Книга Ганнибал. Один против Рима - Гарольд Лэмб

Римский строй двинулся на эту вторую армию Ганнибала, его многочисленных карфагенян. Эти рекруты из самого Карфагена, которыми командовал старый Ганнон, были смяты отступающими людьми Магона. Римский передний строй сокрушил всех его копьеметателей. Легионеры, укрывшись за щитами, обрушили на них удары своих мечей. Их давление усилилось, когда вступили в бой копьеносцы из второго ряда. Карфагеняне отчаянно сражались, сдерживая опытные легионы. Было уже позднее утро, когда карфагеняне отступили, отойдя в стороны. Они оставили поле боя, усеянное ранеными и погибшими.

За мертвыми стоял последний строй Ганнибала, ветераны Италии.

Их темные ряды были нетронутыми, выжидающими. Ганнибал держал обособленно свою великую ударную силу в эти ранние часы. Теряющие силы легионеры встретились лицом к лицу с ветеранами, которые до этого момента одерживали над ними победу.

Сципион не мог отступать. Звуки труб доносились из конца в конец легионов. Легаты с безрассудной смелостью поскакали к трибунам, и возгласы центурионов перекрывали стоны раненых. Приказы донеслись до людей в строю: отдохнуть, вернуть себе оружие, унести раненых римлян, очистить поле боя, не оставлять знамен. Сципион не спускал глаз с «итальянской» армии, которая находилась на расстоянии трехсот шагов. На обоих флангах этой армии беглецы из имевших место ранее сражений были собраны, чтобы занять места, освобожденные карфагенской конницей. В этой быстрой перегруппировке Сципион почувствовал Ганнибала в действии. Все еще не было никаких признаков того, что римская кавалерия возвращалась на поле брани.

Сципион подождал, пока его легионеры не обрели второе дыхание и свое оружие и не получили воды. Тогда он снова отдал приказ. Три линии легионов перестроились: копьеносцы, которые поддерживали пострадавший передний строй, перешли на один фланг, триарии — на другой. Строй римлян удлинился, выйдя за пределы боевого порядка Ганнибала. После этого он снова двинулся вперед.

Сципион отважно атаковал свежую армию Ганнибала, бросив на нее равные силы своих усталых воинов, стоящих в длинной тонкой линии, которая сходилась на слабых вражеских флангах. Делая это, он испытывал стойкость духа своих людей и находчивость Лелия и Масиниссы.

Так началось последнее сражение. Что могло случиться при встрече бруттийцев Ганнибала с легионами, никогда не станет известно, потому что римская конница вернулась. Подчиняясь приказам Лелия и Масиниссы, она приблизилась со стороны тыла ветеранов Ганнибала. Бруттийцы отважно противостояли на флангах перекрестной атаке римской пехоты. Теперь их задние ряды должны были развернуться, чтобы встретить надвигающуюся с топотом конницу. Они сражались бесшумно, непокоренные. Больше не оставалось никаких надежд. Не осталось карфагенской конницы, которая могла бы справиться с римлянами. Сципион торжествовал победу, не уступающую Каннам.

Окруженные ветераны не смогли уйти от конницы. Они сражались до тех пор, пока большинство из них не погибло.

Когда образовался проход, Ганнибал и несколько всадников умчались прочь. Они не направились в почти опустевший карфагенский лагерь. Там не оставалось никаких значительных формирований, чтобы защищать их, потому что Ганнибал бросил все свои силы на битву в долине. (Сципион скажет потом, что Ганнибал сделал все, что было в человеческих силах в битве при Заме.)

Ганнибал скакал, не останавливаясь, на восток, в Хадрумет, который находился в 90 милях отсюда. Там ждали транспортные суда с провизией и небольшим гарнизоном. Совершив побег, он спас тем самым свой город от унижения в случае своего захвата. У него не было никаких иллюзий по поводу продолжения войны. В предзакатные часы того дня, когда произошла битва при Заме, он потерял армию, которой командовал шестнадцать лет. Попытка защитить сам город без армии могла только стать причиной осады, которая закончилась бы голодом.

