Книга Малавита-2 - Тонино Бенаквиста

Выбора нет, всё, надо идти, руководить операцией буду я. Вообще-то, операция — проще пареной репы. Я всегда любил эффект неожиданности, так вот этот эффект стал самым эффектным в моей жизни — классика.

— Как вы собираетесь действовать?

— Постучу в дверь и представлюсь.

— ?

Так я и делаю: стучу в дверь тридцать первого номера. Слышу, телевизор сделали потише.

— Кто? — рычит Джои.

— Это я. Джанни Манцони.

Если есть на свете имя, которого он никак не ожидал услышать, так это мое. Я был самым знаменитым на всю Америку «раскаявшимся», за мою голову давали двадцать миллионов долларов, я стал кошмаром ЛКН, а потом пропал на десяток лет, и вдруг я оказываюсь за этой самой дверью, в какой-то грязной дыре, во Флориде, в мотеле без бассейна, в два часа дня, в такое пекло, что при желании тут можно было бы с успехом делать яичницу прямо на крыльях автомобиля. Дверь чуть приоткрылась, и я увидел поблескивающие в полутьме белки его глаз. После возвращения домой у меня открылся дар — при виде меня люди бледнеют.

— Вот дьявол.

Он засунул пистолет за пояс и сделал один шаг в коридор, будто хотел меня обнюхать. И все твердил: «Зот дьявол…»

— Я тоже рад тебя видеть, Джои.

— …Манцони? Ты не умер?..

— Тебе больше нечего мне сказать?

— Какого черта ты делаешь тут, в стране?

— А какого черта ты делаешь тут, во Флориде?

— Какого черта ты делаешь тут, в мотеле?

Не успел я ответить, как мое левое ухо чуть не лопнуло от громкого хлопка, и я увидел, как тело Джои приваливается к стене с дыркой в животе.

Я даже не успел поздравить Квинта с удачным выстрелом — он сразу бросился в туалет, где нашел свою Карен, всю обмотанную скотчем, в состоянии каталепсии, в которое ее привел тот псих. Но живую.

* * *

Том тут же обрел свою капитанскую стать, и вот уже он отдает мне приказания. Наверно, благодарность он решил отложить на потом. (Вот падла, собирается он наконец пересматривать мое дело, чтобы меня оставили в покое и дали написать мой великий американский роман?!) Вообще—то, дело еще не закончено. О звонке в полицию или ФБР — чтобы они приехали и навели порядок — не может быть и речи, Тому придется разгребать дерьмо самому, чтобы все и закончилось. Это его проблема, но проблема не единственная.

— Д'Амато еще дышит, — говорю я.

Том стрелял под таким углом, что попал ему в брюшную полость, и может пройти несколько часов, прежде чем он испустит дух. Правда, судя по количеству крови, вытекающей из Джои, нам стоило бы просто немного подождать, выпить по чашечке кофе, поболтать, и он вытек бы весь в ванну. Но время не ждет, и от тела надо избавляться любым способом. Том, никогда не занимавшийся подобным, спрашивает меня, что делать. Ему-то как раз ничего и не надо, только убрать грязь, отвезти домой жену и заниматься ей, а вот я оставлю себе машину, покончу с этим делом и приступлю наконец к своему великому американскому роману.

Вот только я не в Нью-Джерси, не на своей территории — там-то я знаю много отличных уголков, где можно зарыть трупак. Правда, есть у меня одна мыслишка, можно даже сказать, она появилась у меня еще по дороге сюда, при виде этих неподвижных панцирей на обочине дороги. Самый простой способ спрятать Джои — это накормить придорожных тварей. Чисто и хорошо, и никакого риска, что эти ребята из криминальной полиции найдут через пятнадцать лет тело и опознают его по огрызку ногтя или по ярлычку на футболке. И потом, есть здесь своя логика — в том, что Джои пойдет им на корм: он обожал ботинки и ремни из крокодиловой кожи, так пусть теперь все будет по справедливости.

Мысль о том, что Джои сожрут крокодилы, Тому явно нравится, но он еще выпендривается — для порядка. И потом, говорит, оставлять Джои на обочине опасно, может пройти несколько дней, пока семья аллигаторов его доест. Он показывает мне дорогу на Вакулла-Спрингс — это природный заповедник в тридцати милях отсюда. На южном краю озера есть болотистая заводь, куда никто никогда не заглядывает, потому что она не судоходная, ничего особенного там не растет, нет никакой живности, кроме аллигаторов, да к тому же болото воняет — идеальное место, чтобы избавиться от Джои.

Который жутко орет, когда я запихиваю его в багажник. Мне остается три часа до наступления темноты.

Я выезжаю из леса на дорогу 363 и снова оказываюсь среди той же местности: кусты, сухие ветки и придорожные канавы, полные черных закрытых пастей, которым ничего не стоит открыться. Вскоре я вижу у дороги вывеску «Морепродукты Вильма Мэй». Меня так и подмывает остановиться у этого рыбного ресторана, сунуть голову в ведерко со льдом, выпить пивка, закусить жареными креветками или даже поболтать с местными жителями — загорелыми, с немного гнусавым выговором и витиеватыми речами. Но я еду дальше, прямо на запад, оставляя все это на потом, когда я избавлюсь от того идиота, что время от времени стучит по багажнику — будто сердце бьется.

Минут через тридцать желтая пыльная земля начинает зеленеть вдали, и я наконец вижу табличку «Государственный заповедник Вакулла-Спрингс», рядом с которой туристы останавливаются обычно, чтобы пересесть в катер и отправиться на экскурсию, с фотоаппаратом наперевес, в надежде запечатлеть какую-нибудь диковинную птицу или выпрыгивающую из воды рыбу.

Озеро Вакулла, чистое и прозрачное на подступах к заповеднику, спускаясь к югу, становится все более илистым и наконец превращается совсем в болото. Я еду вдоль заповедника и, ориентируясь по запаху и комарам, замечаю в конце концов место, которое описывал мне Квинт. Он сказал, что аллигаторы тут кишмя кишат и только и ждут, чтобы им с неба упало что-нибудь покушать. Я останавливаю машину на выдающемся в воду, но еще твердом участке земли и ищу их глазами, этих доисторических тварей, которые, как говорят, живут здесь целыми семьями.

Может, вся штука в каком-то оптическом эффекте, который делает их камуфляж еще более эффективным, но я никого не вижу. И непонятно, сколько их вокруг слилось с декором — сотня или всего один. Подумать только, а всего лишь вчера я похвалялся своим умением прятаться… Я запасаюсь всей своей храбростью и делаю несколько шагов вперед, рискуя остаться без ноги. Потому что эти зверушки напоминают мне кое-кого из киллеров, которых приходилось встречать за время работы в ЛКН. Молчаливые, абсолютно бесстрастные, способные часами сидеть в кресле с остановившимся взглядом. Только шевельнется — на полу уже труп. Аллигаторы ЛКН — знавал я таких. Но здесь, в этом дерьме, в котором я уже увяз по колено, — никого. 3 первый раз в жизни наводка Квинта оказалась пустышкой. Он уверял меня, что их будет несколько десятков и что они разделаются с Джои за пять минут. Не тут-то было! Может, слишком жарко, и они тоже отправились на поиски местечка попрохладнее? Полно птиц на деревьях, кругом тысячи прожорливых насекомых, водяные змеи, а этих чертовых аллигаторов — ни одного! Я продвигаюсь вперед по топи, меня жрут комары, брюхо свело от страха — вот он, мой Вьетнам, думаю я, теперь, после этой поездки, я смогу считать себя настоящим ветераном.