Книга Шопоголик и сестра - Софи Кинселла

— Можно мне две? То есть четыре? — Я в очередной раз сморкаюсь. — Я просто хочу… поблагодарить вас. Вы были так добры ко мне.

Эди живет в большом белом доме на другой стороне площади. Джим сам несет туда мои чемоданы, а я — шляпную картонку и набитый сувенирами пакет. Эди следует за мной по пятам, на ходу перечисляя правила своего пансиона:

— Никаких гостей после одиннадцати… Больше трех человек в комнате не собирать… Растворителями и аэрозолями не пользоваться… Плата вперед, наличные и чеки приветствуются, — заканчивает она, когда мы подходим к двери.

— Дальше справишься сама, Бекки? — спрашивает Джим и ставит на крыльцо мои чемоданы.

— Да, конечно. Большое вам спасибо!

Я бесконечно благодарна ему, так бы и расцеловала! Но я не осмеливаюсь, и Джим уходит домой, а я провожаю его взглядом.

— Наличные и чеки приветствуются, — многозначительно повторяет Эди.

— А! — Только тут я соображаю, что она требует платы. — Конечно!

Шарю в сумочке в поисках кошелька и натыкаюсь на мобильник. По привычке вынимаю его и смотрю на экран. Сигнала как не было, так и нет.

— Если надо, звони по таксофону в коридоре, — говорит Эди. — Там сверху можно опустить колпак.

А хочу ли я кому-нибудь звонить?

С болью в сердце вспоминаю про Люка на Кипре — он все еще злится на меня. Мама и папа, увлеченные психотерапией, в круизе. Сьюзи устраивает пикники где-нибудь на живописных солнечных лужайках, вместе с Лулу и детишками в холщовых брючках.

Я вымучиваю улыбку.

— Нет, спасибо. Мне некому звонить. Честно говоря… никто и не заметит, что меня нет дома.

* * *

5 июня 2003 г. 16:54

Бекки от Сьюзи

Бекс. Я по тебе скучаю. Почему не подходишь с телефону? Пикник был кошмарный. Всех нас искусали осы. Ужасно скучаю по тебе. Скоро еду в Лондон. Позвони мне. Сьюзи, чмок-чмок

* * *

6 июня 2003 г. 11:02

Бекки от Сьюзи

Бееекс, где тыыыыыыы??????????? Сьюзи, чмок-чмок

18

Спится мне неважно.

Вернее, мне вообще не спится. Всю ночь лежу, уставившись в крашеный потолок пансиона Эди, а мысли вертятся по замкнутому кругу.

Наверное, я все-таки заснула, потому что утром вспомнила, как в кошмарном сне превратилась в длинноногую стерву Алисию. Красуясь в розовом костюмчике, я заливалась ехидным смехом и бесцеремонно разглядывала бледную и подавленную Джесс. Во сне Джесс была немного похожа на меня.

От этой мысли мне ужасно неловко. Надо поскорее что-нибудь придумать.

Есть мне не хочется, но Эди приготовила настоящий английский завтрак и оскорбилась, услышав, что я в состоянии проглотить только кусочек тоста. Пришлось через силу жевать яичницу с беконом, нахваливать кровяную колбасу, а потом залпом выпить кофе и бежать на поиски Джесс.

Пока я поднимаюсь вверх по холму, утреннее солнце слепит глаза, холодный ветер треплет волосы. Денек в самый раз для примирений. Для новых начал и чистых листов.

Подхожу к двери дома Джесс, звоню и жду, прислушиваясь к гулким ударам сердца.

Мне не открывают.

Что— то меня начали доставать люди, которых вечно нет на месте, когда идешь с ними мириться. Прищуриваюсь, смотрю на окна, гадая, за какой занавеской прячется Джесс. Может, бросить камушек в стекло?

А если разобью к чертям? Тогда Джесс меня точно возненавидит.

Потрезвонив еще несколько минут, отхожу от двери. Ладно, подожду. Спешить все равно — некуда. Присаживаюсь на невысокую ограду, ерзаю, устраиваясь поудобнее. Вот так. Дождусь ее, вскочу и сразу все объясню — пусть поймет, что мне очень жаль.

Сидеть на каменной ограде жестковато, никак не удается выбрать удачную позу. Я смотрю на часы, подношу их к уху, убеждаюсь, что они не остановились, потом наблюдаю за престарелой дамой с собачкой, медленно семенящей по другой стороне тротуара.

Затем снова бросаю взгляд на часы. Прошло пять минут.

Вот скукотища-то.

А как же охотники целыми днями сидят в засаде? И не звереют от скуки и безделья?

Встаю, чтобы размять ноги, снова иду к дому Джесс. На всякий случай опять звоню и зигзагами возвращаюсь на прежнее место. По улице шагает полицейский. А ему что здесь нужно? Я думала, они или корпят над бумагами в участке, или шныряют по улицам в патрульных машинах.

Вдруг я понимаю, что направляется он прямиком ко мне, и настораживаюсь. Ничего противозаконного я не делаю! Или подождать сестру возле ее дома — преступление?

М— да… А вдруг закон запрещает сидеть возле чужого дома? Но я же здесь всего пять минут. Это не считается. И потом, кто сказал, что я кого-то жду? Может, я просто дышу свежим воздухом.

— Все в порядке? — спрашивает полицейский.

— Конечно, спасибо!

Блюститель закона выжидательно смотрит на меня и молчит.

— А в чем дело? — вежливо интересуюсь я.

— Вы не могли бы встать, мисс? Это вам не общественная скамейка.

Ну, это уж слишком.

— С какой стати? — дерзко возражаю я. — Теперь ясно, от чего все беды в этой стране! Кто не с нами, тот против нас, да? Не успеешь присесть на ограду, как на тебя уже подают в суд!

— Это моя ограда, — сообщает полицейский и указывает на дверь: — А это мой дом.

— А, вот как! — Я густо краснею и вскакиваю. — Я… уже ухожу. Чудесный заборчик!

Все ясно. Подкараулить Джесс возле дома не выйдет. Ладно, загляну попозже.

Дохожу до деревенской площади и решаю завернуть в магазин. Келли сидит за прилавком все с тем же номером «Эль», Джим раскладывает в витрине яблоки.

— А я ходила к Джесс, — мрачно объявляю я, — но ее нет дома. Придется подождать.

— Хочешь, почитаю тебе гороскоп? — предлагает Келли. — Может, там есть что-нибудь про сестер.

— Вам, юная леди, — укоризненно вмешивается Джим, — положено готовиться к экзаменам. А если не занимаешься, так иди обслуживай покупателей в чайную.

— Нет! Я занимаюсь! — Келли незаметно корчит мне гримаску, откладывает «Эль» и придвигает к себе учебник алгебры.

Бог ты мой, алгебра. А я и забыла, что это такое. Хорошо все-таки, что мне уже не тринадцать лет.

Организму после встряски требуется глюкоза, поэтому я иду в кондитерский отдел, набираю шоколадного печенья и хрустящих апельсиновых палочек. Потом меня притягивает к полке с писчебумажными принадлежностями. Обожаю всякую канцелярию, много ее никогда не бывает. Прихватываю коробочку канцелярских кнопок в виде овечек — им-то я всегда найду применение. Пожалуй, возьму заодно степлер и несколько папок, тоже с овечками.