Книга Хрононавигаторы - Сергей Снегов

- Нет! Нет, Мария! Это не для хронавтов - ослепить, ослабить, обезоружить, а при большом отпоре и уничтожить. Примитивная война наших предков.

- Захват и казнь пленных тоже весьма примитивны. Одно стоит другого. Не понимаю твоего недовольства.

Она должна понять: он и не подумал бы тормозить внешнее время, если бы планировал победу в прямом сражении. Для этого не нужно длительной подготовки. Умение сражаться заложено в природе человека, за каждым из нас - опыт предков; бессмысленно опорочивать силу этого генетического наследства.

Хоть ситуация не располагала к веселью, Мария рассмеялась.

- Генетическое наследство, ты сказал? В двадцатом веке один ученый псих уверял, что существуют особые гены храбрости и трусости, гомосексуализма и платонизма, религиозного экстаза и атеизма, щедрости и скупости. Я всю жизнь экспериментирую с генами, создавая новые формы животных. Но ни разу не открывала и сама не создавала ни одного из генов, описанных тем ученым - моим однофамильцем Чарльзом Вильсоном.

Кнудсен понял, что перехватил.

- Не хочу знать древних Вильсонов! Пусть не генетическое, а социальное наследство. Покажи, как ты справляешься с хроноэкраном? Как тайно проскользнешь в пещеру к рангунам?

Мария думала, что и эту часть операции хорошо усвоила. Она должна пробраться в пещеру не в том времени, в котором пребывают находящиеся там Бессмертные. Она проникнет в пещеру из близкого грядущего. Ее индивидуальные хрономоторчики обеспечивают выход из грядущего в настоящее так же свободно, как из прошлого в настоящее - она промелькнет мимо всех встречных невидимкой, в крайнем случае - как привидение, и материализуется именно там и именно тогда, где и когда нужно.

Тревога Кнудсена не была, однако, развеяна.

- Делаем хронобросок. Я засекаю время на уход в будущее и возврат в настоящее. Даю на две эти операции одну минуту.

Но Марии понадобилась минута только на то, чтобы исчезнуть. И исчезла она не сразу, а постепенно - сперва расплывались очертания, тело превращалось в силуэт, силуэт становился призраком, призрак тускнел и стирался. Еще медленней совершилось возвращение из будущего - сперва такой же призрак, после силуэт и лишь потом полная материализация.

- Нет, нет и еще раз нет, Мария! Тебя успеют трижды убить, прежде чем ты выполнишь один хронобросок.

- Если я дам по себе стрелять! Я ведь могу и защищаться.

- Сейчас я покажу тебе, что защита неэффективна. Берем демонстрационные пистолеты. Исчезай!

До того, как Мария полностью ушла в близкое будущее, Кнудсен пять раз разрядил в нее пистолет. От двух выстрелов она увернулась, три попадания были удачны. Сама она, стираясь в невещественность, два раза поразила Кнудсена. Последний удачный выстрел был произведен из пистолета, которого Кнудсен уже не увидел, лишь легкая полоска тумана качнулась перед ним, когда вылетела демонстрационная пуля.

При обратном витке хроноброска повторилась та же картина: Кнудсен пять раз успел выстрелить, три пули угодили в Марию. И сама она дважды поражала капитана корабля.

- Плохо, даже очень плохо, - невесело констатировал Кнудсен. - Ты была шесть раз убита. Хронобросок не удался.

- Но и я ровно четыре раза тебя убивала!

- Да, четверых ты убьешь. А если их будет семь? Или семнадцать? Или тысяча? Твоя боевая операция будет удачной в одном случае: если обойдется без боя! Надо победить искусством повыше первобытного умения убивать. Повторим хронобросок еще раз.

И вторая, и третья репетиции не развеяли недовольства Кнудсена. Мария по-прежнему растворялась в будущем слишком медленно. Она оправдывалась:

- Ты настаиваешь: уход только в близкое будущее. Но если я слишком быстро дематериализуюсь в настоящем, я слишком далеко унесусь в будущее. Разве это хорошо?

