Книга Казино "Шахерезада" - Брайан Фриман

Уильяма Бордена они нашли на втором этаже, в комнате отдыха. В углу стоял телевизор, напротив которого на диванах и в инвалидных креслах сидели человек десять и смотрели сериал «Друзья». Борден устроился в кресле у противоположной стены. На коленях у него лежала раскрытая книга.

Они представились, пододвинули кресла и сели напротив него. В комнате было жарко, как в доменной печи.

– Сочувствую вашему горю, – начала Серена, заметив название книги: «Семья в предчувствии смерти». «Как можно примириться с таким предчувствием?» – подумала она. – То, что случилось с вашей сестрой, – ужасно.

– Меня не покидает ощущение страшной вины, – ответил Борден. Он говорил хорошо поставленным голосом профессионального работника социальной службы, тоном, внушающим доверие, и не без патетики. Невысокий, с седой бородой и длинными, давно нуждавшимися в стрижке волосами. Одет в голубоватую пижаму и тапочки без задников. – Думаю, свои намерения этот человек вынашивал уже давно. Причинить боль и страдания. С Альбертом я не встречался много лет. Полагаю, он и не навестит меня – ведь это я отнял у него жену.

– Вы ни в чем не виноваты, мистер Борден, – попытался успокоить его Уоллинг.

– Вы так считаете? – Тот недоуменно пожал плечами.

– Мы хотели бы попросить вас помочь нам найти человека, который, по нашему мнению, убил вашу сестру. Вы не узнаете этого мужчину? – Серена вытянула руку с портретом Блейка, но Борден сразу отвел ее.

– Не нужно, не показывайте. Когда мистер Уоллинг позвонил мне, я уже знал, кто станет убийцей моей сестры, – проговорил Борден и, хотя в комнате было жарко, а его ноги укрывало одеяло, зябко поежился.

– Его зовут Блейк Уайлд.

Борден покачал головой.

– Имя ничего мне не говорит; уверен, за долгие годы он сменил много имен. Когда я знал его, он был Майклом Бертоном. Правда, с тех пор миновало больше двадцати лет.

– И все же взгляните на рисунок, – настаивала Серена.

Борден, вздохнув, взял бумагу и, явно волнуясь, несколько минут рассматривал портрет. Наконец, закрыв глаза, кивнул.

– Впервые я увидел его, когда ему было шестнадцать, но это точно он. Глаза.

Со стороны людей, сгрудившихся у телевизора, послышался тихий, похожий на треск сухих листьев, старческий смех. Борден поежился.

– Знаете, тут постоянно видишь одно и то же, – хмуро произнес он. – Умирающих привозят как скот на бойню, и каждый день они уходят отсюда один за другим. Ирония судьбы. Всю свою сознательную жизнь я старался помогать детям. Не женился, не завел своих детей. И заканчиваю свой век тут, с угасающим сердцем, без родных, если не считать сестры. Теперь ее нет. В результате сделанной мной ошибки. Страшной ошибки, единственной за тридцать лет работы.

– Блейк… ну или Майкл… был сыном Амиры Лус? – спросила Серена.

– Не знаю. Я никогда не встречался с его матерью.

– Расскажите, как все произошло, – мягко попросил Уоллинг.

– Однажды ко мне пришел мужчина. Весной шестьдесят седьмого года. Поздним вечером. Он держал на руках младенца, крошечного, родившегося несколько дней назад. Странный гость сказал, что мать ребенка не может позаботиться о нем, и попросил подыскать для мальчика подходящих родителей.

– Мужчину вы знали?

Борден пожал плечами.

– Нет, разумеется, и он не называл себя. Высокий здоровяк с бычьей шеей. Внушительный господин.

Серена подумала, что под это описание больше всех подпадает Лео Риччи, хотя в те дни в казино работало много громил подобного вида.

– Вы взяли малыша просто так, без документов, не задавая лишних вопросов? – поинтересовалась она.

– Я знал, что танцовщицы в Лас-Вегасе заводят романы с богатыми людьми, рожают. Никто и не думал о документах, все стремились как можно быстрее избавиться от ребенка. Каждый месяц к нам привозили то мальчика, то девочку. Обычное дело – разумеется, только для богатых и белых. Происходящее никого не интересовало. Все оставалось за кулисами ярких шоу – расизм, изнасилования, выброшенные дети.

– И вы взяли ребенка?

Борден кивнул. Уоллинг наклонился и прошептал:

– Мистер Борден, я не сомневаюсь, что вы честно исполняли свой долг. Много денег вам предложили?

– Очень много. Как правило, на подобное люди не скупились. Платили регулярно и неплохо. Но уверяю вас: из анонимных источников я не брал себе ни цента, все отдавал организации, в которой работал. В то время мы испытывали серьезные трудности.

– А приемная семья? – продолжала допытываться Серена. – Она тоже ни о чем не спросила?

– В те годы о таких вещах никто не расспрашивал, все всё понимали и считали вполне естественным. Это сегодня без справки шагу ступить нельзя, а биологические матери через суд выбивают себе право видеться со своими детьми, находящимися в других семьях.

Уоллинг задумчиво вертел в руках шляпу.

– Одно меня смущает, мистер Борден. Если вы не знаете, откуда к вам привезли младенца, а приемная семья не знает его происхождения, как тогда он догадался, что его матерью является Амира Лус? И зачем стал убивать? Что заставило его убить вашу сестру?

Борден сморщился, как от сильной зубной боли, несколько раз тяжело вздохнул.

– Мне неизвестно, как он определил свою мать. А вендетту… вендетту он начал давно.

– Объясните, пожалуйста, что вы имеете в виду, – попросил Уоллинг сухим тоном.

– Я уже говорил вам, что совершил ошибку. Ужасную ошибку. Нет, не потому, что взял младенца и принимал деньги. Я бы и сейчас поступил так же. Дело в ином. Защищать детей – моя миссия.

– В чем же ваша ошибка?

Серена посмотрела в глаза Бордену и сразу обо всем догадалась. Она почувствовала легкое головокружение, почти физически ощутила удушающую, затхлую атмосферу комнаты, в которой находилась. В воздухе словно повисли невысказанные пока слова: «Сексуальное насилие».

– Ошибся я в том, что выбрал не ту семью, – произнес Борден.

– Что там делали с мальчиком? – Уоллинг сообразил, куда клонит Борден.

– Вы должны понять, – тихо проговорил Борден, и Серене показалось, что он пытается оправдаться за свое решение перед самим собой прагматическими доводами. – Найти подходящую семью для ребенка – задача не из легких. Мы проводим многочисленные интервью с будущими родителями, их смотрят специалисты. Тем не менее вынужден признать – ошибки иногда случаются. Я был молод, амбициозен, самоуверен. В университете получил степень доктора по детской психологии. Считал, что с моими познаниями я способен в пять минут определить характер людей и точно сказать – заслуживают ли они того, чтобы им отдавать ребенка, или нет. В то время я и понятия не имел, что есть вещи, мне попросту неведомые.

– В общем, Бертоны на роль приемных родителей не подходили, – подсказала Серена.