Книга Мистерия убийства - Джон Кейз

— Выставки? Вы не шутите?

— Конечно, нет. Потому что торговые выставки сами, по существу, являются развлечением. Если вы хотите привлечь посетителей к своему стенду, то лучше иллюзиониста это сделать никто не сможет. Люди обязательно задержатся, чтобы посмотреть.

— А где, кроме Лас-Вегаса, трудятся в наши дни маги?

— На круизных судах… там очень много работы. На торжествах по случаю дня рождения или Бармицва. В домах престарелых, — ответил он, задумчиво барабаня по столу пальцами.

Я принялся делать заметки в записной книжке, перечисляя места, где подвизаются иллюзионисты. Позже, если удастся, я смогу показать нужным людям портреты Дудочника.

— И конечно, Рен-фестивали, — добавил Карл. — Они собирают массу разного рода магов и иллюзионистов.

— А что такое Рен-фестивали? — спросил я.

— Фестивали, посвящённые эпохе Возрождения. Весьма популярные мероприятия.

«Праздник Ренессанса». На меня снова обрушилось прошлое, и перед мысленным взором возникли обрывки того дня, когда я последний раз был со своими детьми. Я вспомнил изумлённое лицо взирающего на жонглёра Шона и Кевина, с опаской смотрящего на хищную птицу, гордо восседающую на кожаной перчатке сокольничего…

Я попытался отбросить эти воспоминания и сконцентрировать все внимание на записной книжке.

Но Карл, видимо, узрел на моём лице нечто такое, что заставило его поинтересоваться, в порядке ли я.

Я пробормотал что-то о разнице во времени между Вашингтоном и Вегасом, и через несколько секунд он уже продолжал рассказ о миграции иллюзионистов:

— Итак, Чикаго оставался столицей нашего искусства примерно с тридцатого по шестьдесят второй год, после чего вся магическая братия перебралась в Лос-Анджелес.

— Но почему именно туда?

— Известный иллюзионист купил там особняк и открыл в нём клуб, который назвал «Магический замок». В результате на западное побережье к «Магическому замку» потянулись толпы иллюзионистов и Лос-Анджелес стал эпицентром магии.

— А как звали этого известного иллюзиониста?

— Марк Митчелл. Но вряд ли это имя вам что-то скажет.

Я отрицательно покачал головой.

— Все это говорило об упадке иллюзионизма. Я, как человек, специально занимающийся данной проблемой, заявляю об этом с полной ответственностью.

— Но что изменилось с тех пор? Фокусы, как мне кажется, пользуются здесь огромной популярностью.

— Возможно. Но это всего лишь аномалия. Если снова вернуться к прошлому, то можно смело утверждать, что магия и иллюзионизм были в своё время высшей формой искусства и те, кто подвизался в этом жанре, пользовались поистине всемирной славой. Перед этими кудесниками люди преклонялись, а их выступления вызывали всеобщее восхищение. Но эти времена, увы, миновали. В современном мире слово «магический» в его высоком смысле употребляется лишь в качестве характеристики чего-то совсем иного.

— Поясните, пожалуйста.

— Если, допустим, блюдо в ресторане вдруг оказывается изумительно вкусным, то шеф-повара называют «магом», что, вне сомнения, является высшей формой похвалы. Но сама сценическая магия в наши дни считается не искусством, а всего лишь набором дешёвых фокусов или более дорогих постановочных трюков.

— Да, вы правы.

— А все наши путеводные звезды прошлого ушли в забвение. Как Марк Митчелл и его «Магический замок». Теперь я знаю, что вы о нём ничего не слышали. А что вы можете сказать о человеке по имени Дей Вернон?

— Ничего.

— Хочу подвергнуть вас испытанию. Скажите, каких иллюзионистов, кроме Гудини и работающего в данный момент в Вегасе Копперфилда, вы знаете?

— Минуточку… — Я сделал серьёзное лицо и посмотрел на собеседника: — Марка Митчелла и… Карла Кавано.

