Книга Демон и Бродяга - Виталий Сертаков

– Как это усох? – Коваль напряженно рассматривал зев очередного шурфа. Он почти не сомневался уже, что за ними кто-то крадется. Кенвуд неторопливо катился по узкой улочке, между рядами бараков. Брошенные дома недобро пялились на пришельцев черными квадратами окон. Под колесами чавкали и скрипели темные от дождей и времени сосновые брусья. Иногда брусья глубоко проседали под широкими колесами грузовика, Артуру в такие моменты казалось, что вот-вот придется прыгать, что платформу сейчас засосет, но пока обходилось…

После завалившейся на бок часовни блеснул ручеек, а за ним – снова кочковатые лужки, облепленные серым лишайником. У самого берега ручья лежали мумифицированные трупы двух изюбров.

В висках вибрировала тупая боль подобно застрявшему между оконных стекол оводу.

– Вишь, что я говорил, – указал Бродяга. – Оплела лихоманка, пока за водичкой нагинались.

Кенвуд прогрохотал по дощатому мостику. Туман сгустился еще сильнее, Коваль с трудом различал спины передней пары лошадей. Справа колоссальным спящим медведем надвигался очередной террикон. Из его бурого неровного бока тонкими струйками выбивался вонючий газ. По мере продвижения серой несло все сильнее, казалось, что поблизости курится вулкан.

– Горит… внутрях-то, – прокомментировал старец. – Порой как жахнет, на десять верст разносит.

Над головами истерически задергался бубенчик. Это пулеметчик из задней кабины пытался что-то сообщить.

– Глянь, Варварушка, – заерзал старец, передавая Ковалю рулевое колесо. – А ты сиди, башкой не крути. Варька тут родилась, разберется…

Коваль послушался, но сквозь зеркало заднего вида тут же успел заметить движение. То есть он вначале принял движение за оптический обман, тем более что темнело буквально на глазах. Серые лишайники сливались с облаками лилового тумана, солнце окончательно сдалось, и стало совершенно невозможно оценить расстояния до ближайших крупных ориентиров. Кажется, слева показался недорытый котлован, и на дне его – два насквозь ржавых, уныло опустивших ковши экскаватора. Из темной воды, скопившейся на дне котлована, торчали деревянные сваи, засиженные птицами, похожие на редкие обломки гнилых зубов в старушечьей пасти. От воды несло тлением.

– Беда! – сообщила Варька, прыжком возвращаясь в кабину. – Бродяга, выпрягай коней, пока не поздно, можа успеем сбечь!

– Да что там? – заозирался Артур.

– Нечисть поганая, вот что! – отозвался Бродяга, вваливаясь обратно. – Эй, Бубка, погоняй!

И перехватил руль. Коваль в очередной раз поразился, сколько силы еще в трехсотлетнем старике. Тщедушный, даже хрупкий на вид, на ощупь Бродяга казался стальным. Несколько секунд президент метался, заглядывая в зеркальца заднего вида, но, прежде чем увидеть опасность, он ощутил ее пятой точкой.

Дрожь передалась через колеса Кенвуда.

За ними гнался… гусеничный кран «изуцу» с выдвинутой вперед телескопической стрелой.

Буба спрыгнул где-то сзади, хлюпая по грязи, обогнал машину и обрушился с кнутом на коней. Тяжеловесы неторопливо набирали скорость. Верещал в кабине пулеметчиков Лука, подпрыгивая и указывая назад, крыл матом и гремел патронами.

Кран приближался, несмотря на то что Кенвуд набрал неплохую скорость. Ржавые гусеницы оглашали округу противным скрежетанием, под стрелой раскачивался строительный молот.

– Я – назад! – прокричал в ухо старцу Коваль.

И полез в обход кабины. По пути он чуть не вылетел в канаву, настолько резко кучер заложил вираж. Буба быстро освоился с новой профессией, перестал бояться лошадей, но подобную прыть показал впервые. Правые колеса Кенвуда сорвались с дощатой мостовой, пропахали влажные кочки, оставляя позади вскопанную колею. Варвара и Лука заорали одновременно. Коваль повис на одной руке, ухватившись за трубу глушителя, глянул наконец вперед и… заорал вместе со всеми.

Потому что навстречу, забирая Кенвуд в клещи, катили сразу три транспортных средства – ярко-желтый вилочный погрузчик, японский бульдозер с широченным отвалом, похожим на открытую опасную бритву, и экскаватор с задранным к небу ковшом. Экскаватор и бульдозер перли по бездорожью, прямо по отвалам породы, по грудам металлолома, по буеракам.

Когда схлынула полоса тумана, стала видна разбитая кабина японского погрузчика. Погрузчик наступал первым, словно командовал танковой атакой. Левое переднее колесо у него было спущено, решетка на кабине порвалась, крыша обрушилась внутрь, из молчавшего двигателя на ходу сыпались шестеренки.

Варвара вылезла на площадку со своей стороны, подкинула на руке обрез, поудобнее прицелилась… Но Коваль уже видел, что стрелять бесполезно.

Водителей в кабинах машин не было.

23

БРАТ ЦЫРЕН

Летучий ящер сделал широкий круг над верхушками сосен. Сверху казалось, что это коротенькие пушистые деревца, растущие на облаке. Туман скрадывал глубину, сглаживал овраги, холмы и русла ручьев, а на коже оседал холодной мерзкой испариной. Неопытный глаз ничего не различил бы внизу, но человек, оседлавший змея, закутанный в желтый плащ с капюшоном, мог похвалиться богатым опытом поисков.

За ведущим ящером, привязанный длинным шнуром, необходимым скорее для проформы, торопился второй зеленый красавец, помоложе и чуть помельче. На его мокрой чешуйчатой спине, как и на спине первого, держалось сдвоенное седло-штаны, к которому был накрепко приторочен тюк, набитый провиантом и оружием. Сквозь плотную мешковину дракон чуял аромат вкусного мяса для него и для старшего брата, а также запах всякой ерунды, которая драконам не нужна, но люди зачем-то таскают ее с собой.

– Давай-ка вниз, Весельчак, – приказал человек в желтом резиновом плаще и подергал вожжи. Летучий змей его, конечно, не услышал, ветер ревел в ушах, как ревет на берегу в сильный шторм, но ведь полет на змее – это всегда маленький шторм.

Однако Весельчак понял приказ и начал снижаться. Приподняв хвост, у самой земли он плавно завершил левый поворот и недовольно фыркнул. Дракон ощутил этот запах даже раньше человека.

Не слишком старая кровь.

Звериная кровь, много мух, много пожирателей падали.

Смельчак тормозил широкими крыльями в десятке метров от старшего брата. Оба змея, темно-зеленый и серо-голубой, приземлились почти одновременно. Туман распахнул им объятия, на пару секунд все стало непроницаемо-серым, влажные колючие ветви ударили седока по груди и по плотной кожаной маске, скрывающей лицо. Серый Весельчак пробежался немного по инерции, повалив несколько юных деревьев, а Смельчак обрушил всего одну елку, но зато она упала ему на спину, и единственному человеку в их компании пришлось рубить сучья, чтобы освободить незадачливого ящера.

Впрочем, человек не винил своих верных друзей. Он прекрасно сознавал, что для этих нервных созданий посадка в густой тайге чревата серьезными опасностями. Случались переломы ног и даже шеи, после чего красавцев, с таким трудом выращенных, приходилось усыплять.