Книга Апокалипсис Томаса - Дин Кунц

…Где-то в глубинах разума возникла еще не полностью оформившаяся идея и манила меня, как фантом, появившийся в дальнем конце комнаты. Я попытался отогнать ее, чувствуя, что, проработанная до конца, она неизбежно станет для меня руководством к действию, а это приведет к тому, что я уничтожу себя и все, что мне дорого. Теперь я знал, почему у меня трясутся руки…

Вечный мальчик продолжил:

— Они просто едут на машине назад, а потом возвращаются. Выходить из нее в какой-то другой момент времени нежелательно.

— Но такое возможно?

— Хроноскаф позволяет установить на контрольной панели любой год. Можно изучать любой момент прошлого. Но это никто не делает.

— Почему?

— Последствия путешествий во времени предсказать невозможно. Лучше не рисковать. Из своих открытий Никола Тесла сделал однозначный вывод: ты не можешь ничего менять в прошлом, потому что оно определено. Что бы ты там ни сделал, это не изменит твое будущее. Что должно произойти, обязательно произойдет. Любые изменения будут сведены на нет… назовем это судьбой. Но все равно риски остаются очень высокими.

Я справился с дрожью и вставил новое полотно в распил.

— Но твой отец использовал машину именно так.

— Он не собирался меня убивать, только мою мать. И после выстрела единственный раз ощутил угрызения совести…

…Я вновь принялся пилить браслет, но не удержался и высказал свое предположение:

— Он вернулся на хроноскафе в какой-то момент времени до твоего убийства. И припарковался там.

— Вскоре после того, как все произошло, он отправился в путешествие во времени. Ждал в конюшне, когда мы с матерью пришли туда. Убил ее на глазах у меня…

…Ранее, рассказывая о том, как его мать застрелили, когда она ехала на Маге, мальчик сказал: «В тот раз я не увидел, как он убивает мою мать».

Тот раз.

— Он не застрелил Мага, только ее. Но когда привез меня с собой в Роузленд настоящего, жеребец по-прежнему лежал мертвым на лужайке. Так же, как моя мать. И я.

…Я вытащил полотно из распила.

Всякий раз, глядя в бездонные глаза мальчика, потом я долго не мог успокоиться, потому что из них на меня смотрела израненная душа, заключенная в тело нестареющего ребенка. Но мне не оставалось ничего другого, как заглядывать в них, чтобы по моим глазам он понял, что я понимаю его ужасную душевную боль, пусть и не говорю об этом…

— Что должно произойти, произойдет, — повторил я его слова, — обязательно произойдет. Назовем это судьбой.

Забрав сына из устоявшейся истории в прошлом и перенеся его вне времени в настоящее, Константин Клойс создал парадокс. Я многое узнал о временных парадоксах из книг и фильмов, но с таким столкнулся впервые. И если думать об этом слишком много, разум может завязаться гордиевым узлом, который можно только разрубить, но никак не распутать…

— Они отнесли тело моей матери в подвал под мавзолеем, чтобы он мог взглянуть на него, если возникало такое желание, по причинам, которые мог объяснить только его извращенный мозг. Семпитерно и Лоулэм — на самом деле их зовут Карло Лука и Джеймс Дурбан — вместе с Чианем работали всю ночь, оттащили жеребца с лужайки и вырыли ему могилу на лугу…

…Вновь принявшись пилить браслет, я спросил:

— А твое тело? Я хочу сказать… тело другого Тимоти?

— Пуля прошла навылет. Не представлялось возможным определить, из какого оружия меня застрелили. Поэтому они втиснули тело в нишу для ног перед передним сиденьем автомобиля моей матери. Гленда уехала далеко на юг по Прибрежной автостраде и припарковала автомобиль в каком-то пустынном месте. Водительское сиденье они измазали кровью моей матери, пол тоже, и оставили автомобиль с широко раскрытыми дверцами…

— Неудачная попытка похищения?

— Да, они хотели, чтобы копы остановились на этой версии.

— Плохиши увезли с собой твою мать, но она умерла до того, как преступники успели потребовать выкуп.

— Что-то в этом роде.

— И копы на это клюнули?

— Мой отец был уважаемым человеком. А кроме того, кого-то можно было купить тогда, как можно купить и сейчас. Он знал, кого, и знал, как.

— Это же тянуло на сенсацию.

— Не обязательно. Ему принадлежали многие газеты. Редакторов он держал в узде. И у него хватало компромата на конкурентов, чтобы охладить их пыл. Политических врагов, как некогда у Уильяма Херста, у него не было, и когда он, отойдя от дел, уехал в Роузленд, чтобы скорбеть о понесенной утрате, его оставили в покое.

— Твой пепел… пепел останков другого Тимоти в урне, которая стоит в мавзолее?

— Да.

— А чей пепел в ее урне?

— Она пустая. Официально ее тело так и не нашли. Так что ее захоронение чисто символическое. Разумеется, нет пепла и в урне моего отца.

Ножовка распилила последнее звено, и браслет-транспондер распался, соскользнув с запястья.

— Долгие годы меня держали под замком, практически на поводке, пока научно-технический прогресс не привел к созданию таких вот браслетов.

Я положил ножовку на пол и поднялся.

Встал и Тимоти.

— Я мертвый. Но при этом и живой. Нить моей жизни оборвалась в ту ночь, и, однако, я здесь. Мой разум развивался, становился более зрелым, но физически я не меняюсь. Я прожил отрочество и взрослую жизнь только по книгам, но вне чтения она обрывается на девяти годах. Я вечный мальчик, и уже прожил мальчиком дольше, чем могу это вынести.

Глава 42

Всего этого мне хватило с лихвой. Смерти. Безумия. Сюрпризов, которые преподносят не на вечеринке. Странностей. Роузленда. Даже если бы они превратили это местечко в отель и кормили завтраком, я бы больше не приехал сюда ни за какие коврижки.

Мы с Тимоти осторожно вышли в южный коридор второго этажа. В доме стояла такая тишина, что я мог бы задаться вопросом, а не оглох ли я, если б не бурчание желудка, упрекающего меня в том, что я без должного уважения отнесся к кишу и творожному пирогу шефа Шилшома, съев всего по одному куску.

По словам Тимоти, фантастически бесшумная машинерия Николы Теслы не только управляла временем, но использовала термодинамические эффекты, вызываемые этим управлением, благодаря чему обеспечивала все энергетические потребности поместья. По существу эта удивительная машина обладала всеми признаками вечного двигателя, и, соответственно, не загрязняла окружающую среду. К единственному побочному эффекту следовало отнести появление свиноприматов, жаждущих убить всех, кто попадался им на пути.

Опять же, согласно Тимоти, обычно проходило несколько лет между периодами, когда эта фантастическая машина Николы Теслы по каким-то непонятным причинам засасывала в настоящее фрагменты будущего. Впрочем, иногда такое случалось и чаще. Мне просто «повезло», что я оказался здесь в один из таких периодов. Несомненно, впечатления у меня остались более яркие, чем, скажем, от пребывания в Вермонте в тот период, когда деревья одеваются в осенние наряды.