Книга Похититель вечности - Джон Бойн

— Но мне это не нужно Аннет. Это я должен тебе доплачивать.

— Вы позволили нам жить здесь и не платить за жилье. Пожалуйста, возьмите. Мне так будет легче.

Хотя меня это раздражало, я понимал, насколько важно для нее ощущать, что она вносит вклад в домашнее хозяйство. Она была независимой — сама растила сына и весьма успешно с этим справлялась. Томми был очень тихий ребенок, милый и умный, и когда мы получше узнали друг друга, он перестал меня дичиться, а я обнаружил, что с радостью возвращаюсь домой по вечерам. Аннет готовила для нас скромный ужин, Томми тихо сидел в углу с книжкой. Наша домашняя жизнь быстро превратилась в спокойную, уютную рутину, и мне стало казаться, что эти люди были здесь всегда. Что же до наших отношений, несмотря на то, что Аннет была очень привлекательной, я видел в ней, как я сказал в первый вечер, племянницу, — они были чисты и спокойны.

Дентон согласился встретиться с Аннет, она тоже к этому стремилась, поскольку уже поняла, что в работе официантки мало приятного; должно быть, собеседование прошло успешно, поскольку он сразу же предложил ей занять место, чему она была крайне рада. Долго благодарила меня за помощь, и с первой же недельной зарплаты купила мне новую трубку.

— Я хотела подарить такое, что вам понравится, — сказала она. — И вспомнила о вашей коллекции трубок. Хотя вам следовало бы бросить, это вредно для здоровья, но я ее все же вам купила. Как давно вы курите, могу я вас спросить?

— Слишком давно, — ответил я, вспоминая то время, когда Джек Холби учил меня курить трубку. — Много, много лет. И посмотрите на меня — я все еще здесь.

Я живо интересовался экономикой, поскольку занимался преимущественно инвестициями. Я читал газеты и внимательно прислушивался к аналитикам. Я вложил немало средств в различные предприятия, и хотя Дентон был хорошим советчиком, я лично следил за всем, что происходит. Я побывал на публичной встрече Национальной ассоциации распорядителей кредитов в Трибека[76], на которой обсуждали состояние государственного бюджета; эксперты говорили о том, что сейчас уровень инвестиционного кредита достиг высочайшей отметки за всю историю страны. Их рекомендация для таких предпринимателей, как я, и для банков–кредиторов — соблюдать осторожность, поскольку любое сокращение кредитов может, заявили они, повлечь за собой самые сокрушительные последствия.

— Не беспокойся, — говорил мне Дентон. — Они правы, уровень кредита слишком высок — но страна из–за этого не обанкротится. Ради бога, посмотри на Герба, он так глубоко запустил руку в зад федерального резерва, что понадобится десять тонн динамита, чтобы извлечь ее оттуда.

— Думаю, я хотел бы часть акций перевести в ликвиды, — сказал я, как всегда восхищаясь образностью его выражений. — Понемногу там–сям. Ничего особо солидного. Я наслушался всяких историй и мне не очень понравилось, что я узнал. Это флоридское дело, например…

Дентон рассмеялся и так сильно хлопнул рукой по столу, что не только я подпрыгнул от изумления, но и Аннет вбежала в офис посмотреть, что случилось.

— Все в порядке, милая, — поспешно сказал Дентон, тепло улыбнувшись ей. — Просто я по обыкновению невоспитанно высказывал свое мнение.

Она засмеялась и погрозила ему карандашом, прежде чем выйти из комнаты.

— Вы заработаете сердечный приступ, если не будет вести себя поосторожней, — кокетливо сказала она и закрыла за собой дверь. Я обернулся, хотя она уже вышла, — меня удивила интимность их краткого диалога, — а повернувшись обратно, увидел, что Дентон смотрит на дверь со щенячьим восторгом.

— Дентон, — осторожно сказал я, пытаясь привлечь его внимание, — Дентон, мы говорили о Флориде.

Он посмотрел на меня, точно не вполне понимая, кто я такой и что здесь делаю, помотал головой, как мокрая собака, отряхивающаяся после дождя, и вернулся к разговору.

— Флорида, Флорида, Флорида, — мечтательно пробормотал он, точно пытаясь вспомнить, что значит это слово, а затем: — Флорида! — вдруг завопил он без видимых на то причин. — Говорю тебе, не беспокойся из–за Флориды. Ты ведь знаешь: что там случилось — это крупнейший финансовый провал в истории так называемого «солнечного штата», а здесь, в Нью–Йорке, где крутятся настоящие деньги, знаешь, кого это может волновать?

— Кого? — спросил я, хотя наперед знал, что́ он собирается сказать.

— Никого, — заявил он. — Вот так–то. Никого вообще. Ни единую живую душу.

Я нахмурился:

— Не знаю. Я слышал, здесь может произойти то же самое.

Я не собирался пускать все на самотек, когда на карту поставлена моя финансовая стабильность.

— Послушай, Матье, — потирая глаза, медленно сказал он, точно разговаривал с ребенком. Что мне всегда нравилось в Дентоне — это его непоколебимая вера в себя и то, как он высокомерно отделывается от тех, кто в нем сомневается. — Хочешь знать, что стряслось во Флориде? Я тебе скажу. Не знаю, что у тебя за источники или откуда ты получаешь информацию, но уверен, что они паникуют напрасно. Там, во Флориде, в последние годы лет практически повторился земельный бум в Оклахоме. Любой оборванец с десятью центами в кармане скупал землю, точно она скоро выйдет из моды. Я могу тебе кое–что рассказать, но это совершенно секретная информация, поскольку я получил ее от одного парня в Вашингтоне, я думаю, мы оба прекрасно понимаем, о ком речь, так что это не должно выйти за пределы комнаты, но дело в том, что последние несколько лет инвесторы финансировали больше земельных участков под строительство домов во Флориде, чем есть семей во всех Соединенных Штатах Америки. Что ты об этом думаешь?

Я засмеялся.

— Ты шутишь, — сказал я, хотя о таком не слышал и не был полностью убежден в достоверности этих сведений.

— Это правда, друг мой, — заявил он. — Флорида — один из самых слаборазвитых штатов, и в последние десять лет люди начали это понимать. Но они продают, продают, продают и продают — пока не продадут все. И знаешь, что они делают потом? Продают снова. Миллионы и миллионы участков под застройку, для которой там не хватает места; но, что еще хуже, в целой клятой стране не найдется людей, чтобы их заполнить, даже если удастся переселить всех до единого во Флориду, что, — он фыркнул и откинулся на спинку кресла, — еще менее вероятно. Знаешь ли ты, что если все мужчины, женщины и дети Америки внезапно переберутся во Флориду, земля перекосится, и мы все улетим в открытый космос?

Я растерялся, глаза у меня нервно забегали.

— Нет, Дентон, — сказал я. — Нет, я этого не знал.

— И! И! — закричал он, снова возбужденно колотя по столу. — Я тебе еще кое–что скажу. Если все жители Китая одновременно подпрыгнут, произойдет то же самое. Земная ось, или как ее там, сдвинется, гравитация исчезнет, и мы все улетим на Марс. Так что если только они над этим задумаются, Китай может стать самой могущественной страной в мире. Они могут затребовать выкуп с целой планеты, просто пугая тем, что они подпрыгнут на несколько сантиметров. Подумай только!