Книга Сэйв - Ава Хоуп

наблюдаю за тем, как сокращаются мышцы его каменного пресса, пока он сбрасывает футболку, а затем и штаны, и предстает передо мной с внушительной эрекцией.

– Ты должна знать, что я вот-вот взорвусь. Не смотри на меня так.

– Как? – прикусив губу, интересуюсь я.

Мэттью улыбается.

– Будто я только что не подарил тебе оргазм.

Он садится в джакузи с теплой водой и помогает мне устроиться между его широко разведенных бедер. Прислоняюсь спиной к его груди и шевелю задницей, чтобы подразнить его член, упирающийся мне в спину.

– Ты? Стой, это что, был не Райан?

– Булка, – издает смешок он.

– Что? Ты ведь тоже представлял блондинку? – фыркаю я, но Мэттью тяжело сглатывает и замолкает. – Что такое? – встревоженно интересуюсь я.

Он молчит, рассеянно поглаживая мой живот пальцами, и мое сердце пропускает удар. Тяжесть в груди, появившаяся от тревожных мыслей, будто давит на меня, отчего я не могу пошевелиться.

– Ты… – Стараюсь проглотить ком в горле. – Ты… – снова пытаюсь задать вопрос, но язык отказывается шевелиться. Закрываю глаза в поисках сил, чтобы задать вопрос. Ведь я поклялась ему всегда говорить о том, что меня тревожит. Делаю глубокий вдох, а затем хриплым, будто не своим голосом произношу: – Ты был с другой, пока мы… – Начинаю часто моргать, пытаясь прогнать слезы.

– Эмили… – шепчет он, и от его приглушенного голоса перед глазами все начинает плыть. Я зажмуриваюсь, пока по моим щекам начинают течь слезы. Мэттью крепче прижимает меня к своей груди, и из моей груди вырывается всхлип.

Гребаное дежавю!

– Тем вечером после игры мы с парнями пошли в стриптиз-бар. Мне было настолько хреново, когда я вернулся домой, что я больше не мог там находиться. Я просто отказывался верить в то, что чувствую к тебе. И хотел заглушить любые воспоминания о нас…

Чем больше он говорит, тем тяжелее мне дышать. Большая ладонь Мэттью лежит прямо на моем сердце, колотящемся так сильно, что, если бы не эта самая ладонь, оно бы вылетело за пределы грудной клетки. Мое тело дрожит, а слезы градом стекают по щекам.

– Я напился и просто уснул в сиськах стриптизерши. – Он тяжело сглатывает. – Поэтому следующим вечером я снова пошел в бар. Познакомился там с девушкой и привел ее домой…

– Хватит, – сквозь слезы шепчу я, пока Мэттью зарывается носом в мои волосы.

– Родная…

– На следующий день я приехала к тебе… – всхлипываю я. – Проходила мимо бара, где мы познакомились, и сквозь окно увидела тебя с девушкой. Нетрудно догадаться, чем все это закончилось, но я… я не хочу знать этого. Тогда мы… вроде как расстались. И…

– Я не спал с ней, – уверенно произносит он хриплым голосом.

Вырываюсь из его объятий, чтобы посмотреть ему в глаза. Мэттью с сожалением смотрит на меня, а его сердце колотится в унисон с моим.

– Не спал? – переспрашиваю шепотом я.

– Не спал.

Он притягивает меня за талию к себе, и мне приходится оседлать его.

– Мы поднялись ко мне, Булка. И я буквально заставлял себя целовать ее, – смотря на меня своими карамельными глазами, волнение в которых поражает меня до глубины души, хрипло рассказывает он. – Я понимал, что должен переспать с ней, чтобы поставить точку в отношениях с тобой, но не мог. Меня трясло от этого. От ее вкуса, ее запаха, ее прикосновений. Но главное – от мысли о том, что я могу быть с кем-то… кто не ты. Той ночью, когда ты ушла, я кое-что осознал.

– Что же? – всхлипываю я.

– Что у меня все же есть сердце. И когда ты уходила, ты забрала его с собой, оставив внутри лишь щемящую пустоту от осознания того, что с потерей тебя я потерял и себя.

– Это ты так признаешься мне в любви, Мэттью? – шепчу, прижавшись лбом к его лбу.

– Это я так прошу тебя беречь мое сердце. Оно твое.

Мэттью

Когда адреналин перестал бурлить в крови после того, как я чуть не разбился, я едва мог дышать. Я так чертовски сильно боялся рассказать ей о том вечере. Но она должна была знать.

Это просто разъедало меня изнутри.

Не знаю как, но я слетел с катушек, хоть и обещал себе не прикасаться к ней до нашего разговора, но все дело в том, что я так люблю смотреть на нее, пока ее сознание улетает на другую орбиту, что не смог сдержаться.

Я в целом люблю смотреть на нее.

В любое время дня и ночи.

В одежде и без.

Я просто люблю ее любой.

Всегда. Постоянно. Ежесекундно.

И если бы после моего признания в том, что я сделал, она бы ушла, то я бы утопил себя в этой гребаной ванне.

Как вообще люди могут изменять тем, кого любят? Или они не любят, а просто делают вид?

Вот почему я прежде не верил в любовь. Вот почему вряд ли я найду в себе силы произнести эти три слова вслух. Ведь куда важнее оберегать родного человека, заботиться о нем и показывать нежность, нежели кричать на весь мир о любви, но при этом причинять боль.

Любовь – это не про разбитое сердце. И уж точно не про боль.

Это про радость, про счастье, про головокружительные эмоции от осознания, что человек хочет провести с тобой жизнь просто так, не требуя ничего взамен.

Именно это я чувствую, когда смотрю в темно-зеленые глаза Эмили, – неземное желание оберегать ее от любой боли.

Когда я возвращаюсь в спальню, сердце все еще колотится в груди. Эмили попросила дать ей минутку, и я послушно вышел. Надеюсь, все это не затянется надолго, потому что я хочу заняться с ней любовью.

В ванной я просто поцеловал ее, стараясь не заканчивать наш разговор сексом. Мы оба нуждаемся в нежности, а не в диком трахе.

Похоть – не то, что лежит в основе любви. Наверняка вам странно слышать это от парня, который нашел эту самую любовь благодаря случайному сексу…

Но хоть я и жажду снова увидеть, как Эмили накрывает оргазм, сейчас я не хочу торопиться. Желание любить и оберегать ее гораздо сильнее желания трахнуть.

– Ты починил замок на двери, – произносит Эмили, и судя по тону, она улыбается.

Поворачиваюсь на ее мелодичный голос и улыбаюсь в ответ, увидев ее без одежды.

– Я ведь теперь живу не один, – пожимаю плечами я. – А тебе нужно немного личного пространства.

Она подходит ко мне и обхватывает руками мою шею, затем приподнимается на цыпочки и целует. Медленно