Книга Дружина - Олег Артюхов

давали роту князю Олегу и провожали радостными криками дружину.

На волоке на Верхний Днепр нас догнал большой отряд русов во главе с Арамиром сыном великолукского ярла Воибора. Оказывается, за последние две недели русы умудрились так качественно вычистить северные земли, что решили половину войска отправить на Днепр нам в помощь. А это ещё десять сотен отменных бойцов. Благо судов ныне в достатке. Более того, четыре десятка лодий и снек решили зря не таскать туда-сюда и отправить назад в Русу, Альдейгью и Белоозеро.

Но и пять десятков снек и драккаров переволочь на Днепр оказалось делом весьма трудоёмким, долгим и затратным. Пришлось пенять самим на себя. К двум ватагам бурлаков, постоянно работающих на волоке и живущих в веси при нём, наняли дополнительно три ватаги вместе с их волами и снаряжением. Подсчитывая убытки, князь Олег морщился, но мошну свою растряс, благо трофейное серебришко позволяло это сделать.

Переволок судов занял пять дней, поэтому в верховьях Днепра пришлось разбить временный лагерь.

Я смотрел на воинский стан первой русской княжей дружины, и меня охватывала законная гордость за наших предков сумевших превозмочь невероятные трудности и испытания и сохранить землю, память и доблесть.

А пока тридцать сотен лучших воинов Руси сидели у костров, наворачивали кулеш, латали доспехи и обувь, выглаживали свои мечи или просто дрыхли под открытым небом, беззаботно храпели, глядя одним им ведомые сны. Все они жили обычными воинскими буднями и не догадывались, что именно сейчас творится история великой страны.

Небольшой торговый город Гнёздов, известный позже, как Смоленск, встретил князя Олега раскрытыми воротами, праздничными одеждами, улыбками горожан, открытыми бочками стоялого мёда, корчагами браги, запечёнными осетрами и поросятами, пирогами и кулебяками. Неизвестно как люди узнали, наверно вездесущие купцы разнесли вести, что Русь сотворилась и что грядёт сильный и справедливый князь. Народ ликовал. Не иначе крепко измучила всю страну смута, начавшаяся до Буривоя и тянущаяся вот уже полторы сотни лет. Скажите, какая страна, какой ещё народ смог бы выдержать такое безобразное насилие?

Почти неделю гуляла дружина в Гнёздове, там и дошёл слух, что, узнав о разгроме нурман под Полоцком, Асскальд повернул свои драккары и снеки назад, не дойдя и до Любеча. Пришло время, и княжья флотилия вышла на днепровский простор, неся в себе силу, идущую установить на всей Руси закон Русской Правды.

По мере приближения к киевским землям, иновременцы часто собирались командой и обсуждали финал экспедиции. Коротко этот финал звучал так: «Олег – киевский князь».

Вопреки ожиданиям, дружина по пути не встретила никакого сопротивления. Пару раз впереди мелькали тёмные фигуры чужих драккаров, но они тут же поворачивали и исчезали в туманной дали. Что, что, а здравого смысла нурманам было не занимать. Они прекрасно понимали, чтобы связываться с флотилией в пять десятков судов, набитых вооружёнными варягами и русами, нужно быть либо сумасшедшим берсерком, либо юродивым идиотом.

Мы свободно проплывали мимо бескрайних просторов, которые пестрели созревающими и сжатыми полями. Тут и там виднелись жмущиеся к реке славянские вески в окружении огородов, садов и с неизменными лодками и рыбацкими сетями по берегам. Но в целом вокруг простиралась пока ещё дикая страна, для которой само понятие «русь» было связано исключительно с дружиной князя. Ещё долгих пять веков здешний народ будет называть себя по племенам, а то и по родам, пока их не сплавит воедино гнёт монгольского ига.

Киев открылся днём первого сентября, когда все славяне почитали Белбога. В воду полетели якорные камни, и наши суда столпились за последней перед городом речной излучиной и большим островом.

– Я не желаю проливать кровь киевлян, – решительно заявил князь Олег на совете, – я иду володеть, а не покорять.

– Тогда надобно содеять хитро, – поднялся я, вспоминая этот исторический эпизод. – Препятствуют тебе токмо ярл Асскальд, да нурманская верхушка. Надобно выманить Асскальда на пристань Самбата и там его прикончить. А нурманов надобно приветить, собрать со всех земель вместе и всей ватагой отправить в поход на Византию. Там они и ромеи побьют друг другу морды, многих истребят, а кто возвратится – успокоится, да и металл привезёт. А тут их встретят твоя дружина и закон Русской Правды.

Князь Олег улыбнулся и кивнул головой. Решение принято.

На другой день Асскальд получил послание: «Прииде ярл Асскальд на реку Почайну в полуден. Смиримся же, яко аз молодший и со вноук Рюрика яви». Скрипя зубами, Олег подписал послание, в котором признавал себя младшим, тоесть подчинённым. Я еле-еле уговорил его, убедив, что это лишь военная хитрость.

Киевлян ждали к полудню. Ромео заранее рассадил стрелков на позициях в кустах и прибрежных камышах, а вся остальная дружина тихо и терпеливо дожидалась команды за речной излучиной.

И Асскальд на нашу хитрость купился. В полдень к причалу Почайны, где когда-то давным-давно стояла готская пристань Самботас, подошла богатая лодья, из которой выпрыгнули два десятка здоровенных нурманов, а следом за ними выбрался ярл.

Асскальд – типичный скандинав, высокий, мощный, слегка огрузший, но в полной силе мужик лет сорока пяти. Когда-то в родном вике хирдманы звали его Скальд Буескиттер (Лучник). Скальдами в Скандинавии звались признанные поэты-песенники. Вторым именем обычно именовались по заслугам. Не был бы он изгнанником, то вторым именем было бы отчество по имени отца с окончанием «-сон». Приставку «Ас-», тоесть «божественный» он получил уже после возвышения.

Под богатым красным корзном ярла виднелась бордовая свита с нашитыми узорами, чёрные порты, заправленные в сапоги красной кожи. Голову киевского правителя украшал богатый красный клобук, понизу опушённый бобровым мехом. На шее и руках блестело золото.

Следом за нурманами и правителем на пристань выбралась дюжина знатных киевлян. Оглянувшись, Асскальд махнул рукой, и смерды приволокли с лодьи массивное приземистое кресло, призванное изображать трон. Кресло взгромоздили на брошенный на доски пирса персидский ковёр. Немного поёрзав, Асскальд устроился в кресле, за ним встали сановники, а нурманы по бокам.

Мы с Олегом выбрались из простой лодки. Я помог князю, поскольку он нёс на руках шестимесячного Игоря. За них я не волновался, ведь гривну с Филом я так и «забыл» снять с шеи Олега. Я встал за правым плечом князя и стал вытягивать из памяти всё, что знал об Асскальде и его правлении. А в ответ – тишина. История ничего достоверно о нём не знала.

Не спеша мы подошли к своим соперникам и остановились в десятке шагов. Толи нурманы почувствовали угрозу, толи до них дошли какие-то слухи, но все как один они положили руки