- Нехорошо. Но все же лучше медленного исчезновения. В будущем тебе не грозят сражения с реальными врагами. Будем повторять хроноброски, пока не отработаешь мгновенности.

Только на третьем десятке повторений Кнудсен расщедрился на похвалу, но продолжал репетиции с прежней настойчивостью.

- Мария, - сказал он на пятидесятой репетиции, - ты выдающийся геноинженер. Но если бы ты ушла в хронавты, то и тут не осталась бы в середнячках. Еще два-три десятка хронобросков - и можно выпускать тебя без больших опасений.

Настал момент, когда он объявил:

- Хватит! Технику исчезновения и материализации ты освоила. Воздействие на противника отработала. Датчики, посланные мной еще до репетиций с хронобросками, проникли в пещеру рангунов и показывают, что суд над Мишей начался. Больше нельзя терять ни минуты!

Она упрекнула его:

- Ты ничего не говорил о датчиках! Что они собой представляют и когда ты их выслал?

- Не хотел говорить, чтобы ты не нервничала, узнав, что судилище уже идет. А датчики по виду - обыкновенные камни, каких множество в пещере. Вряд ли кто определит их истинное назначение.

Мария подумала.

- Ты не можешь превратить их в боевые средства?

- Могу. Но что толку, если мы выведем из строя какое-то количество рангунов? Все равно надо проникать в пещеру, чтобы вывести Баха. Теперь исчезай!

Она пропала столь стремительно, что он не успел махнуть рукой на прощанье. Кнудсен подсел к экрану и включил датчики, высланные в пещеру. Один показал вход и хавронов, замерших на страже, - этот датчик лежал на земле. Один из хавронов, проходя мимо, задел его ногой - картина лишь незначительно переменила угол зрения. Второй валялся в туннеле: он показывал тускло освещенный лаз, то одного, то другого проходящего хаврона. Третий высвечивал саму пещеру - Кнудсен сосредоточился на нем.

В пещере творилась странная процедура: она мало напоминала суд, каким он представлялся Кнудсену. Ему вообразилось, что он присутствует на философском диспуте о природе добра и зла. Бах профессорским голосом излагал концепции добра на разных стадиях развития человечества; вероятно, так же размеренно он объяснял с кафедры азбучные истины археологии своим студентам. Ватута, зло выкривливая на лице улыбку, устанавливал, что в основе добра лежит - от вечной нужды - потребность в пользе, а им, Бессмертным, польза ни к чему, они ни в чем не нуждаются. И, стало быть, добро - понятие чисто человеческое, рангуны же вне добра и зла - и поэтому он не видит препятствий к тому, чтобы казнить пришельца по имени Бах, по природе человека, по званию академика, самой почетной казнью, которую тот сам пожелает, - и это будет знаком высокого уважения рангунов к пришельцу из космоса.

Теоретические споры всегда были вне интересов Кнудсена, если только не затрагивали основы хронистики. В этой созданной Чарльзом Гриценко и разрабатываемой самим Кнудсеном молодой науке еще много было необъясненного и непонятного. И быстро утратив интерес к предмету препирательств человека и рангуна, Кнудсен стал осматривать пещеру. Датчик угнездился в углублении под потолком и хорошо высвечивал два валуна - на одном сидел Бах, на другом стоял немолодой смиренный дилон - и разбросанные вокруг камни, на которых разместились Бессмертные. Впереди, особо, - Ватута, позади, беспорядочной кучкой, - остальные. Охрану Кнудсен видел отчетливей, чем Бессмертных. Охрану несли хавроны - рослые обезьяны с могучими мышцами и свирепыми мордами, каждый сжимал в мохнатых лапах резонатор. Кнудсен всматривался в них и уверялся, что от таких ни пощады, ни раздумий не ждать: Властитель кивнет - и мигом вся вооруженная орава ринется хватать, вязать, впиваться когтями, рвать клыками. Кнудсен передернул плечами - стало нехорошо от лицезрения лохматых палачей. Пора бы уже Марии появиться! Времени прошло достаточно для хроноброска в близкое будущее и возвращения в настоящее. На репетиции уход и возврат совершались быстрей.