Книга Проникновение - Ава МакКарти

Может, все еще будет хорошо. Может, у отца есть план насчет того, как ей помочь. А если и нет, она сама справится. Все, что ей нужно, это название банка. В остальном она готова положиться на приобретенные ею навыки социального инженера.

Отец взял сумку в другую руку, с грохотом открыл ворота ограждения и вышел на проезжую часть. В этот момент Гарри увидела, что он нахмурился и быстро посмотрел налево. Заметив, как помрачнело лицо отца, она проследила за его взглядом.

Первое, что бросилось ей в глаза, это хромированная противоударная решетка — широкая, хищная. Джип, которому она принадлежала, мчался прямо на отца. Гарри попыталась сдвинуться с места, но ее ноги онемели, как от анестезии. Она поняла, что отец выкрикивает ее имя, но не слышала ни звука.

Время будто растянулось в длину. Каждая секунда казалась пятью. Гарри воспринимала все вокруг одновременно: солнечный свет, отражавшийся от сверкающей решетки; бледное лицо отца, исчерканное морщинами; тепло, исходившее от «микры» у нее за спиной; коричневатые края лепестков желтых роз.

Отец бросился через дорогу, пытаясь уйти с пути джипа. Падая, он сбил Гарри с ног, и она ударилась спиной о машину. Горячий металл обжег кожу. Лопатки пронзила острая боль. Слух снова включился — рев джипа рвал на части барабанные перепонки. Раздался громкий удар, и отца подбросило в воздух. Гарри услышала собственный крик:

— Папа!

Отец с отвратительным хрустом упал на землю в нескольких футах от нее. Джип помчался дальше, ревя двигателем и шурша шинами по сухой дороге. Он круто, на двух колесах, обогнул угол впереди и исчез из виду.

Гарри оттолкнулась от машины. Руки и ноги ее дрожали. Спотыкаясь, она подбежала к отцу. В животе у нее застрял тяжкий ком ужаса. Отец неподвижно лежал на спине с закрытыми глазами. Его кожа была белой как мел. Из уголка рта по серебристой бороде стекала алая струйка.

Сегодня я покажу тебе, что бывает с теми, кто меня подставляет.

Гарри слышала скрежет ворот, топот приближающихся шагов. Она опустилась на колени рядом с отцом и дотронулась до его щеки. Несмотря на жару, кожа его была холодной.

Глава тридцать восьмая

Гарри обвела взглядом своих домашних и попыталась вспомнить, когда они в последний раз собирались вместе в четырех стенах. Безуспешно.

Мать сидела напротив; ее костлявые руки, будто когти, вцепились в сумочку от Гуччи. Рядом с матерью сидела Амаранта, подперев рот костяшками пальцев — так, что губ почти не было видно.

Вентиляционный аппарат, к которому был подключен отец, фыркал и шипел в тишине, закачивая воздух в израненные легкие. Гарри наблюдала за тем, как мерно поднимается и опускается грудь отца — единственный признак того, что он все еще был жив. Кожа рук, вся покрытая синяками баклажанного цвета в тех местах, где врачи пытались найти вену, дрябло свисала с костей.

Множественные внутренние повреждения, пояснили врачи. Разорвана селезенка, пробиты легкие, задеты печень и почки. Отца сразу же прооперировали, кое-как остановив кровотечение. Врачи не сказали, выживет он или умрет.

Гарри глубоко вздохнула. В глазах появилось жжение, и от бумажной салфетки, которой она постоянно вытирала их, почти ничего не осталось. Она уперлась ногами в отцовскую сумку, стоявшую под кроватью, и поерзала в своем кресле.

Амаранта повернулась к ней — глаза ее тоже были красными.

— Ты закончила с полицией?

— Они ушли примерно час назад, — ответила Гарри. — Записали, что это был дорожный наезд и что водитель скрылся с места происшествия.

Полицейские допрашивали ее без малого два часа кряду. Линн пристально разглядывал Гарри, сидя в сторонке. Она рассказала им обо всем. Обо всем, кроме двенадцати миллионов евро. Гарри задумчиво посмотрела на узкие, изгибавшиеся, как черви, трубки, которые торчали из тела отца и тянулись к мониторам у кровати. Может, ей и не нужно было ничего скрывать? В конце концов, что они теперь могут ему сделать?

Своим домашним она не стала ничего объяснять. Мать с сестрой решили, что порезы и синяки у Гарри появились только сегодня, и ей не хотелось их разуверять. Какой смысл? Даже полицейские, похоже, усомнились в ее рассказе и не дали ей ни единого повода надеяться на помощь. Они знали еще меньше, чем она.

— Надо было дать мне поговорить с ними, — сказала Амаранта.

— Не я решала. Они не хотели говорить с тобой, потому что тебя не было на месте происшествия.

— Ну, я должна была там быть. Отец ведь хотел переехать ко мне. — Сестра зло посмотрела на Гарри. — Я предложила ему жить в моей комнате — столько, сколько ему захочется. У него что, были какие-то другие планы на этот счет?

Гарри пожала плечами.

— Я уже сказала — не знаю.

Вентилятор со свистом всасывал воздух под ежесекундное пиканье кардиомонитора.

— Он собирался остановиться у меня. — Голос Мириам, хриплый и низкий, наводил на мысль, что ее горло было смазано патокой.

Гарри подняла брови. Это была первая фраза, произнесенная матерью за час с лишним.

Мириам вскинула голову.

— А что? Я давно уже живу там одна. Я сказала ему, что он может остаться у меня на ночь. Просто чтобы убедиться, что он жив-здоров.

Ее взгляд — водянистый, невидящий — остановился на Гарри. Из-за вертикальных складок, избороздивших верхнюю губу Мириам, создавалось впечатление, будто у нее во рту постоянно торчит невидимая сигарета. Фыркнув, мать снова отвернулась.

— Не знала, что у него были еще какие-то планы, — сказала она.

Гарри саркастически воздела глаза к потолку, затем встала, пояснив:

— Пойду проветрюсь. Если что, я здесь, в коридоре.

Она вышла в коридор и закрыла за собой дверь. На миг прислонившись к двери спиной, она вдохнула запах палат и больничной столовой.

— Как он?

Гарри рывком обернулась. Рядом стоял Джуд. Она инстинктивно прижалась спиной к двери, как бы загораживая ему вход.

Джуд поднял руки.

— Я пришел не затем, чтобы снова драться. Я просто хотел узнать, как ваш отец… — Он помедлил. — И как вы.

Гарри пристально поглядела на Джуда, пытаясь разгадать его намерения. На нем снова был безукоризненный, тщательно выглаженный костюм преуспевающего банкира. Правда, волосы были взъерошены — в том месте, где он, должно быть, провел по ним пятерней.

— Как вы узнали, что он здесь? — спросила она.

— От Эшфорда. Не спрашивайте, откуда он об этом узнал. — Сунув руки в карманы, Джуд обвел взглядом коридор. — Больницы, тюрьмы… Терпеть не могу ни то, ни другое.

— Я тоже.

Он уставился на носки своих туфель.

— Я должен был навестить его. Я имею в виду, тогда, в тюрьме.