Книга Властелин моего сердца - Джо Беверли

Так она согласна? Ну что ж, тогда он получит свое удовольствие, не заботясь о том, чтобы удовлетворить ее. Он задрал ей юбку. Ее ноги раздвинулись от его прикосновения. Он повернул к себе ее тело и вошел, быстро и плавно. Наслаждение от первого соприкосновения было таким острым, что он со стоном замер, чтобы полнее прочувствовать удовольствие. Она была влажная и полностью готова! Эмери посмотрел на жену и не увидел ни тени возмущения или обиды на то, как он с ней обошелся. Только щеки ее раскраснелись от чувственного восторга. Она судорожно вздохнула, тело ее содрогнулось и сжало его плоть, втягивая все глубже. Когда он двинулся назад из ее тесной глубины, это скольжение едва не сводило его с ума, погружая в бездну мучительного наслаждения, которому он и отдался, полностью и безвозвратно. Когда он вонзился в нее, твердый, как железо, Мадлен вздохнула с огромным облегчением. Наконец-то он находился там, где ему надлежит! Дрожь пронизала ее, и она почувствовала, как ее мускулы сжались вокруг его плоти, услышала, как он застонал.

Под слепящими лучами солнца он был весь золотой – отливающие золотом блестящие волосы, матовая золотистая кожа, темно-желтая рубашка. Он дрожал, ритмично двигаясь внутри ее тела. Глаза его были закрыты, но на этот раз Мадлен держала свои широко открытыми: ей хотелось видеть, какое действие она может на него оказать. Щеки его раскраснелись, на лбу выступил пот. Судорожное дыхание с трудом срывалось с губ.

Солнце палило нещадно. Над головой простиралось бескрайнее голубое небо. Где-то вдали звенел жаворонок, словно радовался взлету их безграничной страсти.

Он откинул назад голову и сдавлено вскрикнул, поток напряжения прокатился по его телу и передался ей. Когда струя его семени ворвалась в нее, она обвила его руками и ногами, тесно прижимая к себе, пока волны страсти сотрясали их обоих. Эмери открыл глаза, из зеленых они стали почти черными. Его рот, горячий и алчущий, опустился на ее губы, жадно поглотив их. И Мадлен хотелось бы полностью раствориться в нем. Они вдвоем затерялись в этой чувственной гармонии.

Его губы оставили ее рот и скользнули к уху. Она ладонью нежно ласкала его гладкую шею, влажное от пота, покрытое шрамами плечо под тонкой промокшей тканью. Она пальцами нащупала ложбинку его позвоночника и пробежалась вдоль нее к тугим ягодицам.

Его губы осторожно спускались по ее шее, заставляя ее тело, жаркое и влажное, вздрагивать от удовольствия. Затем его рот двинулся дальше, к ее груди, и нежно коснулся ее чувствительных сосков через ткань. При первом прикосновении она содрогнулась, а когда его зубы осторожно сомкнулись вокруг соска, почувствовала новый прилив желания.

Он все еще находился внутри ее и уже затвердел.

– Господи Иисусе! – прошептала она, сама не понимая, радоваться ей или тревожиться. – Опять?!

– Опять, – сказал он, глядя на нее затуманенными глазами. – Воздержание странным образом действует на мужчин.

Мадлен утратила всякие сомнения. Радоваться, определенно радоваться! Она снова собственнически обвила его ногами.

– Воздержание странно действует и на женщин тоже.

– И каким же образом? Скажи мне, Мадлен. Мужчине нравится знать, что чувствует женщина.

У нее кружилась голова, тело томилось желанием.

– Это волшебное чувство. – И спустя мгновение добавила: – Я думала, мы будем заниматься этим каждую ночь.

Он захлебнулся от смеха.

– Возможно, так и будет. Было бы жаль упустить такую возможность. Кто знает, сколько времени нам отпущено?

Холодная дрожь, охватившая ее, несколько снизила возбуждение. Его слова слишком тесно переплетались с ее собственными опасениями. Мадлен сильнее сжала его ногами, как бы стараясь защитить.

– Что ты имеешь в виду?

Он посмотрел на нее.

– Жизнь – это постоянный риск. В любой момент меня могут позвать на битву.

Он склонил голову и осыпал ее лицо поцелуями. Его рот снова добрался до ее груди. За его словами крылось нечто большее, чем это. Мадлен схватила его за волосы и потянула. Он взглянул на нее и засмеялся.

– Ты чего-то хочешь?

Как странно, что небольшая боль смогла вновь вернуть такое сильное возбуждение. Мадлен, несомненно, чего-то хотела. Она потерлась о него бедрами, побуждая его утолить томительную жажду, но он не пошевелился. Оставаясь твердым внутри ее, он не двигался.

– Чего ты хочешь? – настойчиво спросил он.

– Потом. Сейчас я не могу сообразить!

– Нет, можешь, – сказал он.

Его пальцы снова принялись теребить ее соски, заставляя ее стонать.

Он усмехнулся:

– Я не доставлю тебе удовольствия, пока ты не скажешь.

Тогда что же он делал, по его мнению? Но она поняла, что он имел в виду. Мадлен изо всех сил попыталась собраться с мыслями, хотя ее сотрясала дрожь и она едва могла дышать.

– Кто? – наконец прошептала она. – Кто позовет тебя на битву? Мятежники?

Его пальцы больно сжали ее, затем резко отпустили. Он освободился из захвата ее ног.

– Нет! – зарыдала она, с трудом поднявшись на колени и протянув к нему руки.

Как могла она почувствовать этот ледяной холод в такой жаркий день?

Он опустился перед ней на колени.

– Ты считаешь меня предателем? Тогда тебе действительно не стоит стремиться отдать свое тело такому мужчине, как я.

Мадлен вся дрожала, охваченная столь сильным желанием, какого прежде даже не могла себе вообразить. Оно сводило ее с ума, заставляя полностью забыть о всяком достоинстве. Она с мольбой взывала к Эмери:

– Ну прошу тебя, пожалуйста!

Мадлен видела, что он тоже охвачен страстью, но гораздо лучше владеет собой, чем она. Эмери схватил ее за руку.

– Что, по-твоему, я предатель? – свирепо спросил он.

Мадлен хотела бы сказать «нет», но честность – слишком прочная привычка, чтобы в одночасье от нее избавиться.

– Мне это безразлично, – прошептала она, и слезы заструились по ее пылающим щекам, но поскольку он продолжал ожесточенно молчать, добавила: – Я не знаю.

Эмери глубоко вздохнул и отпустил ее.

– Я и сам не знаю, – сказал он. – Но сражаться за мятежников я не буду. Даю тебе слово.

Он снова осторожно уложил ее и склонился над ней, держась на вытянутых руках. Мадлен изнывала от желания, стремясь скорее слиться с ним, но он все еще медлил рядом с ней. Она ощущала его близость и подняла бедра навстречу ему, но Эмери слегка отстранился.

– Пожалуйста, – умоляла она. – Ты так мне нужен!

– Помни меня, – сказал он тихо и вошел в нее, плотно заполнив жаркую тесную глубину.

Мадлен от облегчения закрыла глаза. В мире для нее все перестало существовать, кроме него. Крепко обняв мужа, она энергично задвигалась в такт с ним, освободившись от сжигавшей ее душевной боли, и наконец достигла вершин, где забылась в волнах всепоглощающего наслаждения, изгнавшего из ее души страх.