Книга Кольцо нибелунгов - Торстен Деви

Король глубоко вздохнул, и когда Зигфрид, сидевший в паре шагов от него, поднял кубок, он воспользовался моментом и встал с трона. Хаген подал знак стражникам, и те начали бить копьями в гонг, чтобы привлечь всеобщее внимание. Охмелевшему от вина и веселья сообществу потребовалось некоторое время, чтобы переключить свое внимание на короля. Наконец все взоры обратились к Гунтеру; люди прекратили разговоры и отставили в сторону кубки с вином и пивные кружки.

Король Бургундии, немного пошатываясь от вина, удовлетворенно оглядел свой двор.

— Сегодня действительно большой праздник! — воскликнул он. — Мы собрались здесь, чтобы погулять в честь нашего героя!

Гунтер сделал паузу, дав мужчинам время накричаться и похлопать Зигфрида по плечу.

— Но достаточно ли праздника, который мы устроили в честь Зигфрида? — продолжил он. — Без него Бургундия была бы бедной, нам угрожал бы дракон, а Хъялмар жадно зарился бы на наши земли!

Придворное сообщество загудело в ответ, выражая свое согласие. Гунтер жестом подозвал Зигфрида к себе и приобнял его за плечи так, чтобы все это видели.

— Чем же мы можем отблагодарить будущего короля Ксантена, теперешнего друга Бургундии?

В воздухе повисла тишина. Зигфрид чувствовал себя неловко: что бы ни сказал сейчас Гунтер, намного легче было бы обсудить все это наедине.

Король удовлетворенно улыбнулся.

— Моя сестра, гордая принцесса Кримгильда — сердце Бургундии! Вот чего хочет Зигфрид! И зная, что она отвечает ему взаимностью, сегодня вечером и в этом кругу я объявляю, что принцесса Кримгильда должна принадлежать ему!

Поднялся жуткий гвалт. Все стали чокаться, обниматься и кричать здравицы Гунтеру и Зигфриду. Некоторые даже забрались на столы, выбрасывая кулаки к небу в знак дружбы двух королевств.

Зигфрид не знал, радоваться ему или сердиться при виде этого балагана. То, о чем он мечтал, только что преподнесли ему на блюдечке. И все же юноше хотелось, чтобы это произошло в присутствии Кримгильды. Он жаждал услышать «да» из ее уст. Он обнял Гунтера, но сам казался весьма озабоченным.

Король снова потребовал тишины и, взглянув на Хагена, открыл второй акт этого представления.

— Как того требуют законы Бургундии, у нас будет двойная свадьба. Когда епископ наложит на меня узы брака, Зигфрид женится на Кримгильде. В один день. В одной церкви. Перед одним богом!

К ликованию воинов примешались удивленные возгласы. К этому меньшинству присоединился и Зигфрид. Повернувшись к своему другу, он сказал:

— Вы не могли бы сделать мне большего подарка, чем этот, и я с радостью принимаю его. Если ваше решение не противоречит заветам Бога, то я согласен венчаться в церкви. Но кто же та невеста, с которой должен обвенчать вас епископ?

— Это королева, которую я хочу завоевать! — воскликнул Гунтер, скорее для придворных, чем для Зигфрида. — Она роскошна и красива, могущественна и сильна. Через два дня наши корабли будут готовы, и мы с тобой поплывем на север, чтобы завоевать ее.

Мысли в голове Зигфрида спутались. Его план забрать Кримгильду в Ксантен и жениться на ней там, чтобы поскорее заняться государственными делами, рухнул из-за странной прихоти Гунтера взять его с собой. Но Зигфрид не мог отказать королю в этой услуге после того, как тот пообещал ему собственную сестру.

Гунтер потряс Зигфрида за плечо, отвлекая его от мыслей.

— Так что, я могу рассчитывать на твою помощь? Некоронованный король кивнул и натянуто улыбнулся.

— Никто не заставит меня изменить вам, и мы вернемся в Бургундию с вашей невестой. Клянусь честью!

— Что ж, давайте провозгласим наше решение всему королевству! — заявил Гунтер и поднял кубок. — Король Бургундии едет в Исландию!

— В Исландию! — завопили пьяные бургунды.

Слово «Исландия» сразило Зигфрида, как мощный удар в челюсть лапой Фафнира. Воспоминания лихорадочно заметались в его голове. Образы, давно забытые, но до сих пор не утраченные. Ощущение прохладной воды на коже. Боль от переломанного запястья. Темные глаза и длинные черные волосы. Запах пота и страсти. Вожделение тела.

Он провел рукой по лбу, словно пытаясь отогнать эти образы. Кольцо на левой руке больно сдавило палец, отвлекая внимание от темных мыслей. Зигфрид попытался снять кольцо, но оно, казалось, вросло в кожу. Его затошнило, и он бросился вон из зала, чтобы найти место поспокойнее.

— За Исландию! — кричал Гунтер. — За Брюнгильду!

Зигфрид услышал это имя уже на выходе из зала. Кольцо на его пальце горело огнем, стараясь не допустить в его сознание ничего, кроме боли. Сколько девушек с таким именем может быть в Исландии? Десятки, сотни. В этом нет никаких сомнений. Нет причин верить в совпадение. А даже если и так? Не было же ничего! И что они могли наобещать друг другу, будучи еще детьми?

Хаген и Гунтер видели, как Зигфрид, пошатываясь, выходит из зала, и изумленно переглянулись. Они, конечно, знали, что вряд ли он придет в восторг от этой новости, но его поведение казалось несколько… странным.

Ночной воздух приятно холодил лицо, и Зигфрид быстро нашел ведро с водой, в которое он сначала опустил руку с кольцом, а потом и голову. Теперь украшение, казалось, сменило тактику. Боль уступила место соблазнительному теплу, которое словно вытекало из золота прямо в его кровь. Боль в голове, как и боль в сердце, вызванная упоминанием имени исландской королевы, прекратилась. Кольцо подарило Зигфриду покой, вернув к мыслям о Кримгильде. Только о Кримгильде.

Гунтер проснулся. Голова у него раскалывалась, а язык будто порос мхом. Глаза не хотели открываться, желудок яростно сопротивлялся попыткам Гунтера встать.

Застонав, король медленно сполз с кровати. Кубок с остатками красного вина лежал на полу, и забрызганный пол, казалось, был залит кровью. Повсюду валялась разбросанная одежда, в которой Гунтер был накануне. Потянувшись, король попробовал вспомнить, что было вчера, и, прихрамывая, подошел к окну, желая взглянуть на свое королевство.

Солнечные лучи, освещавшие Бургундию в день возвращения войска, уступили место темным тучам. Небо было готово пролиться дождем. Придворные слуги тащили остатки пиршества свиньям, а во дворе, прислонившись к стене, спали солдаты.

Гунтер подумал о вчерашнем празднестве, и, словно в наказание, острая боль пронзила его голову. Он потер виски, подавляя позывы к рвоте. То, что он сделал, было правильно. Правильно для него, для Зигфрида и для Кримгильды. Для обоих королевств. Он женится на Брюнгильде, двойная свадьба навсегда свяжет Бургундию и Ксантен, и тогда будет мир. Наконец-то будет мир.

И все же Гунтер чувствовал себя виноватым. Ощущение вины разъедало его изнутри. Отдал ли он руку своей сестры из дружеских побуждений и радости, а не из страха и холодного расчета? Может ли хороший поступок оказаться грязным, если мотивы для его совершения были нечистыми?