Книга Цифровой постимпериализм. Время определяемого будущего - Коллектив авторов

учета регионализации. Необходим переход на сетевую систему принятия решения. Например, в многоквартирных домах, где на уровне инстинктивной стратегии выживания действуют вертикально-горизонтальные компромиссные процедуры согласования решений большинства с учетом мнения меньшинства. Сочетание вертикальной вождистской (выбранный вождь) системы с горизонтальной может дать оптимальные результаты в условиях кризиса. А сегодня, кажется, такой момент настал. Глобализация должна быть уравновешена регионализацией. Если глобализация – это вертикаль, то регионализация – это горизонталь, которая способствует развитию сетевых структур во всех сферах человеческой деятельности и что особенно важно для различных социально-экономических систем в условиях ограниченности ресурсов. Ведь это вопрос выживания, что пока не осознано большинством в нашем потребительском обществе.

Усложняющаяся система затратного не справедливого жизнеустройства порождает на всех уровнях, от глобального до регионального социально – экономический кризис при разрушением природной среды (экология) и глобальными климатическими нарушениями. Попытка решить все проблемы логистики всех ресурсов от материальных до духовных администрированием приводит к коррупции и бюрократизации человеческого общества, нарастанию хаоса и, как говорил Генри Форд, «Перетаскиванию мертвых грузов». Интенсивное нарастание потребления всех без исключения ресурсов обществом потребления исчерпало себя из-за конечного размера планеты Земля и нарушения экотехноциноза. Пандемия COVID-19 показала неизбежность перехода экономики в новое качество. В этой связи переформатирование мировой экономики на новую интеллектуальную активноадаптивная социально-экономическую систему – «умная экономика», целью которой является не прибыль, а социальная и экологическая ответственность с целью повышение качества жизни граждан в соответствии с общепринятыми для данного региона критериями с учетом удовлетворения насущных потребностей для всего населения: еда, одежда, жилье неизбежен. Приход регенеративной круговой «зеленой» экономики на базе цифровых информационных технологий (искусственный интеллект) для мониторинга и принятия решения, с целью снижения ресурсо- и энергоемкости всех процессов жизнеобеспечения не имеет альтернативы. Сегодня мир находится в точке сингулярности и переход в новую экономику не так прост. Что нас ждет: Кампанелла или Оруэлл? Будем бдительны[332].

3.5. Перехват управления государством и народным хозяйством внешними силами как угроза национальной безопасности России в информационной сфере

Список сокращений, используемых в параграфе:

ГМО – Генетически модифицированный организм

ИИ – Искусственный интеллект

ЕСПЧ – Европейский суд по правам человека

ПРДН – Нетрадиционные для России псевдорелигиозные объединения деструктивной направленности

РГ – Российская газета

РДН – Нетрадиционные для России религиозные объединения деструктивной направленности

СМСУ – Наднациональные структуры мирового согласования и управления

УПК – Уголовно-процессуальный кодекс

ЭВМ – Электронно-вычислительная машина

NBIC – Nanotechnology, Biotechnology, Information Technology and Cognitive Science

В данном параграфе чрезвычайно важно затронуть тему цифровой экономики, определение которой мы находим в п. «р» ч. 4 Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017–2030 годы, где зафиксировано, что цифровая экономика – это «хозяйственная деятельность, в которой ключевым фактором производства являются данные в цифровом виде, обработка больших объемов и использование результатов анализа которых по сравнению с традиционными формами хозяйствования позволяют существенно повысить эффективность различных видов производства, технологий, оборудования, хранения, продажи, доставки товаров и услуг»[333].

Как видим, здесь имеются два смысловых акцента – это большие объемы цифровых данных и хозяйственная деятельность, которую они и призваны обслуживать, заключающаяся в производстве (данный термин стоит на первом месте, а значит, имеет приоритет), технологий и т. д. Сюда же относятся и услуги, но не сами по себе, а чей уровень эффективности должен быть повышен, причем существенно.

Но фактически, развивается только та составляющая цифровой экономики, которая относится к сфере услуг и частично продажи и доставки товаров. Например, в Паспорте национального проекта «Цифровая экономика Российской Федерации» (утв. президиумом Совета при Президенте РФ по стратегическому развитию и национальным проектам, протокол от 04.06.2019 № 7)[334] нам не удалось найти ничего, что касалось бы использования цифровой экономики для увеличения производства чугуна, цветных металлов, мясо-молочной продукции и других продуктов питания, цемента, кирпича и т. д. То есть того, что имеет первостепенное значение для обеспечения безопасности России и комфортной жизни ее населения. Имеются только общие формулировки заголовков, в которые как бы случайно попали такие слова, как «промышленность». Например: «Создание комплексной системы финансирования проектов по разработке и (или) внедрению цифровых технологий и платформенных решений, включающей в себя венчурное финансирование и иные институты развития. Преобразование приоритетных отраслей экономики и социальной сферы, включая здравоохранение, образование, промышленность, сельское хозяйство, строительство, городское хозяйство, транспортную и энергетическую инфраструктуру, финансовые услуги, посредством внедрения цифровых технологий и платформенных решений».

По нашему мнению, данный документ в основном содержит в себе малопонятные словесные конструкции, за которыми ничего не стоит, которые являются высшим проявлением демагогии и беспредметности. Чего только стоят описанные в нем планы по развитию сквозных цифровых технологий «ПРЕИМУЩЕСТВЕННО на основе отечественных разработок». И как же после этого можно говорить в Совете Федерации о том, что единый реестр о человеке будет построен на российском оборудовании, работающем на российском же программном обеспечении?

Автор данной монографии кроме ученой степени по юриспруденции имеет, в частности, среднее техническое образование (советского образца!) в области электротехники, разбирается в радиотехнике, информационных технологиях, – это всегда входило в сферу его личных увлечений. Соответственно, отслеживание им таких технологий проводилось в течение последних 25 лет. Результатом такой деятельности является убеждение автора в том, что у России в данный момент нет технологий и специалистов в области программирования, которые были бы способны поднять, например, производительность сельхозпредприятий. За рубежом есть, но отечественных – нет. Имеются только в какой-то мере достаточные разработки и внедрения в данной сфере военного назначения.

Таким образом, говорить о построении цифровой экономики в том ключе, как это делают авторы вышеупомянутых документов, невозможно и даже преступно, так как, например, цифровизация производства продуктов питания неминуемо поставит отечественного производителя в полную зависимость от зарубежных, а значит, наднациональных структур, которые будут способны остановить такое производство из любой точки Земного шара (или даже с другого небесного тела, если они туда переберутся) в любой момент времени. Возможно, что соответствующее программное обеспечение будет способно работать только исключительно с ГМО семенным фондом – сеялка просто не будет подавать семена в почву, если они не будут иметь соответствующей радиоизотопной метки.

Не случайно, что материалы по «цифровой экономике» мы поместили в параграф, посвященный опасности перехвата управления российским государствам внешними структурами. Именно такая опасность нависла над страной в настоящий момент, о чем свидетельствует нормативная база, касающаяся строительства цифровой экономики.

Возвращаясь к Паспорту национального проекта «Цифровая экономика Российской Федерации», нужно особое внимание обратить на цель данного национального проекта. Она определена так: «Увеличение внутренних затрат на развитие цифровой экономики за счет всех источников (по