Пэт Хобби, сценарист.

— О, как поживаете?

И она одарила его столь ослепительной улыбкой, что Пэт на мгновение даже поверил, будто ей и впрямь известно его имя.

— Когда состоятся пробы?

— Не знаю. — У нее был едва заметный, очень милый акцент.

— Главное, не спеши соглашаться на все, что предложат. Ты слишком хороша для ролей заднего плана. — Ее красота пробудила в Пэте давно заржавевшее красноречие. — Стоит подмахнуть долгосрочный контракт, и они продержат тебя в дублершах до беззубой старости только потому, что ты похожа на какую-нибудь раскрученную звезду.

— О нет! — простонала она с ужасом.

— О да! — авторитетно заявил Пэт. — Можешь мне поверить. Вот почему я советую, не порывая совсем с этой студией, одновременно договориться с другой, чтобы они могли тебя «одолжить» под какой-нибудь свой проект. Думала о таком варианте?

— По-моему, это здорово.

Он был настроен на долгую беседу, но мисс Стархейм взглянула на свои часы и поднялась:

— Мне пора идти, мистер…

— Хобби. Пэт Хобби.

После ее ухода Пэт перебрался за соседний столик, где режиссер Датч Уэггонер лениво болтал с официанткой, явно никуда не торопясь.

— Между фильмами, Датч?

— Еще как между! За шесть месяцев не снял ни одной картины и еще на полгода вперед повязан здесь контрактом! Ума не приложу, что с этим делать. А кто была та блондинка?

…Вернувшись в свой кабинет, Пэт поведал об этих встречах всезнающему Эрику.

— Многие вот так сидят на контрактах без дела, и деваться им некуда, — сказал Эрик. — Взять хотя бы Джеффа Манфреда — это который ассистент продюсера. Целыми днями шлет записки большим боссам, а они — через меня опять же — все как один отвечают ему, что уехали в Палм-Спрингс.[142]Прямо сердце разрывается, как на него поглядишь. Вчера уткнулся башкой в стол и плакал аж навзрыд.

— Хотел бы я знать, к чему это все идет, — сказал Пэт.

— К смене руководства, — мрачно предположил Эрик. — Будет большая перетряска.

— И кто останется на плаву? — спросил Пэт с тревогой.

— А бес его знает, — сказал Эрик. — Хоть бы мне чуток подфартило! Давно мечтаю заделаться сценаристом. Уже есть наготове три идеи — все новые и свежие, как утренняя роса.

— Жизнь сценариста — не сахар, — заверил его Пэт. — Я бы хоть сейчас поменялся с тобой местами…

На следующий день Пэт перехватил в коридоре Джеффа Манфреда, торопливо шагавшего в никуда с видом очень занятого человека.

— Что за спешка, Джефф? — спросил Пэт, подстраиваясь под его шаг.

— Завален сценариями, — пропыхтел Джефф, но прозвучало это неубедительно.

Пэт схватил его за локоть и затащил в свой кабинет:

— Джефф, ты в курсе, что готовится большая перетряска?

— Послушай, Пэт… — Джефф нервно оглядел стены. — Что еще за перетряска?

— Я слышал, в новые боссы прочат Хэрмона Шейвера, — ляпнул Пэт на свой страх и риск. — Уолл-стрит берет все под свой контроль.

— Хэрмон Шейвер! — воскликнул Джефф. — Да он же ни бельмеса не смыслит в кино — это ходячий денежный мешок и ничего больше. Вечно блуждает по студии как неприкаянный. — Джефф опустился на стул и ненадолго задумался. — С другой стороны, если ты прав насчет назначения, Хэрмон — это хотя бы человек, к которому можно подступиться. — Он горестно взглянул на Пэта. — Я уже целый месяц не могу связаться ни с Левинем, ни с Барнсом, ни с Биллом Берером. Мне не дают никаких заданий, не дают актеров, не дают сюжетов. — Он помолчал. — Я уже подумываю о том, чтобы начать свой собственный проект. Может, у тебя есть какие-то идеи?