Книга Сыны Тьмы - Гурав Моханти

стелились за ним облаком.

Нала и Варцин вскочили со стульев и рухнули на колени, стремясь превзойти друг друга.

– Садитесь. Приятно, хотя, конечно, и любопытно, видеть столь юных учеников в библиотеке. – Вьяс хрустнул шеей и уселся на стул напротив Налы. – Итак, чем я могу вам помочь?

Вскочив с пола, мальчишки уставились друг на друга с таким же удивлением, как если б капитан стражи решил пригласить на ужин двух воров.

– Возможно, я просто знаю кое-что, что может разрешить ваши сомнения, – мягко добавил Вьяс.

Варцин кивнул Нале. Тот глубоко вздохнул и начал:

– Ваша милость, нам просто любопытно… – Варцин бросил на него косой взгляд. – Я имею в виду, я просто задавался вопросом о чакрах. Брат Варцин сказал мне, что чакры используют энергию души – эйоны для создания мандал. Но я думал, что эйоны использовались для Осколков и вачанов.

– Хм, это знание, запрещенное на вашем курсе, – заметил Вьяс. – Вот почему, стоит только какому-нибудь учителю задвинуть занавески в комнате, и вам, шишьям, немедленно нужно знать, что находится по другую сторону? Передай мне то яблоко, мальчик. И используй слово «атман» вместо «эйоны». Теперь ты ученик Меру.

Некоторое время он молча жевал яблоко.

– Осколки чертятся на атмане, и примерно так же создаются мандалы, но Осколки истощают атман, а мандалы просто одалживают его, а затем возвращают. Атман можно сравнить с яблоком, которое ты съел, Нала. Для того чтобы проклятье сработало, требуется самое красное, сочное, вкусное и большое яблоко. Если яблоко недостаточно большое или сочное, Осколок не получится. – Он жестом пригласил их занять стулья напротив. – Сила Осколка зависит от накопленного атмана или размера яблока. Прежде всего потому, что, в отличие от мандал, которые раньше создавались через чакры, Осколок не использует эти каналы. Поэтому Осколки такие опасные. Вот почему ученый намин, который выполняет необходимые ритуалы, чтобы направить энергию, полученную от жертвоприношений, на себя, обладает высоким атманом, эм… высокой душевной энергией, которая, конечно же, позволяет создать быстрый и эффективный Осколок.

– Так вот почему их боятся по всему Арьяврату, – задумчиво протянул Нала.

Вьяс улыбнулся, затем вдруг замер и вгляделся в лицо Налы:

– Нала, ты… – Его глаза блеснули, как будто он обнаружил, что мальчишка нашкодил. Нала почувствовал себя перед ним голым, как младенец. Знает ли он? Мальчишка отвел взгляд. – Ты отличаешься от других мальчиков, не так ли? – с кривой улыбкой заметил Вьяс.

– Да, ачарья. Он валка, если вы говорите об этом.

– Совершенно верно. – На лице Вьяса не было удивления. – Но вачаны бывают разные. – И, не сводя глаз с Налы, он продолжил: – Они вызываются ритуалами, и их трудно выполнить даже опытному намину. Вачан оборачивает цепь вокруг вашей души. Представьте, что вам приходится выполнять все упражнения ачарьи Ирума, держа на спине огромный валун.

Нала мог только надеяться, что ачарья Ирум не подслушивал этот разговор. Не стоит подавать ему такую идею.

– Да, сперва вы будете больше уставать, но со временем это сделает вас сильнее. Однако, если цепь, удерживающая валун, порвется, валун раздавит вам спину. Аналогично, сломайте вачан, и он превратит вас в пепел. Общеизвестно, что наложить вачан очень трудно, и многие ведомые благими намерениями намины сгорели заживо, проводя его. Вот почему вачаны были запрещены по всему миру и их можно применять лишь с одобрения Саптариши.

В библиотеке повисла зловещая тишина.

– А мандалы, с другой стороны, они… гм… – Вьяс почесал подбородок, – они требуют атмана так же, как замок требует ключа. Более сложные мандалы не используют атман столь же разрушительно, как вачаны или Осколки, но соединяются с атманом мира. А теперь скажите мне, что такое атман мира?

– Элементали, – хором ответили мальчики, счастливые, что могут дать ответ.

– Я вижу, вы внимательно читали. Хорошо. Да, они связывают нас с Элементалями, или Н'йен Вальрен, как это на древнем языке называли дэвы. Это позволило нам использовать и формировать их так, как мы считаем нужным. Покажи мне книгу, которую ты читаешь, Нала.

Нала двумя руками протянул увесистый том, и Вьяс мгновенно отвлекся на книгу.

– Ах, я думал, эта книга потеряна из-за Клуба Розы.

– Прошу прощения, ачарья? Клуб Розы?

– Группа мстителей, книжных воров, преступников высшего класса! Забудьте о них. Я вижу, ты изучаешь основные мандалы. Да, я помню, я тоже когда-то с удовольствием их изучал. И некоторые до сих пор помню наизусть. Исполнение имеет значение, Нала.

Ачарья Вьяс вскинул обмотанное четками запястье и ткнул пальцем в воздух, который внезапно заструился белым светом, а за пальцем, когда Вьяс повел им по кругу, остался огненный след. Варцин отскочил назад и, слетев со стула, врезался в книжную полку. Нала ахнул и прикрыл лицо ладонями, выглядывая между пальцами. Пальцы Вьяса двигались, как будто он рисовал фреску.

– Каждая мандала обладает уникальным эффектом, который определяется ее формой, – сказал он, улыбаясь мальчикам через светящийся знак, который парил в воздухе между ними. – Активация чакр в теле позволяет их владельцу направлять Элементалей на желаемых частотах и длинах, чтобы производить определенные эффекты через мандалы. Эта мандала должна была с помощью Света немедленно зажечь светящиеся фонари позади вас, но… ну, Элементали больше не работают.

Несколько очень долгих ударов сердца мандала пульсировала в воздухе, прежде чем исчезнуть в полумраке, а потом и вовсе раствориться в небытие.

– Это было потрясающе! – выдохнул ошеломленный Нала.

– Ачарья, – испуганно спросил Варцин, – вы знаете, почему все это закончилось? Все эти мандалы? Астры?

Ачарья Вьяс пожал плечами:

– Никто не знает. Может быть, смертные не заслуживают магии, дитя.

Шакуни

I

Если Хастинапур, столица Союза Хастины, был Глазом Мира, то Орлиный Гребень был его зрачком. Гребень, дом правящего царя Союза, представлял собой огромный и внушительный акрополь в центре розового города, венчавший гору, и казался настоящим пиршеством для изголодавшихся глаз. Из углов Гребня поднимались пять изящных шпилей: их блестящий белый камень был отделан сияющими сапфирами, которые сверкали только на закате. Стройные арки, паря в небесах, переходили от одного шпиля к другому. Изготовленные Древними, они были достаточно широкими и прочными, чтобы вместить целую армию. Мерцающие арки были единственными границами Гребня.

Старейший город во всем известном мире, одержимый законом и справедливостью, с любовью распахнул свои объятия для своих граждан – при условии, конечно, что ваши карманы были достаточно глубоки.

В центре Гребня