Книга Белый цвет боли - Эва Хансен

Но сейчас мне было не до Жаклин и Мартина и даже не до переживаний Ларса по этому поводу.

Я плотно прикрыла за собой дверь и шагнула к нему, опустилась на колени, протягивая в руках даже не флоггер — настоящую плеть:

— Накажи меня, я заслужила. Я так хочу.

И впервые за много недель не отвела глаз, смотрела в его глубокие омуты прямо. Я больше не боялась ни прикосновений, ни боли, причиненной этим человеком. Я доверяла Ларсу, доверяла даже больше, чем самой себе.

Наверное, он увидел это в моих глазах, принял плеть, но отложил в сторону, а меня притянул к себе:

— Обязательно выпорю, ты заслужила. Но это потом. Иди сюда.

Я свернулась калачиком в его объятиях, уткнувшись носом в шею. Неужели кошмары закончились, неужели то, что произошло с нами, было искуплением всего, что будет? Хотя мы заплатили высокую цену, я согласна. За то, чтобы иметь возможность сидеть вот так в объятиях самого красивого мужчины в мире, обладателя самых красивых стальных глаз, самых ласковых и сильных рук… ерунда, просто самого любимого человека — я согласна платить. Мелькнула предательская мысль, что оплачено на всю оставшуюся жизнь.

— Давай руки.

Голос спокоен, но в глазах я улавливаю легкую тревогу, он боится за меня. Зря, Ларс, главное — я не боюсь сама, не просто не боюсь, а жажду испытать эту боль.

Руки в наручниках прикреплены к крюку наверху. Ноги тоже связаны и едва достают до пола.

Рот заполняет кляп, теперь Ларс даже не спрашивает, хочу ли я этого, ведь я рабыня, а он хозяин. На глаза ложится повязка. На мгновение, всего на мгновение становится страшно, но этот страх не успевает уловить даже Ларс, просто я вспоминаю, что все манипуляции с моим телом проделывает человек, которому я доверяю больше всех в жизни, которого больше всего люблю. Больше мой клапан не западет, когда я в руках Ларса, я не задохнусь.

От Ларса я готова принять плеть, это не только наказание, это выражение доверия, причем взаимное.

Первый удар хоть и легкий, но неожиданный. Только бы не остановился из‑за того, что я дернулась.

Нет, он все понял. Следует новый взмах и кожу обжигает плетеная кожа.

Боль…

Дело не в том, что она выносима, совсем недавно я не перенесла бы и куда менее сильную. Эта боль желанна, боль — освобождение.

Свист плети.

Боль — избавление. От всего, что было не так…

Снова удар.

Избавление от своего страха…

Плеть.

От недоверия…

Кожу обжигает прикосновение девайса.

От ревности и глупости…

Еще…

Я люблю тебя, Ларс!

Еще…

И боль, которую испытываю сейчас, тоже люблю…

Боль может быть белой…

Бритт ворчит:

— Ну зачем им уезжать в какую‑то там Швейцарию?

— Швейцария не какая‑то там, к тому же там прекрасные медицинские учреждения, — спокойно возразила подруге Фрида.

— А в Швеции нет? Что, нельзя родить здесь?!

— Бритт, ну ты же знаешь, что Ларс гражданин Швейцарии и хочет, чтобы ребенок тоже получил швейцарское гражданство.

— Чем шведское хуже?

— Не хуже, но они с Бритт договорились, что второй малыш родится здесь и будет иметь гражданство мамы.

— Все равно, — надула губы Бритт.

— Чего ты дергаешься?

— Не знаю, мне кажется, стоит Линн уехать, что‑то случится.

— Конечно, случится, она родит крепкого и здорового малыша. К тому же Линн не одна, она с Ларсом.

— Ларс не акушер. Они тебе не говорили, кто там?

— Сами знать не хотят. Какая разница?

— Ларс хочет маленькую принцессу, а если он хочет, то так и будет.

— Мне кажется, Линн не против. Где бы нам припарковаться? — Фрида крутила руль, как заправский гонщик.

— Вон они!

— Вижу.

Уже через минуту подруги обнимались, причем Бритт старалась ненароком не задеть уже большой живот Линн:

— Ну ты и растолстела! У вас там не двойня?

— Хорошо бы, еще раз девяти месяцев сплошных запретов я не выдержу, — вздохнула подруга.

Ларс возмутился:

— Ты намерена обойтись двумя детьми?

— А сколько тебе нужно?

— Много, и вообще, когда ты беременна, то не такая беспокойная. Будешь рожать, пока не привыкнешь. И не спорь, не то выпорю.

Чтобы отвлечь его от столь опасной темы разговора, Линн поинтересовалась у подруг:

— Как ваши дела?

Фрида покачала головой:

— Бритт серьезно намерена составить конкуренцию агентству «Леди».

— Конечно! Пусть занимаются соблазнением мужиков, мы займемся настоящим сыском! — У Бритт вид победительницы, хотя ни одного дела они пока не завершили.

— Берегитесь, преступники, Бритт вышла на тропу войны. Не забывай вовремя сообщать, когда тебя нужно вытаскивать из неприятностей. Фрекен не желают посидеть с чашечкой кофе? — улыбнулся Ларс. — У нас есть время?

— Полчаса есть, — строгости Бритт могла бы позавидовать любая профессор.

Через два часа, за которые Бритт успела в подробностях пересказать подруге сложности дела, за которое они с Фридой взялись («Ой, там столько всего! В убийстве подозревают ее, но она точно не виновата, а вообще, такого паразита убить не грех, непонятно, почему столько ждали»), все же организовав свое частное сыскное агентство, новоиспеченные частные сыщицы отправились по своим делам, а Ларс повез Бритт через мост в Данию и дальше в Швейцарию — ей скоро рожать…

Линн оглянулась, провожая взглядом машину подруг:

— Как я им завидую.

— А они тебе.

— Думаешь?

— Фрида завидует, ты заметила, как она смотрела на твой живот?

— Ларс, неужели их в агентстве только двое?

— Нет, с ними Магнус и Том.

— Думаешь, справятся?

— Почему нет? Они девушки весьма решительные, к тому же при таких помощниках.

— Ларс, вот рожу и присоединюсь к ним!

Ларс совершенно серьезно кивнул:

— После пятого пожалуйста.

— Что?!

— Надо решать демографическую проблему Швеции. К тому же психологи советуют иметь каждому ребенку в семье не меньше двух братьев и двух сестер.

— Тебе хорошо говорить, не ты ходишь беременным…

Загорелся красный сигнал, пользуясь этим, Ларс наклонился к жене и нежно поцеловал в висок: