Книга Тайна дочери пророка. Сердце Фатимы - Франциска Вульф

– Я не нашел признаков, которые бы подтверждали ваши жалобы, – сказал он. – У вас в горле нет ни покраснения, ни воспаления.

– Но меня мучает постоянный кашель, – упорствовал муэдзин, демонстративно закашлявшись.

– Могу предположить, что у вас легкое раздражение гортани – результат нелеченого воспаления, которому вы долгое время не придавали значения. Это, конечно, неприятно, но абсолютно безопасно.

– Вы должны знать, а не предполагать.

Али стиснул зубы и мысленно сосчитал до десяти. Бывали дни, когда он задавал себе вопрос, зачем он вообще стал врачом. Ему хотелось схватить муэдзина за горло.

– Это верно, – холодно заметил Али. – Но так как видимых признаков заболевания нет, я могу строить лишь предположения.

– А тот эликсир, который вы мне дали, не мог вызвать боли?

Али внутренне сжался, чтобы не выйти из себя.

«Мой эликсир спас тебе голос, а может быть, и жизнь, старый болван», – подумал Али. Многолетний врачебный опыт позволил ему сохранить самообладание. Великое дело – опыт.

– Если бы эликсир вам не подошел, у вас сразу появились бы колики, тошнота и понос, но и они давно бы прекратились, если бы вы регулярно принимали лекарство. Симптомы, о которых вы говорите, полностью исключены при приеме данного эликсира.

– Правда?

– Да, можете мне поверить.

Муэдзин недовольно сморщил лоб. Али подумал, а не сказать ли этому зануде, что ему осталось жить несколько дней. Может, он просто устал вставать каждое утро раньше других и хотел наконец вдоволь отоспаться? Если он смертельно болен, надо пощадить последние годы его жизни. А может быть, он примеривал на себя роль мученика, перед которым все благоговеют, а он, несмотря на смертельную болезнь и близкий конец, мужественно выполняет свой долг?

Подойдя к шкафу с лекарствами, Али пробежал глазами по флакончикам и коробочкам с медикаментами, решая, что из них лучше выписать больному. Наконец его взгляд остановился на деревянной шкатулочке. Camomilla officinalis. Как раз то, что надо.

– Я дам вам лекарство, от которого раздражение гортани пройдет и вы быстро поправитесь, – сказал Али, отсыпав в тряпочный мешочек горсть сухих цветков ромашки. – Столовую ложку этого средства заварите кипятком и несколько раз в день полощите горло. Если через неделю боли не прекратятся, пришлите слугу, я дам вам лекарства еще.

Муэдзин взял мешочек и подозрительно понюхал.

– Что это?

– Это ромашка. Чудеснейшая трава – снимает любое воспаление в кратчайший срок. Я применяю ее даже при сильных нагноениях и сыпи. Это очень хорошее средство, не вызывающее побочных явлений.

– А если…

Стук в дверь не дал ему договорить.

– Разве тебе не известно, что ко мне нельзя заходить во время приема? – раздраженно сказал Али, увидев в проеме двери белокурую макушку Мишель. – Мы поговорим с тобой потом.

– Но, Али, – настаивала девочка, – посмотри, кто к нам пришел!

Она распахнула дверь настежь, и Али, пораженный, застыл на месте.

Он не знал, что сказать и как себя вести. В нескольких шагах от него стояла… Он тряхнул головой и протер глаза. Нет, этого не может быть! Это невозможно! Она должна быть за тысячи километров отсюда, в далекой чужой стране – и в другом времени. Она не может стоять здесь и улыбаться ему. Но какое невероятное сходство! Эти глаза, это лицо, эта улыбка – они могут принадлежать только одной женщине на свете! Ради этой улыбки он с радостью пошел бы на смерть, на любые муки, дал бы сжечь себя на костре!

– Мы не хотели тебе мешать, – произнесла Беатриче. При звуках этого голоса у Али по всему телу прошла благостная дрожь. – У тебя сейчас пациент. Мы зайдем позже.

«Повтори еще раз, скажи еще, чтобы я поверил, что мне не чудится, что ты действительно стоишь передо мной, – мысленно повторял Али. – Дай снова услышать этот сладостный голос, перед которым меркнут все прелести рая».

– Мы не хотели тебе мешать, – повторил тот же голос.

Она повернулась, и, прежде чем за ней закрылась дверь, Али вышел наконец из оцепенения…

– Нет! Останься. Я… – Он был не в силах произнести ни слова. Бросился ей навстречу, но снова замер в нескольких шагах от нее. – Неужели это действительно ты?

Али словно обезумел. И это происходит с ним, знаменитым врачом, владеющим несколькими языками, изучившим труды многих ученых, который сам написал немало книг. Женщина, которую он любил больше всего на свете и не видел долгих двенадцать лет, стоит сейчас перед ним, а он не может вымолвить ничего, кроме: «Неужели это действительно ты?»

Послышалось чье-то покашливание, и Али вспомнил, что он не один в своем кабинете.

– Прошу извинить меня за неучтивость, – обратился он к пациенту. Его голос снова звучал спокойно и уверенно. Али умел скрывать свои чувства. Но внутри него все дрожало, словно он увидел божественное создание. – Позвольте представить вам мою жену.

Муэдзин бросил на Али короткий взгляд, потом внимательно посмотрел на Беатриче – и снова на Али – строго и сердито.

– Вот как? – сказал он.

В этот момент Али вдруг вспомнил, что около двух месяцев назад признался муэдзину, что его жены – матери чудной малышки – уже нет в живых. И вот она, живая и невредимая, стоит перед ними. Али понял: такой промах ему не сойдет с рук. Будь что будет. «Carpe diem» – говорили древние римляне: «Живи одним днем и наслаждайся». Решай проблемы по мере их поступления. Лови миг удачи, пока она тебе улыбается.

– Извините за невежливость, – сказал он муэдзину, хотя был уверен, что тот его не простит, – но я прошу нас оставить. Мы с женой очень давно не виделись.

– Да, конечно, – ответил муэдзин, избегая взгляда Али. – Любовь превыше всего. Я понимаю вас.

Его голос вдруг стал доверительным. Муэдзин потрепал Али по плечу, как перед первой брачной ночью. Но его лицо выражало лишь зависть и ненависть. Еще раз окинув взглядом Беатриче, он вышел, высоко подняв голову.

– Надеюсь, я не доставила тебе неприятностей. – Беатриче глядела вслед муэдзину.

Али равнодушно пожал плечами. Он чувствовал себя свободно и легко, словно парил в воздухе. Никто не мог омрачить его настроение – ни один смертный.

– Не беспокойся, это всего лишь муэдзин, – ответил он, – довольно неприятный, но не опаснее, чем его простуда. Он не испортит нам радость встречи.

– Возможно, ты прав, – ответила Беатриче. Лицо ее выражало озабоченность. – Но будь осторожнее. Такие люди, как этот муэдзин, способны…

– Знаю.

Сейчас он не желал ничего слышать. В жизни каждого человека бывают моменты, когда хочется закрыть глаза и уши. Carpe diem.