Книга С ума сойти! Путеводитель по психическим расстройствам для жителя большого города - Дарья Варламова

этой точкой зрения. Специалист по ПРЛ Ренди Крегер написала возмущенную статью в Psychology Today, отстаивая честь знаменитого героя киносаги. Она считает, что у Энакина нет свойственных «пограничникам» проблем с самоидентификацией: наоборот, у него развитое чувство собственного достоинства и он отдает себе отчет в том, что он сильный джедай и отличный пилот. К тому же у него нежные и близкие отношения с матерью и женой, а люди с ПРЛ не так легко подпускают кого-то к себе и с трудом сохраняют стабильные отношения. Кроме того, совершая аморальные поступки, Скайуокер понимает, что творит, и идет на это вполне сознательно – в отличие от «пограничников», которые часто не могут управлять собой. И наконец, расстройство личности должно иметь один и тот же паттерн на протяжении всей жизни, но Энакин таки превращается в Вейдера, после чего теряет многие гипотетические черты ПРЛ[567] и становится просто классическим кинозлодеем. Мы, как и Ренди Крегер, полагаем, что диагноз тут несколько притянут за уши, – но французские ученые настолько уверены в своей правоте, что используют материалы из «Звездных войн» при обучении студентов.

Этот же диагноз часто ставят и некоторым знаменитостям – в списке «подозреваемых» значится сама Мэрилин Монро, Курт Кобейн, Эми Уайнхаус, а также «Клуб 27» (условное название группы культовых рок- и блюз-музыкантов, умерших в возрасте 27 лет) практически в полном составе, включая Джима Моррисона и Дженис Джоплин, – про этих двоих вышла целая книга под названием «Жить в мертвой зоне» (Living in the Dead Zone), авторы которой красочно описывают воображаемые сеансы психотерапии с рок-звездами. У всех этих личностей в анамнезе нестабильные отношения, импульсивные поступки, резкие эмоциональные перепады и отраженные в личных записях или текстах песен чувства пустоты и потерянности, проблемы с алкоголем и наркотиками – популярный набор «пограничников». Но примеров из биографии, конечно, недостаточно для официального психиатрического заключения – так что эти диагнозы так и остаются всего лишь гипотезами, весьма лестными для менее знаменитых людей с ПРЛ (ведь это предполагает, что человек с расстройством может добиться больших успехов).

Назвать современных знаменитостей с диагностированным ПРЛ сложнее, потому что из-за стигмы, связанной с этим расстройством, в таком диагнозе признаются реже, чем, например, в наличии биполярного расстройства или РПП. Один из редких примеров – американский футболист Брэндон Маршалл, который в 2011 г. на пресс-конференции совершил камингаут, сообщив о своем диагнозе, а позже основал фонд для просвещения людей в отношении лечения ПРЛ. Альбом Земфиры «Бордерлайн» можно интерпретировать как признание, но, строго говоря, информации для этого недостаточно.

Распространенность и прогноз

Масштабных работ с целью выявления степени распространенности пограничного расстройства личности не проводилось, но результаты выборочных исследований в Британии, Норвегии и США говорят о том, что этим расстройством страдает примерно от 5 до 7 % населения[568], [569]. Норвежское исследование показало, что расстройства личности чаще встречаются у людей без высшего образования, живущих в центре Осло (в столице Норвегии это скорее признак отсутствия финансового достатка) и не имеющих постоянных отношений[570]. Впрочем, возможно, в случае последнего фактора налицо обратная связь: людям с расстройствами личности просто сложнее найти спутников жизни и сделать карьеру. От ПРЛ одинаково часто страдают женщины и мужчины[571].

Пограничное расстройство считается очень проблемным диагнозом. («Как будто в психиатрии есть беспроблемные диагнозы?» – спросите вы. Конечно, нет – но и тут есть своя градация.) Как и все расстройства личности, оно с трудом поддается коррекции. При этом его сложнее воспринять всерьез в сравнении со многими другими нарушениями – пациенты с таким диагнозом обычно малоспособны к качественному анализу собственного поведения, а для окружающих основные симптомы выглядят как «заскоки» или проявления «скверного характера». Заболевание может серьезно отравлять жизнь. Американские ученые попытались оценить, насколько сильно влияет ПРЛ на благополучие пациентов, и пришли к выводу, что ОКР или даже депрессия намного меньше воздействует на социальную жизнь и карьеру, чем пограничное расстройство[572]. Риск самоубийств у «пограничников» достаточно высокий – около 10 % пациентов хотя бы раз пытаются покончить с собой[573]. Но появились эффективные протоколы психотерапии и есть доказательства, что в долгосрочном периоде правильное лечение может значительно улучшить состояние людей с ПРЛ и даже привести к ремиссии.

Гены или воспитание?

Еще недавно ученые считали, что гены играют решающую роль в развитии пограничного расстройства личности – вероятность унаследовать заболевание от родителей, по их мнению, составляла около 70 %[574]. Однако эти данные не учитывали фактор воспитания, и в 2007 г. оценка была снижена до 27 %[575]. Исследования ближайших родственников показывают, что у ребенка или брата/сестры больного ПРЛ в 10–20 раз больше шансов заболеть пограничным расстройством, чем у человека, в чьей семье никто этим недугом не страдал, но, конечно, нельзя полностью гарантировать, что причина точно в генах, а не в воспитании. Тем не менее вполне возможно, что какая-то группа генов делает человека более уязвимым для расстройства, хотя ученые пока так и не смогли назвать конкретные комбинации. Существует также гипотеза, что ген DRD4, который ассоциируется с любопытством и импульсивностью, может иметь отношение и к пограничному расстройству[576].

При этом в ходе совсем недавнего исследования (2021 г.) шведские ученые из Каролинского института изучили данные о более чем 1,8 млн людей, из которых 11 665 имели клинически подтвержденный диагноз ПРЛ. Авторы попытались создать генетические модели на основе этих данных, чтобы отделить генетический вклад от факторов среды, и сделали вывод, что главную роль играет генетика. Правда, нам сложно оценить качество этой модели без знания науки о данных (раздел информатики). Кроме того, у пациентов с ПРЛ в анамнезе очень часто упоминаются глубокие детские психологические травмы – настолько часто, что есть предложения воспринимать и лечить этот диагноз как вариант ПТСР (подробности см. ниже). Высказываются предположения, что определенные гены обусловливают повышенную предрасположенность к психологическим травмам и у людей с другими вариациями генов при таком же опыте расстройство не развивается (или развивается другое расстройство личности). Очень важно понимать, что неудачная генетика в данном случае не оправдывает токсичную среду: если кто-то в тяжелых обстоятельствах вырос психически здоровым (благодаря генетике или какой-то личной адаптивности), это скорее везение.

Нейробиология

Для пограничного расстройства до сих пор не нашли медикаментозного лечения – это во многом связано с тем, что, по всей видимости, оно вызывается целым комплексом нарушений в структуре и биохимии мозга. Склонность к депрессии, тревожности и боязнь быть покинутым, свойственные пациентам с ПРЛ, исследователи из Университета штата Нью-Йорк в Стоуни-Брук объясняют сбоями серотонинового обмена