Книга Невидимые линии. Границы и пояса, которые определяют мир - Maxim Samson

пользователям расширить географические границы в шаббат, разграничить общинное пространство, пространственное распределение ключевых институтов общины и степень, в которой древние еврейские ритуалы могут практиковаться в настоящем. В этом смысле несколько иронично, что, позволяя своим пользователям выходить на городские улицы, как все остальные, эрувим заставляют их выделяться своей характерной одеждой и языком идиш. Тот факт, что они дополнительно принимают временную динамику, существуя всего несколько часов в неделю, а остальное время не имеет значения даже для самых строгих верующих, делает их еще более интересными.

Эрувим - далеко не единственная религиозная граница в мире*, но, возможно, самая тонкая.В то время как большинстволюдей могут просто отмахнуться от них как от проводов и столбов - если они вообще их замечают, - для строго соблюдающих евреев они определяют легкость, с которой они могут исповедовать свою веру. Таким образом, они позволяют им балансировать между вызовами, которые ставит перед ними древнее и современное общество, между приверженностью многовековым традициям и жизнью в мире, находящемся в постоянном движении. Таким образом, они являются границами, обозначающими их уникальную нишу в мире, и они гораздо менее банальны, чем может показаться кому-то за пределами этих общин. Но не стоит думать, что границы, основанные на строгих религиозных принципах, ограничиваются сравнительно небольшим масштабом городских кварталов. Как мы увидим далее, невидимые линии, отражающие различные религиозные и/или светские правовые системы, могут проходить даже между целыми провинциями в попытке умиротворить разрозненные общины и сохранить широко контрастирующие мировоззрения, философии и образы жизни.

 

*Еще один прекрасный пример - микат, граница, соединяющая пять станций и отмечающая место, где мусульманские паломники в Мекку должны войти в священное состояние, называемое iۊrām. Перед тем как пересечь границу, они должны совершить особые ритуалы очищения и надеть особую одежду; за границей им запрещается ряд действий, которые могут быть обычными в других местах, включая ношение сшитой одежды (в случае мужчин), использование духов или ароматов и вступление в половую связь.

 

Ачех

Свобода означает, что мы сохраняем дистанцию, отделяющую нас от других.

Хасан ди Тиро

Bhinneka Tunggal Ika. Национальный девиз Индонезии "Единство в многообразии" отражает усилия страны по гармонизации своего почти непостижимо разнообразного общества. В стране проживают представители 633 этнических групп, проживающих на территории, которая с запада на восток превышает расстояние между тихоокеанским и атлантическим побережьями США. Хотя правовая система страны в основном основана на гражданском праве - в значительной степени под влиянием 350-летней голландской колонизации, - в Индонезии также признаются традиционные законы адат, характерные для отдельных общин по всей стране. В последних всеобщих выборах 2019 года участвовало около двадцати партий, представляющих широкий спектр не только политических идеологий и экономических позиций, но и религиозных или светских философий. С шестью официальными религиями и, возможно, 250 другими, распространенными по всей островной стране, вера является еще одним заметным источником различий.

Суннитский ислам - самая популярная религия в Индонезии. 225 миллионов мусульманского населения страны, крупнейшего в мире, превышают численность населения Бангладеш, Афганистана и Саудовской Аравии вместе взятых. Однако в стране, которая официально является светской с момента обретения независимости в 1945 году, религия представляет собой серьезную зону разногласий. Основополагающая философия Индонезии, называемая Панкасила (Pancasila), олицетворяет проблемы страны в примирении религиозных и светских ценностей. Ее первым принципом является принятие единого Бога, что несколько проблематично для миллионов индусов, которые также живут здесь, в то время как ее третьимявляется индонезийское единство.* Что еще более важно, конституция Индонезии провозглашает страну светской унитарной республикой, однако одна из ее провинций не является светской или легко совместимой с индонезийским целым. На карте граница между этой территорией и остальной частью страны может показаться безобидной, но пересечь ее на местности - все равно что попасть в другой мир.

Ачех, единственная провинция Индонезии, официально исповедующая шариат, получила прозвище "Веранда Мекки" за свою долгую историю принятия и строгого следования суннитскому исламу. Благодаря своему расположению в дальнем северо-западном углу острова Суматра он также выглядит как придаток, указывающий через Индийский океан на Аравийский полуостров. Хотя точно неизвестно, когда Ачех впервые стал исламской территорией, вероятно, это была первая часть современной Индонезии, основанная в этом качестве, предположительно мусульманскими торговцами, путешествовавшими между Ближним Востоком и Восточной и Юго-Восточной Азией. В XIII веке венецианский путешественник Марко Поло описал здесь мусульманское поселение, а в начале XVI века Ачех стал султанатом, превратившись в одну из самых политически и экономически мощных территорий в регионе, грозного местного конкурента, в частности, имперской Португалии. В 1870-х годах в Ачех вторглись голландские войска, которые под названием Голландская Ост-Индия уже контролировали большую часть территории нынешней Индонезии, но, несмотря на потерю столицы Банда-Ачех, местное население оказывало жестокое сопротивление вплоть до XX века, отражая и укрепляя давнюю независимую позицию региона. Аченцы, которых координировалиулама (религиозные лидеры), такие как Теунгку Чик ди Тиро, как правило, применяли партизанскую тактику, включая характерныеатаки самоубийц parang-sabil ("священная война"). В свою очередь, "неверные" голландские войска иногда предпочитали истреблять целые общины мирных аченцев во имя "умиротворения". Бойня продолжалась до 1942 года, когда Императорская армия Японии успешно вторглась в Голландскую Ост-Индию во время Второй мировой войны.

После капитуляции Японии в 1945 году индонезийские революционеры Сукарно и Мохаммад Хатта, которым во время оккупации было разрешено разжигать националистические настроения среди населения, если они поддерживали японские военные действия*, объявили о независимости новой страны. Однако две ключевые группы были недовольны. Во-первых, голландцы оспорили легитимность этого шага, и Индонезия погрузилась в четырехлетний конфликт, потребовавший международного вмешательства. Во-вторых, в отличие от общего энтузиазма жителей архипелага по поводу независимости, аченцы были разделены - вплоть до насилия - на тех, кто поддерживал новое государство, и тех, кто ранее сотрудничал с голландцами и предпочитал старую власть. В последующие десятилетия оппозиция новому, высокоцентрализованному индонезийскому руководству, базировавшемуся на Яве, только усиливалась. Ачех был присоединен к Северной Суматре в 1950 году, несмотря на то, что рассчитывал на большую степень автономии, а с 1953 по 1959 год боролся за независимость в составе более крупного Исламского государства Индонезии. Более широкие свободы, предложенные индонезийским правительством в 1950-х годах, в некоторой степени успокоили ахенских повстанцев, но преемник Сукарно Сухарто был более бескомпромиссным в защите светских принципов и в рамках своего "Нового порядка" стремился свести к минимуму роль религии, особенно политического ислама, в индонезийской политике и обществе. В 1976 году, возмущенное тем, что индонезийское правительство не уважает ислам иисламские законы , пытается извлечь