Книга Тамплиеры. Рыцари-храмовники - Пирс Пол Рид

прав коронованных особ являлось вполне легитимным в феодальном обществе, поэтому большинство епископов, которые сопровождали крестоносцев, поддержали это рискованное предприятие. Но как только флот латинян в июне 1203 года добрался до Халкидона, расположенного напротив Константинополя, крестоносцев стали обуревать неприятные исторические ассоциации. Так, французы припомнили печальную судьбу армии короля Людовика VII во время 2-го Крестового похода в 1148 году через Антиохию, когда их соотечественники были коварно преданы теми же греками. У венецианского дожа также имелись основания ненавидеть византийцев — прежде всего за погромы, учиненные константинопольскими греками над латинянами в 1182 году. Во время погромов 1182 года Энрико Дандоло был ранен и потерял зрение.

Память об этих зверствах еще сохранилась у западноевропейцев: в этом легко убедиться, ознакомившись с яркими историческими хрониками того же Вильгельма Тирского. Ранее, укоряя византийцев за то, что те оказались неспособны защитить христианские святыни на Ближнем Востоке, он все же признавал их естественными союзниками в борьбе с сарацинами. Но после погромов 1182 года эти иллюзии рассеялись, и архиепископ Тирский признает, что ошибался, доверяя «лукавым и вероломным грекам», чьи «внешне благочестивые и богобоязненные священники» — на самом деле истинные еретики; в устах средневекового церковника это звучало тяжким проклятием.

«Идейная» ненависть к византийцам подогревалась и неистребимой тягой средневековых воинов к грабежам и воинским трофеям — что не так легко представить в наше относительно спокойное и сытое время, когда солдаты, как правило, обеспечены всем необходимым, а подобные действия считаются преступными. Это вовсе не значило, что страсть к разбою в крови франкских воинов и досталась им в наследство от предков-варваров, — просто в то время любую военную кампанию стремились максимально окупить. Иннокентий III упустил из виду, что, несмотря на все объявленные им привилегии и освобождение от податей, расходы на крестовый поход далеко превышали реальные возможности ополченцев, за исключением самых богатых рыцарей. Добиваясь участия в походе как можно большего числа дворян — всех этих графов Блуа, Фландрии и Шампани, — папа хотел сохранить надежный контроль над экспедицией, что было бы труднодостижимо, если бы он опирался только на королей Англии и Франции. Однако, как показал захват Зары, полного контроля ему добиться так и не удалось — прежде всего из-за недостаточного финансирования.

Вполне очевиден и тот факт, что — как и в других крестовых походах — покаянные настроения многих участников перемешивались с надеждой не только спасти душу, но и обрести удачу: существовало всеобщее убеждение, что риск непременно должен быть вознагражден. Несмотря на такие настроения, большинство крестоносцев понимали, что задуманное ими предприятие «пахнет откровенным скандалом», даже если не до конца ясно, чья тут вина. В июне 1203 года, сразу после высадки, крестоносцы напали на пригороды Константинополя, захватив Галату, разбили цепи, перекрывавшие вход в бухту Золотой Рог. 17 июля они попытались с ходу захватить и саму столицу, однако были отброшены императорской гвардией, состоящей из варягов. Тем не менее их атака так напугала императора Алексея III, что тот уступил царский трон ставленнику латинян Исааку Ангелу.

Презираемый своими греческими подданными за предательство, новоиспеченный император так и не смог собрать нужные для расплаты с крестоносцами средства. И уже в январе 1204 года разгневанные соотечественники свергли и убили Исаака вместе с сыном, а на его место посадили Алексея V Дука, который был им больше по душе, но враждовал с латинянами. Предприняв новую атаку, 12 апреля 1204 года крестоносцы захватили Константинополь. В древней и до того остававшейся непокоренной столице Восточной Римской империи началась жестокая резня и повальные грабежи. Больше всего католических ополченцев и паломников привлекали священные реликвии, хранившиеся в церковных сокровищницах, ценность которых намного превышала цену золота, из которого они были изготовлены. Очевидец этих событий Гюнтер Перийский рассказывает о католическом аббате, который ворвался в собор Христа Вседержителя и под угрозой смерти заставил греческого священника показать, где хранятся церковные сокровища, после чего, «набив полы рясы священными реликвиями, с радостным смехом направился к своему кораблю».

Латинские завоеватели поделили между собой не только богатства самого Константинополя, но и всю Византийскую империю. Так, 16 мая Балдуин Фландрский короновался в Софийском кафедральном соборе в качестве нового правителя Фракии и части Кикладских островов; Бонифаций Монферратский основал королевство со столицей в Салониках; а венецианцы прибрали к рукам бывшие владения греков в Адриатике, порты на побережье Пелопоннеса, Крит, Эвбею и острова в Ионическом море. Константинополь был также поделен на несколько частей, при этом почти половина досталась ловким венецианцам. В результате Энрико Дандоло не просто отомстил грекам, а установил полный контроль Венецианской республики над торговыми путями от Адриатического до Черного моря.

Никто из рыцарей Бонифация Монферратского так и не отправился в Святую землю, предпочтя обзавестись феодальными владениями на землях Византийской империи. С этого момента большинство безземельных дворян Западной Европы вместо рискованной погони за удачей в Сирии и Палестине стали больше ориентироваться на спокойную Грецию. От этого пострадали не только православные греки, но и братья-католики на Ближнем Востоке, которые фактически лишились обещанной им помощи. Даже тамплиеры, чья роль в 4-м Крестовом походе была не слишком заметной, приняли участие в захвате центральной части Греции в 1205–1210 годах. Вместе с госпитальерами и тевтонами они оккупировали крупные территории на полуострове Пелопоннес. Хотя военная служба их была номинальной, они внесли свой вклад в оборону Латинской империи со столицей в Константинополе.

Вторым крупным внутрихристианским конфликтом, разразившимся вскоре после захвата Византии, стал Альбигойский крестовый поход (получил название от города Альби на юго-западе Франции). Это был географический центр катаров[16], еретической секты, которая распространила свое влияние в богатой провинции Лангедок, протянувшейся от реки Рона до Пиренеев. Корни катарства уходят к религиозному учению зороастризма, зародившегося в древней Персии. Согласно этой религии, существуют два Бога, добрая воля одного из которых направлена на укрепление духовного мира, а злым царством другого является мир мертвой материи. Поэтому все материальное изначально таит в себе зло, и спасти душу человек может, лишь освободившись от власти плоти. Подобное неприятие всего материального можно обнаружить и в таких учениях, как буддизм, стоицизм и неоплатонизм, а вот христианство в целом — несмотря на провозглашаемое самоотречение — утверждает, что Бог не только сотворил весь материальный мир, но и претворил Божественное Слово в человеческую плоть, явив миру Иисуса Христа.

С первых страниц церковной истории эта двойственность восприятия окружающего мира отражалась на верованиях христиан. В первую очередь их мучил вечный вопрос: если Бог создал все, в том числе и дьявола, то почему он до сих пор