Книга Королевство грез - Джудит Макнот

При взгляде на невозмутимого молодого монаха, который непроявлял перед ним ни малейшего страха, Ройс сменил гнев на невольное уважение.

— Я… — начал он, но его оборвала рассерженная Дженни:

— Он — Черный Волк! Бич Шотландии! Скотина и сумасшедший!

Брат Грегори округлил глаза, но сохранил внешнееспокойствие. Кивнув, он уточнил:

— Герцог Клеймор.

— Ну раз мы все должным образом представлены, — отрывистосказал Ройс монаху, — проговорите что следует, и покончим с этим.

С чрезвычайным достоинством брат Грегори отвечал;

— Как правило, для сего требуются определенные формальности.Однако из того, что я слышал здесь, в монастыре, и повсюду, явствует, чтоцерковь и король Иаков уже санкционировали данный брак. Препятствий, сталобыть, не имеется. — Дженни упала духом, но вновь воспарила безумно, ибо он,оглянувшись на нее, заметил:

— Только мне кажется, дитя мое, что вы не желаете выходитьзамуж за этого человека. Я прав?

— Да! — крикнула Дженни.

Мгновение поколебавшись, чтобы набраться храбрости, молодоймонах медленно повернулся к могучему неумолимому мужчине, стоящему рядом с нею,и молвил:

— Милорд Уэстморленд… Ваша светлость… Я не могу совершитьбрачный обряд без согласия…

Он в замешательстве смолк, а герцог Клеймор в насмешливоммолчании продолжал созерцать его, словно спокойно ждал, когда брат Грегоривспомнит кое-что, не оставляющее ему выбора, кроме как выполнить требуемое.

Начиная наконец пугаться, монах вспомнил то, о чем емуследовало подумать в первую очередь, и опять оглянулся на Дженнифер.

— Леди Дженнифер, — мягко сказал он, — не хочу оскорблятьвас, напоминая, возможно, об унизительнейших обстоятельствах, но… всемизвестно, что вы пребывали… с этим мужчиною несколько недель и что он… с вами…

— Не по моей воле! — тихо вскрикнула Дженни, вновьохваченная стыдом и чувством вины.

— Я знаю, — ласково утешил брат Грегори. — Однако, преждечем откажусь совершить обряд, должен спросить… вы уверены, что не понесли врезультате… э-э-э… проведенного в заложницах времени? Ежели не уверены, тодолжны разрешить мне заключить брак ради спасения будущего ребенка. Этонеобходимо.

Лицо Дженни залилось алым румянцем во время этой позорнойдискуссии, и ненависть к Ройсу Уэстморленду достигла угрожающих масштабов.

— Нет, — прохрипела она. — Никакой вероятности.

— В таком случае, — заключил брат Грегори, отважно адресуяськ герцогу, — вы должны понимать, что я не могу…

— Я вас прекрасно понимаю, — вкрадчивым придворным тономпроговорил Ройс, больно стискивая руку Дженни. — Если вы нас извините, мывернемся примерно через четверть часа, и тогда уж вы нас обвенчаете.

Паника нахлынула на Дженни, она приросла к полу и уставиласьна него:

— Куда вы меня тащите?

— В лачужку, которую я приметил прямо за монастырем, —объяснил он с нерушимым спокойствием.

— Зачем? — завопила она звонким от страха голосом, пытаясьвыдернуть руку.

— Чтобы сделать наш брак необходимым. Дженни ничуть несомневалась, что Ройс Уэстморленд может, нисколько не задумываясь, утащить ее влачугу, овладеть ею, потом приволочь обратно, и монаху ничего не останется,кроме как обвенчать их. Надежда на спасение умерла вместе с сопротивлением, идевушка сгорбилась от поражения и стыда.

— Я вас ненавижу, — провозгласила она с убийственнымчувством собственного достоинства.

— Великолепная основа для великолепного брака, —саркастически подытожил Ройс. Повернувшись к монаху, он коротко приказал:

— Давайте. Мы тут уже потеряли чересчур много времени.

Через несколько минут, навечно обреченная на нечестивыйбрак, основанный на ненависти вместо привязанности и любви, Дженни былавыволочена из монастыря и закинута на коня Ройса. Вместо того чтобы сесть назапасную лошадь, Ройс отвернулся и что-то быстро велел кивнувшему Арику. Дженнине слышала, какой приказ отдал он гиганту, но видела, как тот повернулся ицеленаправленно зашагал к монастырю.

— Зачем он туда пошел?! — воскликнула Дженни, вспоминая, какбрат Грегори упомянул, что сегодня он в монастыре один. — Он ничем вам неугрожает. Он сам сказал, что лишь по дороге остановился здесь.

— Заткнитесь, — бросил Ройс и взобрался в седло позади нее.

Следующий час пронесся будто в тумане, отсчитанный лишьтолчками седла в ягодицы Дженни во время галопа по раскисшей дороге.Приблизившись к развилке, Ройс вдруг выпрямился на своем скакуне среди деревьеви остановился, как бы ожидая чего-то. Прошло несколько минут, потом еще. Дженнивглядывалась вдаль, недоумевая, чего они ждут. И наконец увидела. Арик держалвытянутой рукой поводья бегущей с ним рядом запасной лошади. А на спине ее,точно впервые севший верхом, подпрыгивал и колыхался вцепившийся в луку седлатак, будто от этого зависела его жизнь… брат Грегори.

У Дженни захватило дух при виде этой, пожалуй, забавнойкартины; она не верила своим глазам, пока брат Грегори не оказался так близко,что уже можно было по-настоящему рассмотреть его потрясенную физиономию.Повернувшись к мужу, она взорвалась, брызжа слюной от безумного возмущения:

— Вы… вы сумасшедший! На сей раз вы похитили священника! Всамом деле! Вы украли священника прямо из святого монастыря!

Переведя взгляд с всадников на нее, Ройс смотрел с вежливымспокойствием, и его крайнее безразличие лишь разожгло в ней ярость.

— Они вас повесят за это! — пророчествовала Дженни созлобной радостью. — Сам папа об этом позаботится! Они отрубят вам голову, потомутопят и четвертуют, насадят голову на кол, а внутренности швырнут на съедение…

— Я вас умоляю, — взмолился Ройс с преувеличеннымсодроганием, — от ваших слов меня будут мучить кошмары.

Его таланта посмеиваться над судьбой и не задумываться освоих преступлениях Дженни уже не могла вынести. Голос ее охрип до сдавленногошепота, она глядела на него через плечо, как на загадочное нечеловеческоесоздание, не поддающееся пониманию.

— — Есть ли предел вашей наглости?

— Нет, — отрезал он. — Для меня вообще нет никаких пределов.

Он дернул поводья, повернул Зевса к дороге, пришпорил, и туткак раз их нагнали Арик с братом Грегори. Отведя взгляд от каменного лицаРойса, Дженни вцепилась в развевающуюся гриву коня и сочувственно посмотрела набедного брата Грегори, который протрясся мимо, устремив на нее широковытаращенные от страха жалобные глаза, выражающие немую мольбу.