Книга Алирн. Возвышение - Максим Мамаев

всерьёз Лорда Города.

— В бассейн? — устало поинтересовался Байцай.

— А потом — пить и по шлюхам, — подтвердил я.

— Шлюхи больше не ко мне, — отмахнулся он. — Моя будущая жена мне яйца отрежет, если узнает. А учитывая, кто её отец — я даже не буду пытаться загулять...

— Это ты сейчас так говоришь, засранец, — хмыкнул я.

К счастью, несмотря на десятилетия, прошедшие с моего ухода, особняк работал в прежнем режиме. Благо, всё, что его касалось, было оплачено на век вперёд — в мире долгоживущих всё оплачивалось либо подневно, либо на десятки лет вперёд, а я, обладая огромным количеством денег, оплатил всё на век вперёд, из которого прошло лишь тридцатка лет. Так что слуги, в ужасе попрятавшиеся при нашем появлении (ибо были всего лишь практиками Формирования Узлов) вновь вылезли, поняв, что хозяева на месте.

— Горячий бассейн, ужин и вино на троих. А так же отправьте гонцов в особняки...

Я быстро перечислил адреса, по которым (по крайней мере раньше) жили остальные лидеры Легиона. Мы с Байцаем расслабленно лежали в бассейне, предаваясь каждый своим мыслям.

Большую часть жизни практика время протекает неспешно — там, где у смертного на весь срок существования отмерено от шести до восьми десятков лет, у нас даже не сотни — тысячи, а то и десятки тысяч, так что подобные нам не слишком спешили поднимать неудобные темы. Даже те, которые нужно поднять обязательно, вроде подробностей моего обучения и его похода.

Так что нет ничего удивительного, что мы с ним три с половиной часа отмокали, погруженные каждый в свои мысли. Тридцать лет... Авидайл не просто учил меня все эти годы — нет, это было бы мелочью, не стоящей даже упоминания. Погрузившись в воспоминания, я вспомнил первую из тех болезненных процедур, через которые мне пришлось пройти...

— В первую очередь я намерен стереть все отпечатки готовых техник, что хранятся в твоей Ауре Души, загрязняя её и забивая доступный объём памяти, — сообщил Авидайл.

— То есть? — удивился я. — А как мне тогда сражаться, если ты удалишь мои техники.

— Твои техники — мусор, призванный лишь для того, что бы память и сила твоих Души и Ауры расходовались понапрасну! — не терпящим возражений голосом сказал тогда Авидайл. — Первое, что я намерен сделать — это вымыть из тебя всё, что в тебя вложено этой вашей Системой. Законы, техники, навыки и знания — всё, что она вам даёт, это мусорное дерьмо, призванное сделать так, что бы вы даже в итоге, при максимальном развитии, оставались её рабами, снабжающими её праной.

В общем, сейчас у меня не было ни Полумесяца Небес, ни Техники Багровых Небес и Земли, ни Меча Законов и прочего... Даже мои артефакты — они лишились Легендарного ранга. И оружие, и доспехи — Система просто не давала им никакого ранга. Авидайл сотворил из всего, что у меня было, безранговое нечто — но при этом мой меч значительно усиливал любые мои энергетические манипуляции, что проходили через него, а доспехи утраивали мощь моего защитного покрова.

— Не гонись за техниками, что создали не для тебя и не под твой стиль, — наставлял Авидайл. — Все эти ваши вложенные в артефакты способности... Одноразовые — признаю, отличная штука, вложить полноценную технику в дешевую заготовку дорогого стоит. Но ваше оружие и доспехи... Боже мой, какой смысл делать постоянные артефакты, техники в которых слабее доступного практику той ступени, при которой он их может получить? Я не разделяю этот взгляд на оружие, а ты будешь моим лучшим учеником — так что поработаем как следует и над экипировкой, и над навыками, и над твоим организмом...

Для того, что бы полноценно развиваться, мне пришлось удалить все техники, кроме техники эволюции. Оказывается, каждая освоенная техника оставляет в энергетике своеобразную матрицу, через подачу энергии в которую она и начинала активироваться. И именно их мне и пришлось удалять — долго, больно и со страданиями, ибо кусок моей энергетики попросту выжигали, а затем восстанавливали.

— Хорошо, что ты неполноценный, — заметил тогда Авидайл. — Будь ты цельной личностью, процесс занял бы лет десять, лишь ради того, что бы не оставить тебя идиотом. А так за пару лет спокойно управимся, и на обучение времени больше останется...

В общем, было «весело». Вспоминать можно долго, но из примечательного вспоминается только одно — до самого конца, даже когда наставник опустил свой уровень до сферы Истока, я не выиграл ни одного поединка. Мастерство-с, так сказать... И его проклятая глефа мне в кошмарах сниться будет ещё долго — лупил он меня нещадно, постоянно приговаривая какую-то чушь про то, что насилие во благо — высший акт проявления заботы. Психопат, что сказать...

Повалявшись в бассейне, мы с Байцаем занялись делами. В течении недели мы выводили на прежний уровень влияние Легиона — с нашим исчезновением позиции группировки изрядно ослабли, так что пришлось показать наглым крысам, кто в доме хозяин. Два десятка слабеньких Небесных Лордов, вырезанных нами, плюс пара акций устрашения — и всё вернулось в норму.

После этого я на три года ушёл в затворничество — требовалось окончательно сгустить четыре оставшиеся слоя Небес, перед переходом в сферу Лорда. У стандартного практика всего шесть слоев Небес, но стандартным я не был, так что, достав заранее заготовленную и хранимую в банках (в трёх разных, на всякий случай) алхимию и энерго кристаллы, я достаточно быстро вышел на собственный пик этой сферы, сформировав десять слоев Небес.

— Доброе утро, господин, — склонилась в поклоне Сюзанна, что-то вроде моего личного ассистента и любовницы в одном флаконе. Я лениво открыл один глаз, показывая, что слушаю её. — К вам посланник от господина Андо. Впустить?

— Впускай, — разрешил я, вставая.

Через минуту в зал медитаций явился посланник Андо. Что характерно — в одеяних их клана.

— Мой господин, Принц Андо, зовёт своего друга Константина Красноглазого Мечника в гости, — с поклоном сообщил он.

Значит, дела плохи... Ведь в таком стиле, официальном, насквозь пропахшим этикетом, мой брат меня звать не стал бы. Более того, мы условились — если ко мне придут с подобным, официальным насквозь прилашением, значит,что-то не так.

— Веди, слуга, — поднялся я.

Брата в беде я не брошу. А судя по всему, моя помощь будет отнюдь не лишней.