Книга Антиквар - Александр Бушков

– И что?

– А там – черт-те что, мамочка в слезах-истериках,папаня в расстройстве, все в ауте… – протянул Шварц без тенивеселости. – Короче, мочканули вчера нашего Мишаню наповал. Пощекотал егокто-то перышком – один-единственный раз, но так, что хватило. Часа в четыредня, в сквере у ДК Тяжмаша… Такие дела.

– Та-ак… – сказал Смолин, чувствуя неприятныйхолодок то ли под ложечкой, то ли под сердцем. – Детали ты кое-какиезнаешь… Значит, говорил с родичами?

– А как же. Не сматываться же? Под однокурсникапроканал, благо возраст позволяет, я, мол, за конспектами, фуйня-муйня… Дажечаю налили в промежутках меж рыданьями. В общем, один раз перышком. Часа вчетыре дня, в сквере… И возле него, и по карманам, менты говорили, нашлосьнесколько чеков с дурью, с какой именно, не выяснял – то ли они не в курсетаких тонкостей, то ли не говорили им точно… Менты, сам понимаешь, вокругнаркоты главным образом и плясали: не употреблял ли, не барыжничал ли… Такаявот безрадостная картинка… Менты вроде обмолвились, что свидетелей нету…

– Дальше.

– А – все. Что там еще? Я и так все, что теберассказал, два часа из них выжимал по капельке… Сам понимаешь, как они сейчас…Причитают, что сынок, ангел и кровиночка, в жизни не опустился б ни до торговлинаркотой, ни до потребления – но это ж ни о чем не говорит, а? Мог и толкатьдурь безденежья вследствие. Дашка – девка недешевая, на нее тратиться надо былонешуточно…

– Мог, – сказал Смолин. – А мог и не толкать…Время и место меня смущает. Не то место, а?

– Это точно, – кивнул Шварц. – Через два домаот скверика – районная ментовка, в тех местах сроду не было ни наркоманскихбарыг, ни даже алкашей, спокойный такой скверик, там даже по темну безопасно, вотличие от многих и многих… Мог, конечно, и не толкать. Долго ли сыпануть вкарман и около жмурика горсть чеков? Такие дела, босс. Если его припороли засобственные косяки, хрен с ним, растереть и забыть. А вот ежели по нашим делам,треба обмозговать… Хотя б теоретически.

– Хочешь честно? – спросил Смолин. – Мне бычертовски хотелось, чтобы это никоим образом не было связано с нашими делами.

Потому что для наших дел это – ЧП нешуточное… Что-то я запоследние четверть века не припомню в наших делах покойничков. Морды били, рукипару раз перешибали. Но вот покойник – это совершенно другой расклад. Мне,признаюсь, неуютно становится…

– Да мне тоже, – сказал Шварц. – Как-то не попонятиям. Случалось, что мочили коллекционеров – но чисто ради грабежа совсемдругой расклад…

– Вот то-то, – медленно сказал Смолин. – Дажев самые шизанутые времена не было трупов… Портятся нравы, времена настаютидиотские… Ладно, что тут скулить… Хорошо. Допускаем вариант, что убилипарнишку из-за наших дел – под коими понятно, подразумевается все недавнослучившееся… Зачем? Мотив, версии? И, я тебя умоляю, брось ты гопотуизображать, ты ж профессорский внук и доцентский сын, изъясняйся нормально…

– Мотивы? – пожал плечами Шварц. – Думал ятут про мотивы, пока ждал твоего пробужденья… И как я ни напрягал извилины,пока что маячит одно: парнишка полез к своей ненаглядной Дашеньке. То ли сказалей что-то не то, то ли сказал не так. Понимаешь?

