Книга Багамарама - Боб Моррис

Ладонь сама собой опустилась на толстый деревянный штырь, которым я в драке пронзил себе руку. Я поднял его, как копье, и, упершись древком в плечо, заорал:

— Дуэйн!

В тот самый миг, когда он обернулся на крик, Барбара со всех сил толкнула его ногами в спину. Дуэйн потерял равновесие и завалился на меня, в последний момент пытаясь миновать зазубренное острие. Тщетно. Он напоролся на него как на пику. Острие вонзилось под ребра и по инерции глубоко вошло внутрь. Я бросился на бандита и вонзил смертоносное орудие еще глубже. Меня заливало чужой кровью, раненый бился и кричал, пытаясь освободиться, но я намертво прижал его к полу. Мы смотрели друг на друга, глаза в глаза, и я видел, как жизнь капля за каплей покидает Дуэйна. Скоро он обмяк и перестал сопротивляться.

Я завалился на спину, Барбара бросилась в мои объятия.

— Господи, Зак! Боже ты мой!

— Ничего, ничего.

— Зак…

Мы вцепились друг в друга как сумасшедшие. Я покрывал поцелуями ее лицо, шею, глаза. Она целовала меня. Казалось, мы больше никогда друг друга не отпустим.

— Ты как, малышка?

— Цела и здорова. Ты только не оставляй меня…

Ее сотрясли рыдания. Барбара поплакала и успокоилась; мы лежали в обнимку и молча упивались друг другом: слова тут были ни к чему.

Дрыщ вошел в комнату и присел рядом, не выпуская из рук окровавленное мачете.

— Там двое покойников, — сообщил он. — Девушка ранена, но жить будет.

— А Педерсон?

— Не смертельно.

В дверях стоял инспектор, прижимая к боку окровавленное полотенце.

— Навылет прошла. Подумаешь, дырка.

В углу кто-то застонал. Все обернулись: лорд Дауни, вцепившись в подоконник, порывался встать. К нему подошла Барбара.

Я спросил:

— Как он там? В порядке?

Она кивнула:

— Очень слаб. Росинки маковой во рту не было. Ничего, оправится.

— Побудь с ними, — попросил я Педерсона и вместе с Дрыщом направился в гостиную.

Тиффани прислонилась к стене и всхлипывала, зажимая рукой кровоточащее плечо. Дрыщ нашел где-то полотенце и стал ее перевязывать. Я зашел в кухню. На полу за развороченной стойкой лежали Донни с Куртисом. Донни умер сразу, пуля прошила череп, а вот на второго было страшно смотреть — он пал от мачете.

Девчонка поморщилась от боли — индеец закончил перевязку: закреплял последний узел. Нагнувшись к Тиффани, я взглянул ей в глаза и тихо проговорил:

— Дуэйн мертв.

— Догадываюсь, — буркнула она. — И что теперь будет?

— Держишься на ногах?

Она кивнула.

Я взял ее под руку и помог подняться. Мы немного прошли по коридору и остановились возле комнаты Бирмы. Дверь была заперта. Я постучался.

— Зой? — позвал я.

Ответили не сразу.

— Я здесь, — сказала она.

— Открывай.

Глава 59

Зой Эпплквист впустила нас и быстренько ретировалась в дальний угол комнаты, встав за кресло-каталку. Там, прикрыв руками перебинтованное лицо, рыдала женщина. Зой нежно похлопала ее по спине и ласково прошептала:

— Ну не надо, не плачь. Все образуется.

Я подвел Тиффани к кровати и помог ей лечь, а потом позвал Педерсона. Дрыщ пока вышел из дома — проведать отсыпавшегося в кустах помощничка.

Я попросил инспектора приглядеть за троицей, а сам отправился к Барбаре. Мы заглянули в ванную комнату, я открыл воду и промыл царапину на руке. Отыскал в аптечке пузырек с перекисью и полил рану, а потом обнял подругу.

— Тебе что-нибудь нужно?

— Ага, много чего. Для начала принять ванну и выпить пару бутылок вина. И еще мне очень нужен ты, Зак.

— Я с тобой.

Мы поцеловались, но она почему-то отстранила меня и усмехнулась:

— А также мне необходима зубная щетка. Удивляюсь, как тебе не противно. Пока не почищу зубы, никаких поцелуев.

И я снова ее поцеловал.

Вернувшись в комнату Бирмы Дауни, я усадил Барбару в кресло у окна, а мы с Педерсоном встали по обе стороны от нее. На нас были устремлены три пары глаз, женщины молча ждали.

— Попробую изложить свое видение событий, а вы помогайте, — обратился я к ним. — Я полагаю, вы все познакомились в заведении «Киски-Ириски», так?

— Ага, — промычала Тиффани. — Мы с Чери там работали, и Дуэйн там тоже шабашил. Бирма постоянно наведывалась — запала она на нашу «ягодку», да только та с Зой уже встречалась.

— Тиффани… — Зой сделала шаг к кровати. — Давай лучше я расскажу. Все это Дуэйн устроил, сама знаешь.

Тиффани опасливо отпрянула.

— Нет, это все ты! Ты!

Я встал между ними и крепко схватил Зой за плечи. Она вырвалась и отшагнула к перебинтованной женщине. Дрожа от ярости, вцепилась в спинку кресла, а я меж тем продолжал рассказ, неторопливо излагая свое видение событий и разжевывая шаг за шагом преступный замысел. По воле случая Тиффани услышала, что Барбара собирается навестить лорда Дауни, и тогда у злоумышленников созрел план перехватить меня у Бейпойнта.

— Однако очень скоро стало ясно, что у лорда Дауни, кроме крыши над головой, ничего по сути-то и нет. И тут судьба подкидывает замечательный шанс в лице Барбары. Глупо упускать такую возможность, вот вы и послали Дуэйна выяснить, что я за птица и стоит ли со мной связываться. Сошка мелкая, зато у меня есть нужные связи и рычаги, доступ к финансам Барбары. Увы, Дуэйн так торопился обратно, что не вытерпел и бросил меня в Менорка-Бич. Он спешил на ближайший рейс — хотел оказаться в Форт-Лодердейле раньше меня, чтобы похитить лорда с Барбарой и не дать нам переговорить. Его план осуществился лишь благодаря тому, что по пути к Барбаре мне пришлось спасать из воды старичка лорда. — Я взглянул на Тиффани и сказал: — За это тебе большое спасибо. Усердно опаивала старика наркотой, подсыпая ему лекарства в напитки.

— Я очень осторожно, чтобы ему плохо не сделать, — оправдывалась она. — Я правда не хотела.

— И ты же испортила коляску Брюса Геннона. Разъединила клеммы на аккумуляторе — и дело с концом, а потом благодушно предложила им с Барбарой прокатиться. Да только не в «Альбери» повезла, а прямехонько в логово.

Барбара сказала:

— Она сказала Брюсу, что ей надо на минутку в дом заскочить — мол, у нее тут подарочек для него припасен. А потом свет отключили…

Я взглянул на Зой.

— Ваших рук дело, — сказал я. — Рубильник вниз, и Кларисса в панике. Теперь бери старика голыми руками.

Зой даже глазом не моргнула. Впрочем, она и не возражала.