Книга Граф Суворов, том 5 - Иван Шаман

мне сейчас ой как пригодится.

Рывок! Я подпрыгнул и тут же изменил направление прямо в воздухе, подтолкнув себя прессом. Солдаты противника открыли по мне беспорядочную стрельбу, но малый индивидуальный щит пробить не могли, а я не собирался стоять на месте позволяя им прицелиться. Каждый рывок отправлял меня на пять метров, всего за пару секунд позволив отдалиться от основной группы и оттянуть почти половину огня на себя.

Порядка десятка пехотинцев, засевших за камнями выше по склону, и приземистый бронеход-страус поливали меня из автоматов и пулеметов. Судя по грохоту – даже двадцатка была, но зенитка продолжала прижимать моих ребят к земле, не обращая на меня внимания. За что и поплатилась.

Двумя рывками я ушел вверх, заняв господствующую высоту, и прикрывшись щитом от назойливых автоматчиков вскинул на плечо Малышку. Бронебойный пятидесятимиллиметровый снаряд ударил с тридцати метров в борт зенитки, под прямым углом, и почти лишенная в этом месте брони машина взорвалась, да так что столб огня вышвырнул круглую башню, отбросив ее на десяток метров.

Только это заставило наконец обратить на меня больше внимания, но, когда десятки гранат посыпались на камни, за которыми я укрывался секунду назад, меня там уже не было. Гранаты разрывались над пустыми камнями, несколько снарядов раскололо скалу, оставив глубокую трещину и вызвав мини-лавину. Я же перебежал за ближайший ствол дерева и рывком ушел в крону.

Наверное белочка в резонансном доспехе могла бы смотреться дико, особенно учитывая что я перепрыгивал с ветки на ветку, между которыми было больше пяти метров, но зашоренные противники поняли что им грозит только когда я свалился на крышу страуса и резонансным клинком пробил ее вместе с экипажем внутри. Пулемет заклинил, и потерявший равновесие разведывательный бронеход рухнул, поливая недавних союзников непрерывной очередью.

Крики и ругань раздались со всех сторон, и хотя речь нападавших я не понимал, сути это не меняло. Пресс! Две волны, идущие в противоположные стороны от меня, повалили на землю бойцов противника, отшвырнули мелкие камни и поломали мелкие деревца. А следом на врагов обрушилась череда дисков.

Плоскостные конструкты разрубали людей в легких доспехах и бронежилетах, словно циркулярные пилы, почти не встречая сопротивления. Крики изменились, теперь в них слышался не гнев, а паника. Солдаты османов бросились врассыпную. Лишь некоторым из них хватало мужества не прекращать стрелять, но делали они это на бегу, или прячась за камнями, а потому не видели, как я вновь рванул вверх и скрылся в листве.

— Да я блин долбанный ниндзя. — усмехнулся я, короткой очередью из автоматического пистолета снимая засевшего в кустах снайпера. С моим виденьем аур и третьим глазом вычислить бойцов пытающихся укрыться оказалось проще простого. Видишь переливающуюся радужную штуку, идущего от оранжевого к фиолетовому, где-то за камнями или кустами? Очень вряд ли что это двухметровый зайчик.

Противники не могли за мной угнаться, а пули особо глазастых либо застывали в воздухе, либо отлетали от моего щита, не причиняя мне никакого вреда. Больше пяти минут я метался из стороны в сторону, выкашивая особо опасных противников, а затем их строй рухнул и наступление захлебнулось.

Отдельные смельчаки продолжали удерживать позиции, но против объединенных штурмовых взводов в резонансных доспехах поделать ничего не могли. Пусть наступление дарников мало напоминало древние стройные ряды рыцарей или фаланги римлян, но менее страшными от этого не становились.

Одно дело, когда прячась за камнями и стволами деревьев, ты выцеливаешь такого же голодранца как ты сам. Одно попадание, даже если его выдержит броня, и он выведен из строя. Заметил, вдавил спуск, опустошая магазин, и противник тут же заляжет за укрытия, припадет к земле, молясь всем богам и стараясь сроднится с окружающей растительностью и мелкими камушками. И совсем другое, когда ты выпускаешь полный магазин по прущему на тебя неуязвимому стальному монстру.

Пули застывают в воздухе. Гранаты отскакивают, или, что куда хуже, отлетают обратно. Контактные ракеты или крупнокалиберные пули заставляют противника чуть замедлиться, отступить, может даже припасть на колено, закрывая уязвимые точки, но в следующую секунду его конструкт уже восстанавливается и смерть продолжает переть прямо на тебя.

Нервы выдерживали у единиц, у самых храбрых, или самых тупых. Но все они заканчивали одинаково. Короткая очередь, удар диска или проводящего клинка, и дарник продолжает идти вперед, оставляя за собой бездыханное тело. Все помнили, что эти твари делали с пленными, и не собирались оставлять уродов в живых.

Нас могли остановить лишь бронетехника, шагоходы и резонансные доспехи, но я позаботился о противниках, выбив снайперов и уничтожив немногочисленную поддержку из танков и орудий ПВО. Все происходило на столько быстро и легко, что я даже засомневался, не ловушка ли это. Но уже через пятнадцать минут мы заняли все господствующие высоты и установили свои тяжелые винтовки.

Двадцатимиллиметровые противотанковые автопушки, закрепленные на станках треногах, прикрывались полным звеном дарников. Стрелок-наводчик, заряжающий, командир отделения и два бойца прикрытия. Закрепившись между камнями и навесив щиты такой отряд мог удерживать точку пока не кончится боезапас или силы обороняющихся. А у наших парней и девчонок и с тем, и с другим все было отлично.

— Таран, идем на сближение, доложи обстановку! — приказал я, дожидаясь пока Жеглов со своим десятком окончательно оттеснит пехотную роту, лишившуюся всего тяжелого вооружения.

— Мы оттеснили от Стерегущего противника. Заканчиваем эвакуацию раненных. — ответил бурят. — Поддержка не нужна, но, если сможете прикрыть нас с восточного склона, будет куда проще.

— Жеглов, присоединяйся к Тарану, выводите всех выживших к Гневу. Краснов, что у тебя? — спросил я, рывками отправляя себя в полет над ущельем. Полетом это назвать было сложно, я просто очень высоко прыгал и подбрасывал собственное тело в воздухе, отправляя его все дальше. Но это было в десятки раз быстрее, чем бежать между обломками в поисках врага.

— Маневровые двигатели левой стороны почти не пострадали. Справа работают два сопла из шести. Но только на них мы не поднимемся. Маршевые двигатели выведены из строя или зарылись в землю все, сейчас их не запустить. — ответил Максим, и на фоне я услышал визг болгарок. Похоже ремонт шел полным ходом. — Стараемся привести хотя бы еще пару маневровых в чувство, потом можно будет взлететь и разбираться с маршевыми. Шасси поломаны, но это лучше, чем торчать на земле.

— Разрешаю привлекать к ремонтным работам наших пленных и выживших со стерегущего. — скомандовал я, и тут же отключился. Чувство опасности, почти замолчавшее после уничтожения зенитки