Книга Войти в бездну - Андрей Мартьянов

Грохот стоял невообразимый, каждую секунду мелькали распарывающие воздух разноцветные молнии – голубые, зеленоватые, ярко-оранжевые, розовые, малиновые… Казалось, весь мир состоит только из мгновенных вспышек, слившегося в непрерывный рев грома и призрачных огней святого Эльма, поползших по стенам окрестных зданий, стволам деревьев, даже по нашей одежде – Крылов зачарованно наблюдал, как холодное пламя распространяется по рукавам его куртки, Аня машинально попыталась стряхнуть «светлячков» со своего плеча, в волосах Амели образовалась настоящая диадема из мерцающих огоньков…

Буря разгоралась, ее сила нарастала ежесекундно, все вокруг было пронизано электричеством. Облака породили стайки пылающих сфер – алые и синеватые шаровые молнии неслись над нашими головами, где-то в парке после очередного разряда вспыхнуло старое дерево, но тут вдруг хлынул ливень – резкий и холодный. Только что не было никакого намека на дождь, а через полминуты мы вымокли до нитки.

– Грандиозно! – проорал Гильгоф мне в ухо, но его голос все одно был едва слышен. – Если придерживаться мистической точки зрения Амели, то может показаться, что древние боги Гермеса разгневались на обезумевших людей!.. Мы!..

– Что?!

– Потом!..

Я потерял счет времени, начинала кружиться голова – непрестанное радужное мелькание и налетающие волны грома действовали на меня гипнотически. Совсем рядом с домом проплыл золотисто-розовый комок чистого пламени, шаровая молния вошла в стену сарая, затем вдруг выплыла из его крыши, поднялась метров на тридцать в высоту и взорвалась со звуком, смахивающим на тысячекратно усиленный винтовочный выстрел – меня едва с ног не сбило.

Гильгоф замахал руками, указывая на выход к лестнице. Верно, пора возвращаться, такие зрелища могут свести с ума кого угодно! Кроме того, мы начали мерзнуть – дождь из просто холодного стал почти ледяным.

Амели и Анна нырнули под низкую притолоку, за ними последовал Гильгоф, потом я. И тут дом весьма недвусмысленно вздрогнул, на некоторое время я вообще потерял возможность слышать.

Я видел это лишь краем глаза, но очень четко: ярко-голубая огненная полоса разряда рассекла воздух, угодив точнехонько в приотставшего Крылова.

«Звиздец, – с необъяснимым спокойствием отметил я про себя. – Лучше бы он оставался в госпитале…»

Я едва кубарем не сверзился вниз по ступенькам – Коленька, просто-напросто обязанный превратиться в обгоревший труп, схватил меня за плечо. Чуть ниже стоял доктор с расширившимися от изумления глазами, он тоже видел.

– Чего встал? – рявкнул Крылов. – Давай! Меня, кажется, задело!

Теперь это называется «задело»? Ну и ну!

Внизу, в гостиной, было потише, благо Амели на следующий день после высадки войск Халифата уломала меня вставить вылетевшие стекла в жилых комнатах – в подвале хранился неплохой запас оконного стекла, предназначенного для новой оранжереи во дворе, так что проблем с материалом не возникло. Коленьку мгновенно усадили в кресло – выглядел он бледно, но держался.

– Удивительная способность влипать во все мыслимые и немыслимые неприятности! – причитал Гильгоф, срезая ножом куртку и футболку нашего страдальца. На плече красовалось багрово-коричневое пятно ожога диаметром с грецкий орех. – Сбрось обувь, придурок!

– Опять я виноват? – обиженно прохрипел Коленька.

– Заткнись! Не понимаю, как ты вообще жив остался… Ну конечно, выход разряда на ступне! Не дергайся!

– Больно же!

– Знаю! Удивительное везение, просто эпическое! Никакие Зигфрид, Хаген или Беовульф с Ланселотом не сравнятся! Выпусти тебя против дракона – порвешь на тряпки голыми руками! Что же это получается? Человека прошивает молнией, способной разнести в щепки тысячелетний дуб, а он остается в здравом сознании, вместо того чтобы благополучно отправиться к праотцам! Амели, на Гермесе есть ад?

– Что-что? Беньямин, вы о чем? Какой ад?

– Обыкновенный, о котором вы недавно упоминали. С чертями, сковородками и котлами для грешников… Так, ожоги серьезные, но это поправимо. Главное предупредить осложнения со стороны сердца, обязательно начнутся сбои в сердечном ритме. Аня, у нас остались терапевтические пакеты?

– У меня в рюкзачке один есть. Принести?

– Вы еще спрашиваете!

– Оставьте меня в покое! – взвыл Коленька. – Задолбали! Все нормально! Я просто испугался! И плечо болит! Нога тоже!

Невзирая на сопротивление, Крылова уложили на диван, и началась стандартная процедура, наблюдавшаяся мною после приключения на Острове. Диагностер, в отличие от Гильгофа, панике не поддавался, сообщив, что последствия электротравмы минимальны и устранимы, госпитализация не обязательна. Все это сопровождалось бурными препирательствами, шумом и выражениями взаимного неудовольствия. Я понял, что Гильгоф рассвирепел вовсе не оттого, что крайним и на этот раз оказался Коленька, а потому, что ничего не понимает в случившемся – рассудку доктора требовались ясные научные объяснения, подыскать которые никак не получалось.

– Кажется, шторм стихает, – сказал я, выглянув за штору. – Никто не возражает, если я разожгу камин? Прохладно…

– Не просто прохладно, а холодно как в склепе, – проворчал Гильгоф. – Будто мы не в южных тропиках, а на северном полюсе!

* * *

– Разговоры о создании разного рода атмосферного или тектонического оружия велись еще триста лет назад, но дальше фантастических проектов дело не ушло, – рассуждал доктор, сжимая в руке бокал с приправленным специями и горячим красным вином. Близилось утро, но спать отправились только Амели и Крылов. Последний, к всеобщему удивлению, выглядел и чувствовал себя вполне сносно. – Вызывать землетрясения искусственно вполне возможно с помощью подземных ядерных взрывов в зоне разломов, но, сами понимаете, последствия таких действий просчитать никто не берется… Гораздо сложнее дело обстоит с так называемым «атмосферным оружием», теоретически смерч или ураган нельзя создать искусственно, атмосфера является крайне сложной и изменчивой структурой, не поддающейся управлению. В постиндустриальную эпоху было множество разговоров о парниковом эффекте и глобальном потеплении, вызванном деятельностью человека, но потом выяснилось, что наша цивилизация к этому непричастна – потепления и похолодания являются самыми обычными процессами. Но вечерний спектакль в небесах над Квебеком заставляет серьезно задуматься… У меня нет никаких сомнений – кто-то нас предупредил: «вы переходите некие границы!».

– Это какие же? – лениво отозвалась Аня. – Логика, Веня! Логика, а не фантазии! Пункт первый: чужая разумная жизнь никак и никогда не проявляла себя на Гермесе.

– А Дорога? Захоронение на Острове?

– Предпочитаю оставаться в лагере скептиков. Ошибка в радиоуглеродном анализе, заблудившаяся группа первопоселенцев, со временем одичавшая и вымершая… Все, что угодно! Тут вам не Земля, где через каждый километр можно наткнуться на деревню, городок или просто отдельный дом. Давайте отправим вас в Антарктиду, высадим посреди материка и поставим задачу: найти хоть одну исследовательскую станцию, не используя связь и приборы ориентировки на местности? И это сравнительно небольшой континент, а не огромная чужая планета. С Дорогой – сложнее, но объяснение рано или поздно найдется.