Книга Тетрадь с гоблинами - Дмитрий Перцов

хорошо… – заикался я, чувствуя, что тоже вот-вот заплачу.

Позвонили в дверь. Хорошо, если бы это был денежный курьер или какая-нибудь фея с чемоданчиком долларов. Хоть кто-нибудь, кто р-р-раз – и решил бы все проблемы. Мама пошла открывать.

– О-хо-хо, Наталья! – услышал я до омерзения знакомый голос. – Какая удача, что я вас застал, Бог ты мой, вы бы знали! – На кухню, не снимая грязных туфель, вплыл Коломка Леопард Леопардович. В довесок к своему ублюдочному всему, он умудрился нацепить брюки леопардовой расцветки.

– И ты здесь, – сказал он, увидев меня. – И тебе здравствуй, так сказать. – Коломка взял из вазы песочное печенье, откусил и потянулся грязной лапой потрепать мои волосы. Я увернулся, но его пальцы все-таки задели несколько волосинок.

– Что тебе надо? – спросила мама.

– Как – что? Просто напомнить вам, Наталья, что делопроизводство идет полным ходом. Повестка в суд уже приходила, верно?

– Приходила.

– Ну вот! Хотел в этом убедиться. В нашем законодательстве не все, конечно, гладко с интеллектуальной собственностью, но наш с вами случай – вопиющий.

– Идеи витают в воздухе, – сказал я.

– А может, этот в школу пойдет? – Коломка еще раз попытался потрепать меня по голове, но теперь я уклонился нормально. – Хотя в школе его, думаю, так же, как и вас, Наталья, ничему не научат. Ни уважению, ни чувству справедливости. А уж придумывать…

– Да ты… – зашипела мама, – ты в жизни ничего не придумал!

– Как – ничего? Я все придумал. Но, увы, есть у меня плохое свойство: я плох в компьютерах. Представляете? И все файлы внезапно потерял. Ну, да свои истерики вы в суде будете демонстрировать. Моя доказательная база – совершенна.

В дверь снова позвонили. Казалось, Коломку ничто не может остановить, и его тирады будут бесконечными, пока не воскреснут все мертвецы, даже мой попугайчик Леша. Но тут он взъерепенился:

– Кто там? Вы еще у кого-то идеи украли?

– Дим, открой, пожалуйста, – попросила мама.

Я прошествовал в коридор, посмотрел в глазок. За дверью стоял высокий, гладко причесанный мужчина в костюме. Я открыл.

– Наталья Каноничкина здесь живет? – спросил он.

– Здесь.

– Она дома?

– Дома.

– Попросите ее, пожалуйста.

– А как вас представить?

– Судебный пристав, будьте добры.

– О! – крикнул из кухни Коломка и, прибежав в коридор, стал жать грязной, опять же, рукой, руку вновь прибывшего. – А вы как раз вовремя. По делу о краже идей, верно?

– Верно… – ответил пристав, подозрительно оглядывая чудного человека. А потом обратился к маме: – Вы Наталья Каноничкина?

– Я.

– Хорошо. Обычно мы не приходим лично, конечно… Но тут дело особенное.

– Верно! – подтвердил Коломка, – оно очень особенное. И вопиющее. Не устану это повторять.

Пристав еще раз окинул взглядом Леопарда, на этот раз, вроде бы, с раздражением.

– Так вот. Я пришел с данным документом. – Пристав протянул маме лист бумаги. – Им городской суд Бьенфорда по административным делам, в связи с новыми обстоятельствами, приносит извинения и сообщает о немедленном прекращении дела.

– Как… С как-кими обстоятельствами? Ну-ка, дайте сюда! – Коломка вспыхнул, как гранат, и выхватил у пристава распечатку. По мере прочтения, выражение его лица менялось.

– Вы… По какому праву? Я подал иск, со всеми доказательствами!..

– А, господин Коломка, так это вы? Очень хорошо, что вы здесь, – пристав заулыбался. – Для вас у меня тоже кое-что есть. Суд счел необходимым возобновление расследования. В ваших так называемых доказательствах найдена масса неточностей. Ну да это уже, строго говоря, не моя компетенция.

– Компетенция? Вы о чем? Да я же… Я же занес! Занес! Зам городского судьи лично… Лично принял у меня все, принял!

– Вы намекаете на факт взятки? Коррупция – это нехорошо, господин Коломка. Я буду вынужден доложить и об этом.

– Я так не сдамся. Не сдамся!

Бросив на нас затравленный взгляд, Коломка выбежал за дверь. Пристав не стал говорить ему слов напутствия, только кивнул маме, пожал руку мне и тоже удалился.

Мама, выждав какое-то время, словно проверяя, не приснилось ли ей это все, посмотрела на меня и спросила:

– Ты есть будешь?

– Буду. Яичницу.

– А бутерброд с ветчиной и майонезом?

– Да! И огурцы!

– И конфеты давай достанем. Пойдем на кухню.

Яичница залетела в меня, как к себе домой.

– Объяснений этому нет, – сказала мама. – Новость чудесная и невероятная. Представляешь, какая была бы фантастика, если бы мне еще и работу хорошую предложили, а?

– А ты проверь почту, – сказал я. На всякий случай.

– Что?

– Я ж тебе установил почту в телефон. Зайди, проверь.

– Ты серьезно?

– Абсолютно.

Мама, не скрывая недоверия, как, впрочем, и надежды, пошла в комнату и вернулась с телефоном. По пути открыла почту «Аутлук», и ее глаза округлились.

– Что там? – Спросил я.

– Нет, это, правда, фантастика. Не могу поверить. Это невозможно. Просто нереально.

– Ну что-о-о? Не томи!

– Меня в «Антиму» позвали. На собеседование в отдел маркетинга. Боже, я им резюме посылала еще год назад. Неужели вспомнили?

Я никогда не видел маму такой счастливой. Если бы на человеке росли цветы, она бы превратилась в настоящий сад роз, пионов и георгин, из-за которых проглядывали бы лишь глаза и улыбка. Вот оно! Вот к чему мне следовало стремиться все это время! К тому, чтобы любимые люди цвели, ну, в хорошем смысле цвели, не как застоявшаяся вода, простите, а как сад рядом с богатым особняком.

Мы обнялись, и стояли обнявшись минут пять. И мама снова плакала, только теперь иначе, а мне больше не хотелось плакать, я смеялся, и все придумывал, какую открытку нарисую ей на День рождения.

Мама собрала мне в школу бутербродов. Я вернулся в комнату и открыл Тетрадь. Я должен был это сделать, и я знал, что там увижу. На странице распознающего врагов Зухры появилось изображение Шара. Не скажу, что удивился. Также не скажу, что расстроился. Жизнь по Тетради представлялась мне как жизнь по утвержденному, заранее прописанному порядку. Так проще. Это избавляет от необходимости лишний раз морочить голову себе и другим.

Взрослые учат нас: что написано пером – не вырубить топором. Сказано – значит так и надо. А что в этом плохого? Ладно я: институт, карьера, об этом я и мечтать не смел. Но родители… Я не мог поверить своему счастью.

Еще и за Мелкого замолвлю словечко. То-то он обрадуется личному телохранителю и прочим почестям, от которых вся мелкотня в детском садике будет брызгать слюнями и завидовать. Нет-нет. Какие-либо размышления исключены.

Я сделаю все, о чем меня просит Шигир Рахт.

* * *

– Ты как, Дим? – спросил Рома, догоняя меня по пути в