Книга Беги или гори - Софья Валерьевна Ролдугина

в семичасовых программах по нет-сети. Первое, что я делала, даже глаза не открыв, – увеличивала интенсивность купола в несколько раз. Он давно уже не схлопывался по ночам, даже если мне снилось что-то совершенно невинное, но интенсивности «по умолчанию» слегка не хватало, чтобы проверить ближайшие помещения. Вторым пунктом шло восстановление щитов.

Ну а третий, завершающий этап – спихнуть пинками рыжего со своей части постели и избежать ответных тычков… Последнее, надо признаться, не удавалось почти никогда.

– Тебе нужно походить к направляющим удар, Трикси, – нахально посоветовал он, пока я ощупывала собственное запястье, пытаясь понять, что там хрустнуло. – Давай я тебя поучу?

– Нет, спасибо, – очень вежливо ответила я.

При одной мысли о том, что придётся взвалить на себя дополнительную нагрузку, в затылке начинало противно ныть. Прошло около двух недель с той знаменательной ночи, когда мне удалось создать кофейную ягоду, но мастер Ригуми тогда отреагировал на моё достижение, мягко говоря, странно:

– Ты пошла по трудному пути, Трикси-кан. – Подведённые ярко-алым губы слегка изогнулись, намечая одобрительную улыбку, но тяжёлый, пронизывающий взгляд откровенно пугал. – Ты в этом не одинока. Горячее желание обладать чем-либо очень скоро приносит результаты. Но для мага жадность губительна. Магия должна проистекать из желания сотворить нечто новое. Не из гордости, не из жажды обладания, не из ненасытности. Ты понимаешь, о чём я говорю?

– Да, – соврала я, хотя совершенно не понимала, что общего между гордостью, жадностью и стремлением обладать.

– Однажды поймёшь, – ответил Ригуми Шаа туманно. – Жадность требует всё больше, гордость требует всё больше. И быстрее. Ты не заметишь, как начнёшь отбрасывать то, что покажется тебе лишним, замедляющим движение. Но когда ты овеществляешь ничто, лишнего не бывает. Как ты думаешь, Трикси-кан, почему в Лагоне так мало запретов для учеников и подмастерьев? – вдруг резко сменил он тему.

– Мм… Традиции? – осторожно предположила я.

– У всякой традиции есть причины, пусть иногда их забывают, – неодобрительно сузил глаза мастер. Я почувствовала себя идиоткой и варваркой, которой, без сомнений, и являлась. – У этой – всего две. Первая: запретное влечёт. Вторая: крепче всего те правила, что ты сама для себя устанавливаешь. Подумай об этом, Трикси-кан. И о том, почему овеществить страстно желаемое – трудный путь.

Разумеется, я пообещала. Но сдержать слово не смогла, потому что попросту некогда было думать. Маронг продолжал отлёживаться, и мной вплотную занялся Итасэ Ран. И сразу же вспомнились рассказы о воплощённой мечте… по ассоциации, ведь этот человек оказался, скорее, овеществлённым кошмаром. Требовательный, как дорогая кузина в поисках идеальной красной помады; неутомимый, как Тейт в худшие – лучшие? – свои дни; беспощадный к ученикам, как моя обожаемая мамочка – к неудачным образцам.

Разговор с мастером произошёл около десяти дней назад. И с тех пор я вкалывала, как проклятая, с утра до поздней ночи. Итасэ заставлял меня приходить в мастерскую одной из первых и сразу же создавать иллюзию яркого солнечного света в той части пещеры, где мы посадили кофейное зерно. Затем он усаживался напротив, и начинались истязания. Итасэ показывал какой-нибудь образ, затем развеивал, а я должна была воспроизвести увиденное, но не сразу, а постепенно, послойно… И тут начинался ад.

Если это было цветущее дерево, то сначала требовалось изобразить семечко, затем росток, постепенно крепнущий побег, набухающие почки, листья, растущие и опадающие, и только затем – цветы. Орнамент приходилось рисовать с нуля – белое поле, контур, каждый цвет по отдельности. Животные… О, тут Итасэ извращался по-разному! Иногда приходилось в буквальном смысле одевать скелет, иногда – растить питомца. Иллюзии получались в лучшем случае видимые, притронуться и ощутить текстуру можно было через раз. Ломались они от простого прикосновения; Итасэ позволял моим творениям просуществовать секунду или две, а затем безжалостно разрушал и давал новое задание.

