Книга Превыше всего - Карен Рэнни

— Значит, мы достаточно успели узнать друг друга. Поверь, я тоже теперь хорошо знаю, сколь опасно недооценивать твои способности.

— Неужели мы должны все время наносить друг другу уколы?

Сам вопрос, а еще больше сожаление, прозвучавшее в ее голосе, озадачили Фрэдди. Такая глубина и теплота были в ее глазах, что он удержался от язвительного ответа и шутливого, развязного тона. Он молча посмотрел на нее. Она стояла перед ним утомленная, с припухшими от бессонной ночи глазами, в платье с чужого плеча, но все равно красивая и притягательная. И все-таки есть в ней какая-то тайна. Разве могла другая так решительно броситься в пургу? А жить целый год, работая день и ночь не покладая рук, и ни разу о себе не напомнить? Он никогда не думал, что женщина может обладать столь сильной и целеустремленной волей. Разве не загадочно то, что она не только решилась родить внебрачного ребенка, но и гордилась им, была уверена, что поступила правильно, и готова отстаивать свою правоту?

— Ты так и не ответила на мой вопрос, — напомнил он. Фрэдди отошел от камина, сделал несколько бесшумных грациозных шагов по дорогому ковру и подошел почти вплотную к Кэтрин.

Кэтрин пристально посмотрела на него и — в который уже раз! — подумала о том, что она знает почти каждый дюйм его тела и почти ничего о нем самом. Лишь сегодня, да и то от Мириам, она узнала одну из тайн его жизни. Что еще скрывается в его прошлом? Чего он хочет в будущем? Он так же упорно скрывает от посторонних свою жизнь, как скупец свои сокровища. Но что бы ни задумал этот человек, он обязательно этого добьется, если не прямыми действиями, то благодаря упорству и умению ждать. Это она знала наверняка.

Фрэдди изменился за последний год. Похудел, лицо его от этого немного вытянулось. Вокруг глаз появилось множество морщинок, а губы сделались прямее и тоньше. Кэтрин, преодолевая нестерпимое желание провести рукой по его груди, сделала шаг назад. Фрэдди подумал, что она просто не хочет стоять близко к нему, и нахмурился.

— Я самая обыкновенная, — повторила Кэтрин. — Как и всем, мне хочется жить спокойно. И я хочу жить так, как считаю нужным. Мне не нужно каких-то особых привилегий, но я никому не позволю помыкать собой. Мне нравится желтый цвет. Я не умею рисовать и не слишком хорошо танцую. Да, еще я не умею и не люблю шить, я даже не могу как следует заштопать свою одежду. Самое дорогое, что у меня есть сейчас, — Роберт и Джули. Вот такая я. Ты узнал, что хотел, Фрэдди?

Вместо ответа граф шагнул к ней и привлек к себе. Кэтрин напряглась и резко подняла голову, но встретившись с его глазами, вырываться не стала. Он смотрел на нее с грустью и мольбой. Видит Бог, этот тигр не был таким уж хищным!

— И я тоже хочу мира, Кэтрин, и дорожу своей свободой. Еще я пытаюсь помочь другим живущим в этом мире и уже нашел свой способ. Люблю книги, музыку и умные беседы. Из цветов предпочитаю небесно-голубой. Рисовать даже никогда не пытался, а вот танцую неплохо и практику в этом деле имел большую. Шить не умею, и когда моя рубашка приходит в негодность, я ее просто выбрасываю. — Фрэдди улыбнулся, кончиками пальцев приподнял ее подбородок и заглянул в глаза. Кэтрин не стала вырываться: глупо сопротивляться, когда уже угодила в лапы к тигру. — Теперь ты знаешь обо мне гораздо больше, чем многие из моих друзей и близких. Ты удовлетворена?

Она осторожно выскользнула из его объятий и, заметив взгляд Фрэдди, направленный на ее руки, с удивлением обнаружила, что ее пальцы сжаты в кулаки.

