Книга Убить зверя - Виталий Гладкий

Нужна конкретные факты. Весом сто тонн, не меньше, чтобы из-под такой тяжести не мог выбраться даже слон. Яма с трупами в лесу? Это серьезно, если, конечно, она не плод девичьей фантазии. Но опять-таки еще нужно связать убийства с именем Джангирова, потом протянуть ниточку к "кладбищенскому" делу – если это вообще возможно – и попробовать выйти на снайпера, который устроил разборку с сектантамисатанистами, конечно же, не без веской причины, подразумевающей "заказ" или личные мотивы.

Значит, необходимо искать "гвоздь программы" – нечто такое, похожее на удавку вокруг шеи Джангирова – чтобы он мог от нее освободиться, лишь отправившись к своему страшному владыке… -…Товарищ майор! Николай Иванович, вы меня не слышите? – вернул его к действительности голос Тюлькина.

– Что там у тебя? – недовольно спросил Клевахин, с трудом собирая бестолково суетящиеся мысли.

– Мне бы нужно… ну, это… – заговорщицким тоном прошептал старлей, кивая на дверь.

– А… Дуй, только долго не задерживайся.

Тюлькин трусцой выскочил во двор. Майор задумчиво смотрел на девушку, которая отрешенно теребила тугую русую косу. "Ах, хороша! – восхищенно думал он, чувствуя как сильно трепыхнулось его сердце. – Повезет же кому-то… Какому-нибудь хмырю ушастому… Эх!" Старлей даже не вбежал в дом, а вкатился. В одной руке он держал пистолет, а второй пытался застегнуть ширинку.

– Нас пасут! – вскричал он и закрыл дверь на примитивный деревянный засов.

– Кто? – встревожился Клевахин.

– Не знаю. Один человек за сараем, второй в саду. Со стороны улицы я не заметил никого, но думаю, что и там заслон. Оба вооружены и в белых накидках, возможно, маскхалатах.

– Не было печали… – Майор прильнул к окну.

Но так ничего и не увидел. Неярко светило холодное предзакатное солнце, деревья роняли иней, по двору шел толстый серый кот… – и все. Тишина.

– Они тебе не привиделись? – спросил Клевахин.

– Товарищ майор! – обиженно возопил Тюлькин. – Я что, пацан? Между прочим, я бывший морской пехотинец, так что кое в чем кумекаю.

– Ладно, ладно, не заводись… – Майор посмотрел на Елизавету, о которой они на время забыли.

Девушка оцепенела. Казалось, что она превратилась в бездыханный истукан, и лишь в ее больших глазах светилась искра жизни.

– Пойду… посмотрю, – Клевахин направился к выходу. – Шурик, запри за мной дверь. И не открывай, пока не отзовусь…

Бабуля по-прежнему возилась с дровами. Майор не стал идти к сараю, а выглянул из-за забора на улицу.

Перед домом не было никого, но чуть поодаль стоял "джип", в кабине которого сидели люди. Похоже, Тюлькин не ошибался – их стерегли достаточно плотно. Что предпримут эти "пастухи"? Клевахин почти не сомневался, что они тоже вышли на след Лизаветы. И если это так, то оперативники им не нужны, а значит их пропустят беспрепятственно. Хотя… кто его знает. Но если забрать девушку с собой – а теперь ее оставлять нельзя ни в коем случае – то Клевахин был уверен, что живыми они до города не доберутся.

– Бабушка! – позвал он хозяйку дома. – Идите сюда.

На удивление, глуховатая старушка сразу откликнулась на его зов; похоже, она наблюдала исподтишка за входной дверью.

– Ага, – сказала она, кивнув, и, не выпрямляя натруженной спины, направилась к крыльцу.

Они вошли в дом и Клевахин опять запер дверь – но так, чтобы не видела старуха.

– Ну как? – спросил возбужденный Тюлькин.

– Нормально, – буркнул майор. – Прорвемся…

Сказал и подумал: "Похоже, что на тот свет…" Он понимал, что против "джипа" их горбатый ветеран имел нулевые шансы. Так же, как и он с Тюлькиным по сравнению с "пастухами": два "макарова" оперов против минимум четырех стволов, среди которых могло быть и кое-что покруче, чем пистолеты, не располагали к оптимизму.

Звякнуть в управление? Благо сотовый телефон, подарок Балагулы, в кармане. Пока соберутся, пока доедут – в случае наличия бензина – то к тому времени может рак свиснуть. Но если "пастухи" уже поняли, что их заметили, то трудно сказать на сколько им хватит выдержки топтаться на морозе и пассивно ждать развития событий. Кроме того, этим звонком Клевахин благополучно разрушал здание, которое сам же и построил.

"Засветка" собранных материалов в таком случае была обеспечена, а это могло значить лишь отсрочку "оргвыводов" противной стороны.

А что если?.. Нельзя! Почему? У чекиста – читай, мента – должны быть чистые руки… Папаша Дзержинский.

Классика. Чистые руки? Никаких проблем – они такими и останутся…

Клевахин вышел на кухню, чтобы его не слышал Тюлькин, и набрал закодированный номер:

– Алло! – солидно пробасил он в микрофон.

– Кто звонит? – услышал Тюлькин недовольный голос Балагулы.

– Знакомый, – криво ухмыльнувшись, ответил майор.

– Неужто?.. – начал было обрадованный Балагула, но тут же зажевал остальные слова – вдруг все-таки, несмотря на гарантии связистов, канал прослушивается. – Что-то случилось? – спросил он деловито.

– Еще как случилось. Загостился я тут у "пахарей"…

– Понял. Адрес?..

Майор наплел черт знает что – опять-таки на всякий случай – но бывший опер сразу выловил из словесного потока необходимые координаты, что и подтвердил так же иносказательно.

– Конец связи, – сказал Балагула. – Будем через полчаса. Продержитесь?

– Да уж постараемся…

Оставалось только ждать. Клевахин проверил пистолет и возвратился к остальным затворникам.

День потихоньку клонился к вечеру.

Глава 19. След

Одеяло было мокрым от пота, а подушка превратилась в дурно пахнущий влажный блин. Почти всю ночь Базуля трясло, как эпилептика, и лишь к утру нервный криз пошел на убыль. С таким состоянием старый вор был хорошо знаком еще со времен своих многочисленных отсидок по тюрьмам и лагерям, а потому врача звать не стал, лишь выпил горячего молока с медом и таблетку импортного аспирина. Он знал, что никакие доктора и лекарства не избавят его от сидевшего внутри беса, который крутил свою адскую динамо-машину невзирая на время года и количества денег в кармане. К старости Базуль начал понимать, что нельзя быть постоянно в состоянии сжатой пружины, когда-нибудь все равно последует надлом, но его нынешний статус вовсе не предполагал полную безмятежность, хотя возможностей для приятного времяпровождения у него вполне хватало.

С головы не уходила страшная картина побоища, сотворенного неизвестной тварью в его собачьем питомнике. Когда он пришел в сознание и, собрав охранников и вызвав Балагулу, начал проводить расследование случившегося, первое, что ему пришло на ум, был вопрос: каким образом зверь открыл запертые на засовы вольеры? То, что он не оставил следов, объяснить, пусть с натяжкой, можно было – ночью шел снег. Но опять-таки, прошла всего лишь пороша, и полностью загладить снежный покров она, конечно же, не могла. И тем не менее, территория владений Базуля была девственно нетронута и ни единое углубление, бороздка или холмик не напоминали о ночных событиях.