И так – в быстром, мучительном темпе, много-много часов подряд.

Домой я приползала никакая. Ела, не чувствуя вкуса. В ванну ныряла раз в два дня в лучшем случае и обычно с утра. Какие тут дополнительные занятия, тем более рукопашным боем?

– Такое чувство, что он меня просто не хочет никуда вести, – пробормотала я, сгибая ноги и утыкаясь лицом в колени.

Тейт извернулся в одеялах и шустро подполз ко мне.

– Сильно устала?

– Угу. А ещё в подробностях изучила анатомию этих, как их… инципов. Ну, панцирных слизней с глазками. Как бы теперь это всё забыть, чтоб не снилось?

– Есть способ, – соблазнительно протянул Тейт. Но я даже разозлиться не успела из-за несвоевременных приставаний, потому что он продолжил: – Подойди к мастеру Ригуми и скажи, что хочешь на побережье прямо сейчас.

Змея скепсиса подняла голову и зашипела – с явным таким сомнением.

– И он согласится?

– Обещал же! – Рыжий боднул меня в плечо, потёрся виском. – Хуже не будет.

Что ж, определённая логика в этом есть.

В мастерскую я шла как на заклание. Даже перед защитой проекта не было такого чувства обречённости и, как выразился Тейт, «грядущей задницы». Но выходных и праздников в Лагоне не знали, так что свет на горизонте не брезжил… Тут либо надо взять всё в свои руки и самолично устроить передышку, либо смириться и тихо сдохнуть где-нибудь в нише.

Последнее в мои планы точно не входило.

Как ни странно, мастер Ригуми вовсе не разозлился, услышав наглую просьбу. Он внимательно выслушал меня, затем жестом отослал Итасэ Рана и воздвиг ширму, отделяющую нас от остальной пещеры. Мысленные голоса как отрезало; возникло чёткое ощущение, что тонкая, словно бумажная стенка – нечто большее, чем можно разглядеть невооружённым глазом.

– Трикси-кан, сядь, – приказал он. Я оглянулась в поисках подушек, не нашла и просто подогнула под себя ноги. – Вижу, губительность спешки ты осознала. Наглядный урок?

Я почувствовала, что закипаю. Хорошенький эксперимент, ничего не скажешь. И вполне согласуется с бытующим в Лагоне мнением, что глупые ученики лучше усваивают правила на своей шкуре.

– Да, вполне.

– Гнев – плохой спутник для мага, – Ригуми Шаа и бровью не повёл. – Но желание показать, сколь губительна спешка, – не единственная причина. Ты привлекла внимание мастера Эфанги. И он не самый терпеливый человек.

Горло у меня мгновенно пересохло.

– Это… опасно?

Ригуми Шаа сузил глаза. Разум его сейчас точно источал холод.

– Не для тебя.

«Думай, Трикси». Приказ так и не прозвучал, но он подразумевался.

Рассуждай логически, действуй рационально, ожидай худшего… Итак, если Эфангу заинтересовали мои псионические способности, то действительно мне самой вряд ли что-то угрожает. На любезное предложение сменить мастера я ответила отказом. Значит, нужно либо похитить меня – не лучшее решение после инцидента с Арингой, – либо заставить передумать. И слабое место, рычаг для шантажа просматривается только один.

Рыжий.

– Он может сделать что-то плохое Тейту? – спросила я, понизив голос. Пульс зачастил.

Мастер Ригуми задумчиво прикусил губу; яркая алая краска смазалась.

– У тебя двойственное положение, Трикси-кан. Ты ученица, но ты же и добыча. И останешься ею, пока кто-то не настроит тебя под себя, – произнёс он так же холодно и отстранённо, как всегда. Но если раньше это раздражало, то теперь обезличенность словно бы смягчала жёсткий смысл. – И Танеси Тейт сейчас на это не пойдёт. Значит, у мастера Эфанги остаётся удобный путь, чтобы забрать тебя.

– Отобрать у Тейта?

– Да, – не стал отрицать Ригуми Шаа. –