Книга Кто правит миром? - Ноам Хомский

С этого момента нам больше нет нужды возвращаться к хронике тех страшных событий. Нескончаемая блокада и жестокие удары порой перемежаются с практикой «выкашивания газона» или, проще говоря, «зачисткой», если воспользоваться веселым израильским выражением, под которым подразумеваются периодические упражнения по «отстрелу рыбы в пруду», которые Израиль называет «оборонительной войной».

Как только газон выкошен и отчаявшееся население пытается хоть как-то восстановиться после опустошений и убийств, подписывается очередное соглашение о прекращении огня. ХАМАС эти соглашения, как и положено, соблюдает, что признает и сам Израиль, но только до тех пор, пока их не нарушают сами израильтяне, возобновляя свою агрессию.

Пример такого перемирия – после израильских ударов в октябре 2012 года. Хотя Израиль и не снял свою разрушительную блокаду, ХАМАС вел себя в рамках, что признают и израильские официальные лица[414]. Ситуация изменилась в июне, когда ФАТХ и ХАМАС достигли соглашение о единстве, на фоне которого было сформировано новое правительство технократов без участия ХАМАС, согласившееся на все требования четверки международных посредников. Израиль, как водится, пришел в ярость, несмотря даже на администрацию Обамы, которая явно подала ему сигнал, выразив свое одобрение. Соглашение о единстве не только свело на нет заявления Израиля о том, что он не может вести разговоры с разделенной надвое Палестиной, но и встало на пути реализации долгосрочных целей, заключавшихся в отделении Газы от Западного берега реки Иордан и продолжении в обоих этих регионах деструктивной политики.

С этим надо было что-то делать, и вскоре такой случай представился – на Западном берегу были убиты три израильских мальчика. Правительство Нетаньяху сразу получило подтверждение того, что дети мертвы, но виду не подало и вместо этого воспользовалось представившейся возможностью поднять на Западном берегу реки Иордан новую волну агрессии, избрав своей мишенью ХАМАС, чтобы подорвать соглашение о единстве, внушавшее ему такой страх, и резко повысить градус израильских репрессий.

Нетаньяху заявил о наличии у него убедительных доказательств того, что ответственность за это преступление лежит на ХАМАС. Это тоже было ложью, как быстро стало очевидно. Предъявлять доказательства никто не торопился. Шломи Элдар, один из признанных израильских авторитетов по движению ХАМАС, практически одновременно с этим сообщил, что убийцы принадлежали несогласному клану из палестинского Хеврона, который для ХАМАС давно являлся занозой в боку. «Я совершенно уверен, что лидеры ХАМАС исполнителям этого преступления зеленый свет не давали – тем просто показалось, что самое время действовать»[415].

В результате напряженных боевых действий Израилю и в самом деле удалось подорвать соглашение о единстве, внушавшее ему страх, и резко повысить градус израильских репрессий. По данным военных источников Израиля, его солдаты арестовали 419 палестинцев, в том числе 335 так или иначе связанных с движением ХАМАС, убили шесть человек и провели обыски в тысячах жилищ, попутно конфисковав 350 тысяч долларов[416]. Кроме того, Израиль осуществил дюжину ударов по Газе, что позволило ему 7 июля убить пятерых членов ХАМАС[417]. Наконец, впервые за девятнадцать месяцев, ХАМАС, по информации израильских официальных лиц, в ответ тоже выпустил ракеты, что послужило предлогом 8 июля развернуть операцию «Нерушимая скала»[418].

Отовсюду поступали сообщения о подвигах армии, провозгласившей себя самой нравственной в мире, которой, по словам израильского посла в Соединенных Штатах, следовало бы вручить Нобелевскую премию мира. К концу июля было убито порядка полутора тысяч палестинцев, что превзошло печальный итог преступлений, совершенных в 2008-2009 годах в рамках операции «Литой свинец». Семьдесят процентов убитых были гражданские лица, включая сотни женщин и детей[419]. Со стороны Израиля убиты были трое гражданских[420]. Обширные территории Газы превратились в руины. Во время коротких пауз между обстрелами родственники отчаянно искали разбросанные повсюду тела или пытались вытащить из развалин жилищ домашнюю утварь. Обстрелу подверглась и главная электростанция Газы – причем не в первый раз, для Израиля это «конек», – что резко снизило и без того урезанную подачу энергии и, что еще хуже, дополнительно усугубило проблемы с питьевой водой, а это еще одно военное преступление. Тем временем стали подвергаться нападению бригады спасателей и машины «Скорой помощи». Когда зверства распространились по всей Газе, Израиль заявил, что преследует цель разрушить тоннели на границе.

Нападению подверглись четыре больницы – еще одно военное преступление. Первым стал Реабилитационный центр Аль-Вафа в городе Газа, нападение на который было осуществлено в тот самый день, когда израильские сухопутные войска захватили тюрьму. New York Times посвятила этому событию несколько строк в рамках репортажа о сухопутном наступлении. По ее информации, «большинство из 17 пациентов и 25 членов персонала, хотя и не все, были эвакуированы до того, как отключилось электричество и интенсивный обстрел практически полностью разрушил здание».

«Нам пришлось выносить пациентов под огнем, – заявил доктор Али Абу Риала, официальный представитель этого медицинского учреждения. – Медсестры и врачи были вынуждены тащить их на себе, некоторые из них на лестнице падали. В больнице воцарилась небывалая паника»[421].

После этого была совершена атака еще на три больницы, пациенты и персонал которых выживали, кто как мог.

Только одно израильское преступление общественность встретила волной осуждения: нападение на школу ООН, давшую приют 3300 беженцам, по приказу израильской армии покинувшим руины своих домов. Пьер Крахенбуль, генеральный комиссар БАПОР – Ближневосточного агентства ООН для помощи палестинским беженцам и организации работ, учрежденного в 1949 году, – в бешенстве заявил: «Я самым категоричным образом осуждаю это серьезнейшее нарушение международного законодательства, которое совершили израильские военные… Сегодня весь мир столкнулся с позором»[422]. Израиль провел как минимум три удара по этому лагерю, прекрасно известному израильской армии. «О точных координатах начальной школы для девочек в районе Джабалии, как и о том, что там нашли приют тысячи перемещенных лиц, Израилю сообщалось семнадцать раз, чтобы гарантировать ее защиту, – сказал Крахенбуль, – причем в последний раз накануне, без десяти девять вечера, буквально за несколько часов до рокового обстрела»[423].