— Это ничего не меняет, милорд, — произнесла она, с трудом выговаривая слова. — Я не принимаю это предложение.

— Вот уж никогда не думал, что после того, как двенадцать лет я бежал прочь при одном намеке на свадьбу, буду умолять кого-то выйти за меня замуж! — с неподдельным удивлением сказал Фрэдди. — Но давай поступим так: скажи, что тебе во мне больше всего не нравится, а я честно отвечу, смогу ли исправиться. Пойми, я не отдам тебе детей! Как я понимаю, ты тоже. Что еще, кроме брачных уз, может удержать нас от ненужной борьбы? Предложи иной вариант, и я покорно, как марионетка, сделаю то, что ты захочешь.

Последние слова он произносил, с трудом сдерживаясь от того, чтобы не перейти на крик.

— Самый лучший выход, который я могу предложить тебе, — это оставить меня и моих детей в покое. — Она разжала кулаки и, положив ладони на бархатный пояс юбки, с надеждой в голосе продолжила: — Ты сможешь время от времени приезжать к нам в гости.

— А как, по-твоему, я объясню лондонскому обществу тот факт, что дети богатого и влиятельного графа Монкрифа проживают в какой-то дыре?

Дыре? Кэтрин с трудом сдержала готовую уже сорваться с губ гневную отповедь. Да домик Берты — одно из лучших мест, которое она видела в своей жизни. Конечно, это не такое большое и шикарное жилище, как графский дом в Мертонвуде, но ей и детям места там вполне хватало.

— Тогда сам выбери подходящее, на твой взгляд место, Фрэдди. Купи небольшой дом.

Больше всего выводило из себя графа то, что она прямо светилась при мысли о том, что можно разрешить ситуацию, не выходя за него замуж. Неужели брак с ним действительно так неприятен этой женщине?

— Послушай меня, маленькая милая чудачка. — Фрэдди склонился еще ближе к ней. Кэтрин почувствовала его дыхание на своей коже и так резко подняла голову, что чуть не разбила ему нос. Во избежание нового удара, он сжал непокорную голову в своих огромных ладонях. — Предлагая это, ты не учитываешь одной немаловажной детали, Кэтрин. Мои дети не имеют какого-либо законного статуса. С точки зрения закона они незаконнорожденные изгои. Изменить это можно, лишь поженившись. В этом случае Джули со временем станет не только одной из самых красивых, но из самых знатных и богатых невест Англии, а Роберт, помимо всего прочего, унаследует графский титул.

— А мне казалось, что твоим наследником является Джереми?

— Да какой он наследник, если у меня имеется замечательный сын! Подумай, Кэтрин. Если ты действительно так любишь детей, ты должна делать прежде всего то, что пойдет на пользу им.

— Это напоминает шантаж.

— Ты говорила, что способна на все ради моих детей. Собственно, ты уже доказала, что способна на жертвы во имя их. Дело во мне? Так есть ли более надежный способ извести меня, чем стать моей женой?

Он улыбнулся, и Кэтрин на этот раз не поняла, скрывается ли за этой улыбкой раздражение или он искренне готов посмеяться и над собой. Захотелось проверить.

— Так речь идет о жертве? — как бы раздумывая произнесла она, одновременно отходя в противоположный угол комнаты, — прикоснуться к графу сейчас было никак нельзя. Слишком сильное и странное воздействие оказывает на нее каждое такое прикосновение. — Что ж, стоит подумать. Но женитьба, милорд… Мне до сих пор представлялось, что это нечто достаточно постоянное.

— Я тоже так думаю.

— Значит, ты готов отказаться от многих своих привычек?

Кэтрин, задав этот вопрос, сама удивилась не меньше графа. Конечно, она думала о том, как могла бы сложиться их с Фрэдди семейная жизнь, но она не собиралась говорить об этом вслух.