– Понимаю, кажется…

– Вот… От большого ума болтанул что-то, этой сучкой расцененноекак сигнал тревоги, требующий принятия мер. Немедленных и крайних. Онаумненькая, она кинулась к тому, кого мы не знаем, а уж тот… Парнишка для нихстал чертовски опасным. Может, боялись, что он нечто расскажет… мог он что-тотакое знать, а? Что-то, чему и значения не придавал… а мы не знали, что это,потому и спрашивать не стали… Хочешь дурацкую идею? Может, он вполне мог,разболтавшись, что-то им сорвать? Ну, а на что у них губья раскатаны, ты и безменя просекаешь… Вдовушка-божий-одуванчик, нет?

– Если так и было, – сказал Смолин. – Еслиего приткнули не за реальную наркоту, а за наши дела…

– Ну, босс, коли уж ты требуешь от меня изъясняться вфамильном интеллигентском стиле… Изволь. В сложившихся обстоятельствах следуетучитывать оба варианта. Согласен с такой формулировкой?

– Абсолютно, – сказал Смолин. – А посему дуйк Кузьмичу, пусть глаз не сводит с бабулиного дома, пусть горшок у окнапоставит, чтобы в сортир не отлучаться. Денег подкинь, чтобы бдил. У меняпринципов маловато, сам знаешь. Но одного я свято придерживаюсь: при иныхобстоятельствах можно врать, туфтить, фуфлить, кидать… Одного нельзя – братьтовар силком. Не оттого, что есть Уголовный кодекс, а потому, что это –категорически не по понятиям. Так путний антиквар себя вести не должен. Носдается мне, что завелась у нас под носом крыса, собравшаяся это золотоеправило нарушить…

– Думаешь?

– Добром бабуля, теперь окончательно ясно, картины неотдаст никому и ни за что, – сказал Смолин. – Отсюда плавно вытекаетнехитрая логическая цепочка… Гони, в общем.

– Думаешь, они там что-нибудь… вытворят?

– Не то чтобы думаю, не то чтобы верю… – сказалСмолин задумчиво. – Просто… Просто, я бы ничуточки не удивился, случисьтам что-нибудь. Если мы допускаем, что парнишку приткнули не по левым делам, апо нашим, то одновременно, просто-таки автоматически нужно допустить еще массунеприятных вещей. Коли уж началась непонятная гнусь, беспредельная совершенно,то нужно ко всему готовиться… Много ли бабульке нужно? Ее вовсе не обязательномочить, достаточно в чаек снотворного подбросить – благо есть очаровательнаяособа, туда вхожая, с Фаиной чаи гоняющая…

– Я бы эту особу…

– Увы, увы… – протянул Смолин. – Да, знаешьчто… Коли уж у нас начался боевик в мягкой обложке и с аляповатыми картинками…Я тут подумал… Ты, конечно, не откладывая особо, езжай подстегнуть Кузьмича. Нораньше найди Фельдмаршала и Кота. Быстренько подготовьте и проверните…

– Что?

Смолин жестко улыбнулся:

– Ну, не самый сложный спектакль с минимумом декораций,точнее, с минимумом реквизита… Бабулькин подъезд в том доме помнишь? Отлично.Тогда должен помнить, что на лестничной площадке есть окошечки, выходящие напротивоположную сторону, так что человек, наблюдающий за подъездом, всего неувидит… Короче. Сцена такая: ты являешься к бабуле весь из себя расфуфыренный,при галстучке и букете цветов. Передаешь их от моего имени, пару минут светскичирикаешь и сваливаешь… но из подъезда ты должен выйти, трудолюбиво волочанесколько – несколько! – старательно упакованных предметов, в которых человекпонимающий моментально опознает завернутые картины… Соображаешь? В принципе,это нетрудно устроить, если пошевелить мозгами и руками…

– Так-так-так… Думаешь, за бабулей еще кто-то…

– А почему бы и нет? – пожал плечамиСмолин. – Мы что, самые умные в этом городишке? Если кто-то работает сразмахом и вовсе не дурак… Там несколько домишек, битком набитых обнищавшимлюдом наподобие Кузьмича, они за подобный приработок обеими руками уцепятся… Иесли у кого-то создастся впечатление, что бабуля все же начала толкать картины…Акция последует очень быстро. А я сегодня же Кузьмича кое-кем подстрахую…