Книга Храм украденных лиц - Екатерина Красавина

— И это было два года назад?

Галина Олеговна энергично закивала головой.

— Да. Мы тогда только что ремонт сделали своими силами. Обои поклеили, плитку выложили. Это я запомнила.

Губарев переглянулся с Витькой. Похоже, одна и та же мысль пришла им в голову.

— А племянница симпатичная была? С ребятами встречалась?

Походун вытаращила на него глаза:

— Симпатичная? Да я ее всегда жалела. Страшненькая такая девочка была. Нос — длинный, глаза — щелки. Серенькая мышка.

— Серенькая мышка? — переспросил майор. Это описание никак не вязалось с обликом роковой блондинки на фотографии, хранимой Лактионовым у себя дома. Впрочем, все сомнения было легко разрешить.

Губарев достал из портмоне фотографию и протянул ее Походун.

— Это она? Племянница Лазаревой? Походун взяла снимок в руки.

— Нет. Это не она. Эта — настоящая красавица. Как куколка. Хвостом небось крутит налево и направо. А Лида была — без слез не взглянешь. Дома сидела безвылазно. Я ни разу ее с парнем не видела. Оно и понятно. Кто же на нее мог польститься!

Стройная версия летела ко всем чертям. Губарев чувствовал себя так, словно он на всех парах шел к финишу. И даже прибежал первым. А ему вдруг объявили, что по техническим причинам забег отменяется и надо все начинать сначала. Неужели он ошибся? И его подвела интуиция? И что теперь делать?

— Вы уверены, что это не она? — переспросил майор осевшим голосом.

— Уверена! Что я, не помню, как Лида выглядит? Слава богу, у меня с головой и глазами пока в порядке. Даже очков не ношу. Не жалуюсь на зрение. Нет, это не Лида! И не сомневайтесь!

Губарев выглядел таким жалким и растерянным, что Витька пришел ему на помощь:

— А еще одной племянницы у Лазаревой не было?

— Не знаю. Не в курсе. Во всяком случае, здесь я никого, кроме Лиды, не видела. Ирина никогда не упоминала о родне. У меня сложилось такое впечатление, что ее и не было.

Нокаут был полный! Хотелось остаться одному и все как следует обдумать.

— Спасибо, — сказал Губарев.

— Пожалуйста!

Перед тем как дверь закрылась, Губарев и его напарник услышали истошный вопль женщины:

— Толя! Ты что, оглох? Не понимаешь, что Альме надо погулять! Толя! Сейчас будет скандал!

Всю дорогу они молчали. Приехали на работу.

— Похоже, как в детской считалочке: «На колу мочало, начинай сначала».

Губарев открыл дело, стал пролистывать.

— Не расстраивайтесь, — сочувственно сказал Витька.

— Не расстраиваться? Да я просто убит. Считай меня убитым на поле боя.

— Надо искать эту блондинку в другом месте.

— Открыл Америку! Теперь-то это и ежу ясно! Вопрос — где? Где ее искать? Может, подскажешь? Медаль дам! — Он замолчал, а потом постучал карандашом по столу. — Получается, что Лазарева умолчала о факте своего знакомства с Лактионовым в молодости.

— А что там расписывать! История-то некрасивая. Не украшает.

— Нас эти личные страсти-мордасти не волнуют. Нам нужны голые факты. Лазарева сказала нам, что она познакомилась с Лактионовым на научной конференции и после этого он пригласил ее на работу в свою клинику. Все остальное она опустила.

— Мне кажется, так поступили бы многие. Женщины так болезненно относятся к своей репутации. Если она брошена, то чувствует себя калекой. Все — инвалид полный. А если вникнуть — подумаешь! Один бросил, нашла другого.

— Это твоя точка зрения. Мужская. А у них, как я понимаю, все по-другому. Сужу по своему опыту. Все, что касается личной жизни, они воспринимают трагически и с надрывом. Есть, конечно, и другие экземпляры. Но они скорее исключение из правила. В этой истории важную роль играет и возрастной фактор. В молодости все воспринимается крайне обостренно, напряженно. Любимый бросил — значит, жизнь кончена.

Витька скептически хмыкнул:

— Хорошо, что я не женщина. А то сидел бы и рыдал круглые сутки.

— Мужчины тоже переживают. Просто у них все глубоко внутри. На поверхность свои переживания они не вытаскивают.

По тому, как изменилось Витькино лицо, майор понял, что задел больное место. Рана после разрыва с музыкантшей была еще слишком свежа. Какое-то время назад Витьку угораздило влюбиться в некую Софью, музыкантшу. Губарев как узнал об этом, чуть не упал со стула. То, что они слишком разные люди, было более чем очевидно. Но Витька втрескался не на шутку. Ходил на концерты, дарил охапками цветы. Софья благосклонно принимала эти знаки внимания, держа Витьку на безопасном расстоянии. Потом королева соизволила приблизить к себе пажа. Потом опять отдалила. Классическая игра в кошки-мышки. Витька молча страдал. На все уговоры Губарева послать ее куда подальше он никак не реагировал. Страдал — и все. Умом Витька понимал, что им просто бессовестно пользуются, когда под рукой никого больше нет. Но сердцем… Расставание далось тяжело. Что там произошло и кто кого бросил, майор не знал. И не допытывался. Это было не в его характере. Человек сам скажет то, что считает нужным. А расспрашивать про всякие подробности и детали — скорее женское дело, чем мужское. История с Софьей была похоронена. И в разговорах они никогда не говорили об этом. А здесь кто его тянул за язык! Сказал, не подумав, а Витьке травму нанес. Губарев даже не знал, что лучше делать в таких случаях. Перевести разговор на другую тему? Или извиниться? После минутного размышления майор решил остановиться на первом варианте.

— Короче, мы — в тупике. Начальство все время интересуется: как идет расследование. А что я скажу?

— Может, опять поговорить с Лазаревой?

— На предмет чего? Что в молодости ее бросил Лактионов и она сделала от него аборт?

— Вы покажите ей фотографию. Вдруг она видела эту блондинку в клинике?

— А что? Идея! — загорелся Губарев. — Она вполне могла видеть ее. Ведь свидания устраивались в клинике. Поедем прямо сейчас!

— Вы позвоните предварительно. На месте ли Лазарева? Чтобы зря не ездить.

Губарев посмотрел на часы.

— Рабочий день еще не кончился, поэтому можно ехать. Ладно, послушаю тебя, подстрахуюсь.

Майор набрал телефон клиники. Ответила Юлия Константиновна:

— Добрый день, вы позвонили в клинику «Ваш шанс». Мы рады…

— Это майор Губарев. Я хотел спросить: на месте ли Лазарева?

— Ирина Владимировна уехала по производственным делам. И сегодня уже не будет. Позвоните завтра с утра.

— Спасибо, — буркнул Губарев и повесил трубку.

— Облом? — спросил Витька, увидев, как помрачнел Губарев.

— Облом. Ее нет. Надо позвонить завтра с утра. Уехала по делам.