Книга Годы странствий Васильева Анатолия - Наталья Васильевна Исаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 11. «Осёл» — итальянский фильм Анатолия Васильева
Film of Anatoly Vasiliev
Фильм Анатолия Васильева
Composer: Giovanni Sollima
Композитор: Джованни Соллима
Texts (Тексты): Tonino Guerra, Luigi Pirandello, Aeschylus, Heiner Müller, Francis Jammes, Ernest Hemingway, Apuleius
Donkeys (Ослы): Sentenzia, Pirandello, Fina, Ulysses, Zeus, Saturno, Stella, Marco il Grande, Apollo, Gibilisko, Ares, Gryphon, Margherita, Valentina, Malva, Lucius, Mermer and others (и другие)
Characters and persons (Персонажи и люди): Nicolo Ippolito, Umberto Omegna, Alessandro-Cobra Guerrini, Matteo-Galletto Mora, Andrea-Drago Peruzzi, Francesco-Spighetto Ferrari, Fabrizio Astolfi, Aldo Rondelli, Andrea Monacelli, Simone Bordichini, Sario Bazzucchi, Alessandro Omega
Regions: Umbria, Piemonte, Toscana
Регионы Италии: Умбрия, Пьемонт, Тоскана
Towns: Gualdo Tadino, Cocconato, Torrita di Siena
Города: Гуальдо Тадино, Кокконато, Торрита-ди-Сиена
Places (Места):
Stables Stalla di San Donato
Vineyard «Località Bricco»
Quarry «Cava Gesso Nosei»
Museum Museo regionale dell’emigrazione Pietro Conti
Stables Stalla di porta San Benedetto
Film crew (Съемочная группа):
Film director: Anatoly Vasiliev
Operator (principal camera): Alexandra Kulak
Second camera: Ruslan Fedotov
Assistant operators: Salvatore Varbaro, Eugeny Rodin, Stefano De Pieri
Assistant director: Alessio Nardin
Sound engineer: Roberto Sidoli
Executive producer: Claudio Gabriele
Linear producer: Anna Shalashina
Assistant executive producer: Oreste Crisostomi
Location manager: Franco Coppola
Translation and coordination at the site: Igor Francia
Translators: Natascia Loguinova, Alisa Matizen
Postproduction (Постпроизводство):
Scenario and editing: Anatoly Vasiliev
Editing and special effects: Daniel Nikolsky
Sound engineer: Michele Braga
Assistant sound engineer: Alexander Plotnikov
Sound rewriter: Anton Balaban
Colour correction, graphics: Vladimir Mogilevsky, Yury Vorokhin
English titles and subtitles: Natalia Isaeva
Translation of titles and subtitles: Igor Francia
Executive producer: Vera Levchenko
Продюсеры: Юрий Крестинский, Анатолий Васильев
Производство: Trikita Entertainment AG
Фильм представлен на кинофестивалях в Роттердаме, в Лондоне, в Москве (ММКФ, «Артдокфест»).
Евгений Авраменко: Что можно было предполагать, отправляясь на показ фильма Анатолия Васильева «Осел», премьера которого состоялась на «Артдокфесте»? Само собой разумеется, что «первый полнометражный неигровой фильм» великого театрального режиссера станет событием не только фестиваля, но и 2017 года в целом. Но что еще?
Что картину можно назвать документальной разве что условно. В ней ярко выраженное театральное начало. «Осел» возник из замысла фильма по мотивам пьесы Пиранделло «Обнаженные одеваются». Планировалось, что один из эпизодов развернется во время праздника Палио (ослиные гонки), уходящего своими корнями в итальянскую древность. Тот фильм не воплотился в жизнь, но дал импульс этому. Пиранделло (это, кстати, еще и кличка одного из ослов, снимавшихся в картине) для Васильева одна из ключевых фигур: в 1987 году театр «Школа драматического искусства» открылся спектаклем «Шесть персонажей в поисках автора», который стал этапным для русского театра XX века. Учитывая Пиранделло как первооснову «Осла» (целиком снятого в Италии), можно было предвидеть размывание грани между действительностью и вымыслом, создание иллюзии на глазах зрителя — и ее развенчание…
Любопытный осёл
На фестивале «Артдокфест» в Москве, Петербурге и Екатеринбурге показали «ASINO» — фильм Анатолия Васильева, представленный там как то, что называется «work-in-progress» (официальная премьера состоялась позже, в январе 2017 года на Роттердамском кинофестивале).
Медленное, медленное знакомство. Глаз, морда, влажный нос стоящего в стойле Осла (его, кажется, зовут Пиранделло — там на стойле прибита табличка). Я гляжу — и он поглядывает на меня, поворачивая голову, дыша круглыми ноздрями… подходит снова и снова, чтобы примериться, снова смотрит, фыркает, печалится как-то мимолетно, не устает от своего любопытства. Ну осел же — его можно долго рассматривать! Человек — даже на экране — при такой-то тесноте взгляда вызывал бы скорее ощущение неловкости, непозволительного вторжения, становился бы закрытым и декоративным. А осел весь тут — сказала бы «как на ладони» — но вот он весь, огромной головой почти не помещается в экран…
Все идет от самого начала — ведь это он дыханием своим согревал в хлеву Младенца… все идет от тепла и узнаваемости этой темноватой шкуры… Когда-то Казимира Иллакович (Kazimiera Iłłakowiczówna), польская поэтесса, секретарь Пилсудского, вернувшаяся на родину в Польшу после войны в 1947 году, после трансильванского Клужа и европейских скитаний, смогла все же рассказать о том, что только после бури, ненависти и зла, в тишине, мы можем надеяться различить где-то совсем рядом живое дыхание Бога: «А осел — непонятно: слышит или не слышит, / Только длинным ухом поводит и шкурой колышет, / Да на младенца в яслях дышит, заботливо дышит». Потому что это ведь то же дыхание, вложенное в ноздри живой твари, — оно и возвращается легким фырканьем теплой скотинки — осла или вола… По-разному можно спорить о духе, но вот так он яснее всего ощутим: дыхание живого, атман (ātman) всего сущего, который глядит сквозь зрачки всякого тварного существа.
Когда я в первый раз смотрела васильевского «Осла», еще до всех экранных текстов, которые пришлось потом переводить на английский, — я совсем не знала композиции новелл, не знала состава, но, пока сидела, уставившись в монитор компьютера, — еще до всякой этой ослиной смерти, — примерно с момента, когда хвастливый и торжественный ослик обличает римских граждан в амфитеатре, вот где-то отсюда начала тихо плакать, уже заранее услышав все… Как потом его ведут и толкают, как он замирает перед последней дверью, как толстым, неуклюжим треугольником грузно опускается на землю… Его зовут, подталкивают, просят. И все естество тут противится, вся живая плоть топорщится волосками. Я знала уже заранее, что этот фильм — про смерть, так же как «Старик и море» — последний из нынешних спектаклей Васильева — он тоже про смерть, про то, как приходят невидимые тени рвать мясо с твоих костей, пока ничего не останется — пока не обглодают до белого скелета… Но сейчас только, пока пишу, стало медленно доходить, что родство тут ощутимо прежде всего через основу дыхания, через малую толику дрожащей жизни, поровну разделенной на нас всех.
Тогда наш удел — как у той принцессы из сказки Перро, которую фея Сирень почти насильно одела в ослиную шкуру и выпустила гулять в
