Книга Голоса в ночи - Эрин Хантер

— Поговори со мной, пожалуйста! — взмолилась Голубичка.

Искролапка остановилась и посмотрела на нее рассеянным взглядом.

— Меня никто не обижал. Я прекрасно себя чувствую. Просто устала. Оставь меня в покое.

— Правда? — шепнула Голубичка, наклоняясь к самому уху сестры.

Искролапка кивнула и отвернулась.

Мелкие камни загремели под карнизом, и огненная шерсть Огнезвезда мелькнула на осыпи.

— Все прошло спокойно? — спросил он у Ежевики.

— Мы отдали им травы, они вернули нам Искролапку, — ответил тот.

— Уже известно, как они ее поймали?

— Искролапка говорит, что хотела поохотиться ночью возле границы и случайно перешла за метки.

Терновник, стоявший возле воинской палатки, мрачно повернулся к ним.

— Не стоило посылать за ученицей патруль из одних старших воинов, — проворчал он. — Слишком много чести этим трусливым похитителям учениц!

Дым подскочил к нему, размахивая хвостом.

— Если в Грозовом племени кто-нибудь умрет из-за отсутствия лекарств, эта смерть будет на совести котов племени Теней!

Острые когти стыда полоснули Голубичку по животу, заставив еще ниже опустить голову.

— Ну все, все, — шепнула ей на ухо Белка. — Оставь Искролапку в покое и перестань волноваться. Нам пора собираться на Совет.

Голубичика вздрогнула.

— Ох, я и забыла! — Она запрокинула голову и посмотрела на круглую белую луну. Если Когтегрив придет на сегодняшний Совет, что она скажет ему?

Терновник и Дым уже ждали их возле выхода. Рыжий хвост Огнезвезда исчез в ежевичных зарослях, скрывавших палатку целителя. Голубичика догадалась, что предводитель пошел проведать свою подругу перед уходом. Медуница нервно расхаживала по поляне в сопровождении Шиповницы и Пестроцветик, шерсть у всех троих стояла дыбом от холода. Ягодник, Лисохвост и Львиносвет один за другим вышли из воинской палатки.

Белка стояла возле детской, поджидая зашедшую внутрь Листвичку.

— Как Вишенка? — спросила она, когда бывшая целительница выбралась наружу.

— В груди у нее до сих пор немного хрипит, но аппетит не пропал, — ответила Листвичка, и обе кошки заспешили в сторону выхода.

Ежевика посмотрел в сторону палатки целителя, дыхание белым облачком вырывалось у него из носа. Наконец, Воробей и Огнезвезд вышли наружу.

— Ну все, идем!

Они вышли из лагеря и устремились в сторону озера. Воробей всю дорогу старался держаться поближе к брату. Кое-где намело целые сугробы, но Львиносвет прокладывал для Воробья дорогу или прорывал глубокие туннели к тем местам, где ветер с озера не давал снегу залеживаться на земле.

— Голубичка? — негромко окликнул он свою ученицу.

Та со всех лап бросилась к нему.

— Что?

— Ты знаешь, что Искролапка делала на границе? — шепотом спросил он. Голубичка заметила, как шагавший сзади Воробей чутко насторожил уши.

— Это не имеет никакого отношения к племени Теней, — горячо зашептала Голубичка. — Она просто… — Она лихорадочно поискала подходящую причину. — … просто решила совершенствовать свое умение ночной охоты, по крайней мере, мне она так сказала!

Заметив, как Воробей дернул хвостом, Голубичка изо всех сил постаралась поверить в свою ложь. Она знала, что Воробей без труда проникает в чужие мысли и может вывести ее на чистую воду, если она не будет вести себя осторожно.

— Смотрите! — воскликнула Белка, глядя на гребень холма. Грозовые коты шли по береговой земле племени Ветра, и на вершине взгорка, высоко-высоко над пустошью, темнели силуэты соседских воинов, цепью растянувшихся по склону.

— Чего они там ждут? — прорычал Терновник.

Лисохвост отряхнул хвост от снега.

— Может быть, просто не хотят являться на Совет первыми?

Луна озаряла воинов Ветра, бросая длинные черные тени на гладкий белый склон.

— Идем, — бросил Огнезвезд, ускоряя шаг. — Чем быстрее мы окажемся в безопасности на острове, тем лучше.

Голубичка подождала Шиповницу и Пестроцветик, и пошла вместе с ними. Пестроцветик нервно крутила головой, то и дело вздыхая.

— Ох, надеюсь, ничего плохого не случиться!

— Хорошо Иглогривке, она сейчас в тепле и безопасности, — заметила Шиповница.

— Да сейчас и в палатке целителя стало неспокойно — Шмель опять кашлял целый день, — вздохнула Пестроцветик. — Что если ему станет хуже?

— Ничего страшного, Воробей поручил Яролике присматривать за больными, — напомнила Шиповница. — Яролика знает, что нужно делать.

Голубичка украдкой послала свои чувства через пустошь, на вершину склона, где вереск сгибался и стонал под тяжестью снега. Воины Ветра в полном молчании стояли на вершине, они не двигались и не переговаривались — просто смотрели. Страх зашевелился в животе у Голубички. Она попробовала проникнуть еще дальше, на территорию племени Теней.

— Вдруг там ловушка? — визгливо мяукал Враноклюв.

— Может, нам лучше вообще не ходить?

Чернозвезд откашлялся.

— Нельзя показывать свой страх, — спокойно и твердо сказал он. — Никто не посмеет напасть на нас во время полнолунного перемирия.

— Откуда такая уверенность? — тоненько вскрикнула Снежинка.

— Это же Совет! — возмущенно воскликнула Рыжинка. — Они не посмеют нарушить священное перемирие!

«Кого они все боятся? — в смятении спрашивала себя Голубичка. — Неужели Звездное племя уже предупредило всех об угрозе из Сумрачного леса?» Поколебавшись, она решила посмотреть, что делается в Речном племени.

— Ты идешь? — громко спросила Мотылинка.

— Нет, я останусь здесь, — твердо ответила Ивушка.

— Вы уверены, что они не посмеют нарушить перемирие? — нервно процедил Камышинник.

Моховушка поскребла лапой снег.

— Может быть, нам стоит на время Совета спрятать старейшин и котят где-нибудь в безопасном месте?

Страх тяжкой черной тучей навис над всеми племенами.

Когда Грозовые коты подошли к поваленному дереву, Голубичка первая услышала тревожный шум, доносившийся со стороны поляны. Речные воины нервно расхаживали по снегу. Следом за Шиповницей и Пестроцветик она выбралась из кустов и села поближе к Воробью и Львиносвету.

— Они все знают! — шепотом сообщила она братьям.

Львиносвет вопросительно посмотрел на нее.

— Кто? Что знают?

— Другие племена! — возбужденно прошипела Голубичка. — Про Сумрачный лес!

— Не выдумывай, — оборвал ее Воробей, его незрячие глаза тускло светились в лунном сиянии. — Никто, кроме нас, ничего не знает.