— Я понимаю, что этот исторический экскурс вам ни к чему, — засмеялся Карл, — но я уже заканчиваю. Итак, Нью-Йорк, Чикаго и Лос-Анджелес, — перечислил он, поочерёдно загибая свои изящные пальцы. — Где-то в восемьдесят пятом или около того, когда начался расцвет Вегаса, центр сценической магии перекочевал сюда.

— Но почему именно в Вегас?

— Потому что иллюзионизм — искусство, реализуемое на сцене живыми людьми, а особенность Вегаса состоит в том, что это единственное место в стране, где процветает сценическое искусство. Не только театр, но и музыка, танцы, разговорный жанр и… магия. Именно поэтому я сказал, что популярность иллюзии в этих местах является аномалией.

Я слушал его и вспоминал гигантские рекламные щиты, зазывающие на выступления изрядно присыпанных пылью времён звёзд и знаменитостей, о которых я никогда не слышал.

Официантка приняла наши заказы. Кавано попросил принести ему лимонад, а я заказал клубный сандвич и кофе.

— Берегитесь, — улыбнулся Карл, — этот сандвич будет размером с авианосец.

— Мистер Кавано, — укоризненно произнесла официантка, — возможно, ваш гость, в отличие от вас, не страдает отсутствием аппетита.

— Моё дело предупредить, — ответил Кавано. — Итак, на чём же мы остановились?

— Вы объясняли мне, почему магия так здесь популярна.

— Верно. Здесь популярна не только магия, но и все живое сценическое искусство. Гости города не могут проводить за игрой всё время. Поймите, люди приезжают в Вегас вовсе не для того, чтобы покупать лотерейные билеты и шляться по кино. Лас-Вегас — место уникальное. Взгляните на большие отели. Им даже не нужны вывески. Они сами по себе являются вывесками. Служат своего рода голливудскими декорациями, на фоне которых разыгрывают свои роли туристы и делегаты конференций. Старикан из Скрэнтона или парочка из Хантсвилла, прибыв в Вегас, вдруг оказываются звёздами собственного фильма. Здесь все сверкает роскошью, и люди из провинции купаются в этом блеске. Ведь, прибыв сюда, они оказываются не только в Вегасе, но также и в Венеции, Каире, Париже или Нью-Йорке. Разница состоит в том, что здесь их окружают полуобнажённые и очень красивые девочки, стоят игровые автоматы и подаётся бесплатная выпивка. Они тратятся на то, чтобы увидеть представление живьём, поскольку в Вегасе сами участвуют в спектакле. Дамам это очень нравится. А магия и иллюзионизм популярны потому, что они особенно хорошо смотрятся на сцене. — Он наклонился ко мне и добавил с застенчивой улыбкой: — По правде говоря, у меня на этот счёт есть теория.

— Поделитесь, прошу вас, — сказал я.

— Нам настолько осточертели разного рода специальные эффекты в фильмах, что мы уже ничему не удивляемся. Мы видим на экране потрясающий трюк, который было страшно трудно поставить и ещё труднее выполнить, но он нас оставляет равнодушными. Мы от этих фокусов устали. Нас даже не интересует, как это делается.

— Это делается с помощью компьютеров, каскадёров или какими-то иными средствами.

— Верно, и магические трюки не работают по телевизору, поскольку в фильме можно сделать всё, что угодно. Само кино, по моему мнению, есть не что иное, как растянутый во времени магический трюк. Мы видим реальность, которая, как мы знаем, на самом деле реальностью не является. Но когда вы видите что-то собственными глазами в реальном времени, вы верите своим чувствам. Поэтому даже самые простые трюки вызывают изумление. Я показываю карточный фокус и вижу, как от удивления раскрываются рты. Магия остаётся магией, когда люди видят чудеса вблизи. Она всё ещё способна вызвать восторг и изумление. «А как он это делает?» — спрашивает зритель. Однако я ни при каких обстоятельствах не открываю тайну.