Книга Посеяв ветер - Виктор Гутеев

— Как там наш снайпер, держится? — вернулась капитан к насущным делам.

— Держится, но я по-прежнему считаю, что сажать наводчика в карцер было лишним.

— Это требование комиссии, их решение мы изменить не в силах. — Кара мельком взглянула на вмиг посуровевшее лицо шагающего рядом старпома, и кончики её губ дёрнулись в едва обозначившейся улыбке. — Но на главное решение повлиять сможем. Утром на связь выходил командующий, генерал в курсе обстоятельств и гарантировал объективное разбирательство.

Кара не стала говорить, что решение уже принято, а показное действо — всего лишь необходимая формальность.

Разбирательство привлекло на линкор много стороннего народа. Рассчитанная на двести человек офицерская кают-компания с трудом уместила разношёрстную толпу участников и зрителей разбирательства.

Среди чёрной формы офицеров флота мелькали костюмы сухопутных родов войск. Полувоенная одежда военных корреспондентов мешалась с гражданскими костюмами независимых наблюдателей и некоторых членов комиссии.

Войдя в кают-компанию, капитан и старший помощник скромно сели на крайние места.

Поймав взгляд сидящего на всеобщем обозрении стрелка-наводчика, Кара ободряюще улыбнулась.

— Значит, вы утверждаете, что произведённые вами выстрелы уничтожили зенитную батарею противника?

Вопрос исходил от немолодого полковника в костюме военного прокурора.

— Да, это так.

— Система наведения неоднократно сообщала вам, что непосредственно в районе цели действуют дружественные объекты. Вы отдавали отчет в том, что в результате ваших действий эти люди могут пострадать или погибнуть?

— Да.

— Вы осознаёте, что убили сто двадцать шесть человек?

— Да, — глядя в глаза сыплющему вопросами полковнику, твёрдо ответил наводчик, — осознаю. И не дай бог кому-либо оказаться на моём месте.

«Плохо тебе, — глядя на молодого, но тяжело переживающего произошедшую трагедию парня, подумала Кара, — понимаю, но вместо тебя эту боль никто не переживёт».

— Почему же, получив предупреждение системы, вы всё равно открыли огонь?

— В зоне досягаемости батареи оказались двенадцать челноков, звенья истребителей и штурмовиков. Прикинув потери там и там, я решил стрелять.

— Тогда объясните, почему три выстрела, ведь батарея была уничтожена с первого?

— Всё произошло в первые часы высадки. Эффективность противодействия вахнов орбитальному обстрелу на тот момент была ещё высока. Для стопроцентного поражения цели я дублировал выстрелы.

Поманив старпома, Кара покинула кают-компанию.

— Включите стрелка в наградные списки, — потребовала она, едва за ними закрылась дверь.

— Я отдаю себе отчёт в том, что этому парню пришлось пережить. Более того, я полностью разделяю ваш порыв, но я категорически против представления его к награде.

Видя, как брови капитана слегка приподнялись, старпом продолжил:

— Наградив стрелка сейчас, мы создадим прецедент. Вспомните гневные речи сухопутников, сейчас они видят лишь мертвых пехотинцев и слушать не хотят о гипотетически больших жертвах. Здесь речь идёт о будущих отношениях армии и флота. Награждение стрелка приведёт к их осложнениям. Это не нужно ни нам, ни им, ни тем более общему делу, а свою медальку этот парень ещё получит. Не испугавшись в нужный момент выстрелить в своих, не струсит и в бою с чужими.

Подумав, была вынуждена согласиться. Признательно кивнув старпому, она в очередной раз поблагодарила командование и Бога за назначение Кианга в свой экипаж.

— На месте.

Выполнив указание конвоира, Алексей огляделся. Сюда его ещё не водили. Последнее время Алексей провёл в подвальных помещениях какого-то управления. Сейчас, увидев дневной свет сквозь виднеющееся в конце длинного, казённого коридора окно, понял, пришло время беседы с кем-то из руководства. Сей факт обрадовал. После задержания его без лишних слов впихнули в принадлежащий неведомо кому бот, который, совершив два межпространственных перехода, наконец куда-то сел.

Потянулись похожие друг на друга дни. Без рвения, но всё же подчиняясь неразговорчивым людям, обследующим, исследующим, цепляющим к нему разного рода аппаратуру, Алексей пытался наладить контакт. С этим проблем не возникло, но вопросы относительно местонахождения неизменно разбивались о стену молчания. Ситуация напоминала первые месяцы пребывания в республике, когда его бесцеремонно швыряли куда заблагорассудится. Разница была в том, что с тех времён минули три года, и годы эти были отнюдь не лучшими в его жизни. Долгая служба, несмотря ни на что, давала право рассчитывать на нормальное к себе отношение. По крайней мере Алексей на это рассчитывал.

— Заходим, — скомандовал конвоир.

Первое, на что обратил внимание, переступив порог кабинета, его спартанская обстановка. Стол, два кресла и лёгкая занавесочка, прикрывшая занимающий полстены оконный проём. Спартанство говорило о высоком статусе хозяина. Побывавший за разными дверьми Алексей усвоил особенность республиканских чиновников. Чем ультрасовременней начинка рабочего места, тем проще оно выглядит. Это встречалось повсеместно и считалось здесь своего рода нормой.

С владельцем кабинета уже встречались. Время, прошедшее с того момента, наложило на Дэйсона свой отпечаток. Алексей с первого взгляда даже не понял, что именно изменилось в этом неулыбчивом, широкоплечем человеке, и, лишь всмотревшись в осунувшееся лицо, догадался, что, положившись на транквилизаторы, отдыху Дэйсон уделяет слишком мало внимания.

Отпустив конвоира, Дэйсон кивнул на свободное кресло.

— Начнём?

— Давай.

— Мы уже на «ты»? — Брови Дэйсона приподнялись, но в цепком холодном взгляде выцветших глаз Алексей не увидел и тени удивления.

— Насколько я помню, при прошлой встрече было именно так, или я ошибаюсь?

— Ошибаешься, — подтвердил Дэйсон, — в прошлую нашу встречу я хоть как-то, но мог тебе доверять. Сейчас этого нет, а на «ты» я только со своими.

Вопросы о собственном статусе отпали сами собой.

— Я не против, чтоб ко мне обращались на «вы», — ощетинился Алексей, — моё же тыканье, надеюсь, тебя не обидит.

— Как дела, какие думы? — пропустив мимо ушей язвительный тон, задал вопрос Дэйсон.

— Дела плачевны. Как, впрочем, и думы.

— Что так? — вскинул Дэйсон брови. — Помнится, ты мне про зверька рассказывал, который из ямки в ямку скачет и всё ему нипочём. Как ямка? Дно нащупал?

— Злой ты, Дэйсон.

— Я спрашиваю, ты отвечаешь, — проигнорировав слова Алексея, потребовал Дэйсон. — Я спрашиваю, что надумал?

— Всю неделю твоя банда роется в результатах сканирования моего мозга и остальной тысяче анализов. Тебе и без моих слов известно всё. Мои мысли, переживания, действия, — выставив ладонь, Алексей принялся загибать пальцы. — Ведь если понадобится, ты и первый сексуальный опыт к делу прицепишь. К чему вопросы?