Книга Ловушка для адвоката - Майкл Коннелли

Джессап снова уселся. Ройс выждал театральную паузу, давая присяжным возможность усвоить только что сказанное, и продолжил:

— В этом деле не одна, а две жертвы: Мелисса Лэнди, уже лишенная жизни, и Джейсон Джессап, у которого пытаются жизнь отнять. Семья устроила против него заговор, и правоохранительные органы пошли у нее на поводу. Они игнорировали имевшиеся улики и подкинули фальшивые, и теперь, через четверть века, когда живых свидетелей уже почти нет, а воспоминания оставшихся ослабли и исказились, решили нанести свой удар…

Ройс опустил голову, словно борясь с переполнявшими его чувствами. Я понял, что концовка близится.

— Дамы и господа, уважаемые присяжные заседатели! Мы собрались в этом зале с одной-единственной целью — установить истину, — и до конца сегодняшнего дня вы узнаете, что на самом деле произошло тогда на бульваре Виндзор. Вы убедитесь, что Джейсон Джессап ни в чем не виноват!

Он снова помолчал, потом поблагодарил присяжных за внимание и вернулся за стол. Джейсон благодарно сжал его плечо — еще один отрепетированный жест.

Не дав Ройсу как следует насладиться впечатлением от его речи, судья велела вызвать первого свидетеля защиты. Я обернулся и встретился взглядом с Босхом, стоявшим у выхода. Он кивнул. Босх поехал за Сарой в отель еще до начала заседания, когда Ройс сообщил, что вызовет ее как свидетеля.

— Защита вызывает Сару Энн Глисон! — объявил он, старательно выделяя слово «защита» и создавая тем самым впечатление, что это смелый и неожиданный шаг.

Босх вышел и вскоре вернулся с Сарой. Она снова оделась неформально — в белую блузку и джинсы.

Брайтман напомнила свидетельнице, что та по-прежнему находится под присягой, и кивнула Ройсу. На этот раз он шел на трибуну с блокнотом и толстой пачкой бумаг — последнее по большей части, чтобы запугать Сару, заставить думать, что у него под рукой все детали ее темного прошлого.

— Доброе утро, мисс Глисон.

— Доброе утро.

— Вчера вы показали, что были жертвой сексуальных домогательств вашего отчима Кенсингтона Лэнди, не так ли?

— Да.

Голос ее дрогнул, и я тоже не смог унять внутренней дрожи. Сара не слышала вступительной речи Ройса, но мы постарались заранее объяснить ей, чего ждать. Она явно боялась, а страх свидетеля плохо действует на присяжных. Однако тут мы с Мэгги ничего поделать не могли, теперь Саре предстояло справляться только самой.

— С какого времени это началось?

— Когда мне было двенадцать.

— А когда закончилось?

— В следующем году, после смерти сестры.

— Я заметил, что вы не называете ее смерть убийством. Почему?

— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.

— Ну, вашу сестру ведь убили, верно? Это не был несчастный случай?

— Нет, это было убийство.

— Тогда почему вы говорите просто о смерти?

— Не знаю.

— Вы не знаете точно, что произошло с сестрой?

Мэгги не дала ей ответить, заявив протест.

— Защитник давит на свидетеля! Он добивается эмоциональной реакции, а не ответа.

— Ваша честь, — возразил Ройс, — я просто хочу выяснить, почему свидетель относится к данному преступлению определенным образом. Разумеется, это связано с его эмоциональным состоянием, но мне важен только ответ на мой вопрос.

Брайтман помолчала, взвешивая аргументы.

— Разрешаю вопрос, — произнесла она наконец. — Свидетель может ответить.

Ройс довольно кивнул.

— Повторяю вопрос: мисс Глисон, вы не знаете точно, что произошло с вашей сестрой?

К тому времени Сара, похоже, собралась с мыслями. Вызывающе взглянув на Ройса, она ответила:

— Я знаю точно, потому что сама при этом присутствовала. Моя сестра была похищена вашим клиентом, и потом я ее больше не видела.

Мне хотелось встать и зааплодировать. Отличный ответ.

Однако Ройса оказалось не так просто сбить с толку.

— Тем не менее, мисс Глисон, в вашей жизни случались времена, когда вы не были столь уверены в своих воспоминаниях, не так ли?

— Я всегда была уверена в своих воспоминаниях о сестре и о том, кто ее увез.

— Я говорю о временах, когда вы находились в реабилитационных центрах и тюремных палатах для психически больных.

Сара опустила голову, понимая, что от разговора о темном периоде ее жизни уйти не удастся. Оставалось лишь надеяться, что она не забудет наставлений Мэгги.

— После убийства сестры в моей жизни многое пошло не так. — Она подняла взгляд на Ройса. — Да, мне пришлось провести немало времени в подобных местах, но причиной этому было то, что случилось с Мелиссой.

Я одобрительно кивнул — она не сдавалась.

— К этому мы еще вернемся позже, — сказал Ройс, — а пока вернемся к вашей сестре — ей было двенадцать, не так ли?

— Да, верно.

— То есть столько же, сколько было вам, когда отчим стал вас домогаться?

— Да, примерно.

— Вы не предупредили сестру о его поведении?

Сара надолго задумалась. К сожалению, ответить удачно было невозможно.

— Нет, не предупредила. Я боялась.

— Чего вы боялись?

— Его. Как вы уже упоминали, я потом долго лечилась, и теперь знаю, что в таком страхе у ребенка нет ничего необычного. Это психологический замкнутый круг — так мне объясняли.

— Иными словами, страшно что-то менять?

— Вроде того, хотя все несколько сложнее.

— Так или иначе, в то время вы жили в страхе, верно?

— Да.

— Ваш отчим убеждал вас никому не говорить о ваших отношениях?

— Да.

— Он угрожал вам?

— Он говорил, что если кто-то узнает, меня разлучат с матерью и сестрой, потому что он скажет полиции, что мать обо всем знала. Тогда ее лишат родительских прав, а нас с сестрой отправят в приют, а место для двоих не всегда есть.

— И вы поверили ему?

— Да, поверила. Дети легко верят взрослым.

— Это вас напугало?

— Да, я не хотела терять семью.

— И тот же самый страх заставил вас молчать, когда ваш отчим убил Мелиссу?

Мэгги снова вскочила, заявив, что вопрос наводящий и содержит факты вне доказательной базы. Брайтман удовлетворила протест.

Нисколько не смутившись, Ройс продолжал:

— Разве вы и ваша мать не сказали то, чему научил вас отчим, чтобы скрыть, кто убил Мелиссу?

— Нет, это неправда.