Книга Полшага до неба - Анна Семироль

— Это детство, Тильда. Глупо.

— Глупо?.. — она замерла, подыскивая слова. — Тогда я понимаю разницу между глупым и холодным. Между теплым и мертвым. И куда светлее любить вот так, чем жить в вашем выверенном, расчетливом, взрослом…

— Так, прекрасная принцесса, иди-ка ты спать, — нарочито-веселым тоном перебила ее Грета. — Нервы ни к черту. День выдался сложный, мне завтра на работу, а уже давно за полночь. Сможешь завтра посидеть с Кэти? Не думаю, что присутствие няньки необходимо. Лишние глаза, сама понимаешь… Ну что, идем, провожу тебя в твою комнату?

Тильда молча кивнула, отвечая на все вопросы разом, встала из-за стола и послушно пошла за Гретой, теребя серебряное перо на тонкой цепочке.

— Смотри, что у меня есть для тебя, — позвала из комнаты Грета. — Лучше, чем в медальоне.

В ладони Тильды легла фотография. Высокий улыбающийся парень в военной форме, сидящий на валуне. Широкие плечи, короткий ежик темных волос. Девушка близоруко прищурилась.

— Грета, где это снято? Форма не наша…

— Далеко отсюда. Маленькое государство, где апельсины растут на улицах. Он рассказывал как-то о первых впечатлениях.

— Игорь военный?

— Военный, — вздохнула Грета. — Тут он твой ровесник, Тильда.

— А сейчас ему сколько?

— Тридцать четыре. Он не говорил?

Девушка покачала головой, не отрывая взгляда от фотографии.

— У него улыбка такая задорная…

— Редкий случай. Он обычно серьезен.

— Грета, а можно я оставлю фото себе? Хотя бы до утра?

— Оставь. И мигом в кровать.

Женщина вышла, оставив Тильду наедине со снимком. Тиль тихонько улыбнулась и медленно провела ладонью над фотографией, почти касаясь ее. Показалось, что от изображения идет легкое тепло.

— Я очень по тебе скучаю. Жду когда ты позволишь мне вернуться, — тихо произнесла девушка.

Где-то далеко смотрел в темноту дракон. Он тоже ждал.

42

Маард глядел в окно. Начиналась пыльная буря, небо становилось красноватым. Ветер чувствовался даже сквозь стеклопакеты. И хотя Маард знал, что ветер за окнами несет духоту и зной, ощущался он прохладным. Страх. Чертов страх, мешающий думать и действовать. И мысли, которые хотелось гнать. Но было нельзя. Он получил информацию — важную информацию, которую надо донести до руководства. Возможно, именно за этим он и был послан сюда. Маленький глаз Аргуса. Он, рав-самаль Маард.

Вернулось спокойствие. Он достал из кармана комбинезона телефон. Набрал по памяти номер. Теперь осторожно: прослушка не должна ничего заподозрить.

— Ал-ло, — кокетливо протянул приятный женский голос.

— Элли, это Гор. Гор Маард, — с нарочной серьезностью сказал он.

— Вы ошиблись, наверное, — ответила собеседница. — Это магазин.

— Тогда заверните мне три кило волосатых ананасов, — хохотнул он в трубку и дал отбой.

Для того, кто слушает, ничего не значащий разговор. Ошибся парень номером. На самом же деле — экстренный телефон спецсвязи. Сейчас кто-то проверяет совпадение имени и кодовой фразы. Через несколько минут те, кто должен, поймут, что он требует экстренной связи по делу особой важности.

И дальше останется только одно. Ждать. Ему сказали, что его найдут сами. Значит, свои люди есть среди персонала проекта. Что ж, ждать Маард умел.

Он вышел из безлюдной столовой и пошел в свою комнату.

Возле жилого корпуса Маарда догнала довольная Ингрид. Ее лицо светилось улыбкой — наверное, хорошие новости. Маард воспрял духом. Вот сейчас она скажет, что все не так страшно, что все поправимо…

— Гор, я добилась своего! Котиков не станут усыплять! Их перевезут в Штаты в… — выпалила она.

Надежда погасла.

— Поздравляю. А нас усыпят или тоже в Штаты? — он позволил себе улыбнуться.

Женщина отшатнулась, краска отлила от щек.

— Ты… Ты что такое говоришь?

— То, что думаю, — холодно выговорил Маард, и сам устыдился: зачем он так с ней?

Ведь понимал же, что дамочка хотела его как-то подбодрить, чем-то порадовать. И она ни при чем. Ну не мог он справиться с бессильной злобой. Он злился на нее и ничего не мог поделать, было горько за себя и за ребят. Она молчала, трусиха… До последнего же молчала и ни словцом не обмолвилась! «Непроверенные факты», — вспомнился ее голос. Врет. Ложная информация? Врет — подсказывал опыт. Все она знала. Может быть, надеялась, что ошибалась, а скорее — просто боялась, что не у кого под боком будет спать. Холод разливался внутри.

— Все вы — лживые твари, — отчеканил Маард, глядя в блестящие от слез карие глаза. Повернулся четко, как на плацу, кажется, даже щелкнул каблуками. Постоял секунду и медленно побрел в свою комнату.

Перед сном он запер дверь. Напрасно: Ингрид ночевать не пришла.

«Знал же, — подумал с утра. — Мог бы даже и не закрываться».

За завтраком в столовой народу было куда меньше обычного. Ребята начали разъезжаться. Будто в отпуск. Тот самый, которого так ждал Алекс. Отпуск, из-за которого плакала Грета. Который ему, Маарду, совершенно не был нужен. Здесь и сейчас он был при деле, но крепла уверенность, что за воротами проекта он давно списан. Внесен в списки на демобилизацию, исключен из той жизни, которая так нравилась ему. Усилием воли он погасил наметившуюся истерику. В конце концов, у него есть хорошие друзья, не дадут пропасть.

Занятый своими мыслями, он не заметил, как к столу подошел Поль.

— Привет, — привычно улыбнулся тот. — Не против компании?

Маард кивнул, приглашая: садись, конечно. Поль неуклюже опустился на стул, подвинул к себе тарелку и принялся за еду. Ложка в его руке заметно дрожала.

— Ну что, Маард, ждем лимузин до аэропорта и серебристый самолет?

— С серебристым крылом, — поправил он друга.

Поймав непонимающий взгляд Поля, пояснил:

— Песня такая есть. А там строки: «…и билет на самолет с серебристым крылом, что взлетая, оставляет земле лишь тень…»[21]А так — да. Ты домой, я — на службу.

— А отпуск?

— Считай, пока я тут койку пролеживал, это и был отпуск, — озвучил Маард свои надежды.

Ему казалось, что своей уверенностью он может повлиять на дальнейшие события.

Разговор не клеился. Маард смотрел на парня, и в голове пульсировало только одно: «Не жилец?» Сколько тебе остается, Поль? А мне?..

Холод пробирался внутрь, отуплял, делал мысли вязкими. Не стоило обманывать себя — он боялся. За себя и за тех, кто еще не понял, что уже катится по наклонной, благодаря проекту. Двенадцать человек. Молодых, крепких, здоровых ребят и девчонок. Будущее. Семьи. Дети. Жизнь. Ничего не будет?