Из Хадрумета Ганнибал отправил предупреждение людям, которые находились в черте города: «Мы проиграли больше чем битву — мы проиграли войну. Соглашайтесь с теми условиями, которые вам предложат».

Пока он ждал, он услышал о том, чем закончилось последнее сопротивление в Африке. Запоздавшие со своей помощью нумидийские всадники с дальнего запада прибыли во главе с сыновьями Сифакса. Они выглядели многочисленными и грозными, но вскоре были разбиты и отброшены ветеранами римской армии. Если бы они подоспели к Ганнибалу перед Замой, исход битвы мог бы стать иным. Сципион хладнокровно нанес свой удар сразу после прибытия Масиниссы, до того как подошли западные африканцы. Своим опустошением долины Баграды он заставил Ганнибала двинуться ему навстречу в тот промежуток времени. А теперь подходили долгожданные конвои из Италии, с новыми легионами и возглавляющими их консулами.

Авторитет Сципиона тем не менее не подвергался никакому сомнению. Он выиграл финальную победу как главнокомандующий, и Рим возлагал на него одного надежду закончить войну. После тщательного обследования укреплений Карфагена со стороны моря Сципион не пожелал осаждать город. Да и разрушать Карфаген он тоже никогда не хотел.

Ганнибал, кажется, прочел мысли Сципиона. Навечно останется неясным, о чем договорились эти двое людей перед Замой. Нам известно только то, что сам Сципион решил предать гласности спустя годы. Безусловно, они оба необыкновенно понимали друг друга.

Ибо Ганнибал в Хадрумете положился на слово Сципиона. Условия Сципиона, во всяком случае, спасут город и позволят его жителям начать новую жизнь, с новым укладом, который останется карфагенским.

По ходу дела прошлогодние условия мира, предложенные Сципионом, претерпели легкие изменения. Эти изменения были внесены в основном сенатом. Они были следующими:

Сдать все боевые корабли, оставив лишь десять, и всех слонов.

Не вести в будущем никаких военных действий в Африке без согласия римского правительства.

Выплатить в течение пятидесяти лет 10 000 талантов серебра.

Карфаген должен стать другом и союзником Римской республики.

Итак, в конце концов город Карфаген был вынужден принять условия, которые, как клялись Баркиды, они никогда не примут, — стать другом римлян.

Однако по настоянию Сципиона этот великий город сохранял свою автономию. Самим карфагенянам не наносили никакого ущерба, они сохраняли свое правительство, сельские угодья и городские территории, которыми владели до войны. Таким образом, согласно условиям Сципиона, не происходило никакого вмешательства в жизнь гражданского населения. Не было и требования выдачи Ганнибала.

Римляне неукоснительно требовали соблюдения дальнейших условий капитуляции: за те корабли, которые были выброшены на берег возле Карфагена и разграблены, следовало расплатиться сполна. А Масинисса должен был получить в награду царскую власть над всеми нумидийскими землями. Что касается дезертиров, то, как сообщают летописи, в соответствии с римскими законами все сдавшиеся римские граждане были распяты на крестах, все италики убиты.

Историографы говорят, что, когда Публий Корнелий Сципион с триумфом возвратился в Рим на следующий год (201-й до н. э.), он внес в казну 123 000 фунтов серебра. Вдоль всего пути следования его приветствовали толпы людей с ферм. Однако этот его триумф, кажется, был скорее народным, чем официальным. Народные массы на Форуме, видимо, чувствовали, что их эксцентричному полководцу не удалось по-настоящему поставить карфагенян на колени после суровых испытаний войны. Партия Клавдиев в сенате завидовала беспрецедентному успеху Сципиона. Мало кто из его друзей остался в живых. (Из лидеров военного времени уцелел лишь Варрон, забытый герой Канн.) Новых людей возмущало то, что он обманным путем изменил условия мира, предложенные ими. Многие боялись, что поклонение народа может привести его на царский трон. В конце концов сенат довольствовался тем, что присвоил ему почетный титул princeps senatus (Первый Гражданин) и прозвание Africanus (Африканский).