Книга Осколки тебя - Янина Логвин

Я стою и смотрю во все глаза, не понимая, что происходит!

Николас тоже замечает сирену. Он прекращает стучать, и я слышу его удаляющиеся шаги, как он уходит к лестнице и спускается вниз, оставляя за дверью тишину. Зато в доме напротив внезапно ярко вспыхивает свет и заметно движение.

Медики суетятся, выносят носилки, но часть обзора занимает светлый фургон, и мне не удается рассмотреть, кто на них лежит. Неужели мистер Райт?.. Последнее время он был очень подавлен смертью жены и много пил. Я слышала от соседей, что это добром не кончится…

Господи, пусть все будет хорошо! Пожалей эту семью, пожалуйста!

Я снова звоню маме, но номер уже недоступен. Мне не хочется думать, что это дело рук Марка. Что он помешает маме приехать. Нет, я не верю. Я знаю Адели, если дело касается меня, ее ничто не остановит! Она не останется в стороне!

Сразу под моим окном гладкая стена дома, и на секунду в голове мелькает мысль спрыгнуть вниз — ведь как-то же сюда забрался Картер. Но вот машина скорой помощи уезжает, и на улицу снова возвращается тишина. Вокруг становится так тихо, что кажется слышен прибой океана где-то далеко на берегу.

Из дома напротив показывается полуголая фигура стройного парня, и я, конечно же, сразу его узнаю — это Картер. Он выходит на улицу в одних джинсах и ботинках. На секунду остановившись, сворачивает к гаражу и поднимает широкую дверь. Войдя в темное помещение, почти сразу же возвращается на улицу… и решительно направляется в нашу сторону.

Ошибки быть не может: он идет к нашему дому точно так же уверенно, как шел в школе сквозь преграды из старшеклассников. Словно его неумолимо что-то ведет сюда.

Он сворачивает на аллейку, ведущую к входным дверям, и я теряю его из виду. Внезапно слышу внизу какой-то шум, будто у входа что-то бьется. А потом странные глухие звуки, уходящие в глубину дома, но не прекращающиеся…

Сбросив плащ, я отбегаю от окна и начинаю метаться по комнате, не зная, что делать.

Что Райту нужно здесь? Что случилось в его доме?

Не трудно догадаться о том, что встреча Николаса и Картера добром не кончится.

Снизу, со стороны лестницы, продолжают доноситься звуки, словно в доме что-то ломается. Там точно происходит что-то ужасное. И, скорее всего — драка!

Услышав очередной вскрик, прежде, чем успеваю подумать, я оказываюсь за дверьми своей комнаты и бегу к лестнице.

Картина гостиной и прихожей, которая открывается моим глазам, ужасна… Входная дверь разбита, мебель изувечена, картины и напольные статуэтки валяются на полу… и везде рассыпаны осколки. А посреди этого хаоса над Николасом стоит Картер. Мне хорошо видна его смуглая спина и темный затылок, широкие плечи и ровная линия позвоночника. Но главное — его напрягшиеся бицепсы и сжатые в кулаки ладони.

Однажды, несколько лет назад, на один из праздников Хэллоуин он оделся индейцем-зомби и пришел в школу с раскрашенным телом. Тогда черно-красные полосы на его лице и нарисованные шрамы на груди были обычной бутафорией, а он сам казался самым красивым мальчишкой на маскараде — важным и гордым наследником своих предков. Я помню, как мы с Алексом смеялись, увидев, сколько девчонок увивались возле него, стараясь обратить на себя внимание. Но сейчас рассеченное плечо и глубокие царапины уже не кажутся мне чем-то веселым. Они самые что ни на есть настоящие и ввергают своим видом в шок.

Они оба в крови, но на Ника страшно смотреть. С того места, где я стою, мне видна лишь часть его лица, и она напоминает смятую, бурую маску его настоящего.

Картер опускается на одно колено и склоняется над бывшим другом…

— Ты взял мое, чертов Райт! Ненавижу! И я тебя за это убью!

…Но того, кто холоден и собран, победить невозможно — Николас всегда был слишком дерганым и импульсивным, и в ответ на его попытку впиться Райту в лицо, тот, высоко замахнувшись, дважды ударяет его кулаком в подбородок, а я кричу. Это нужно остановить, иначе они, и правда, убьют друг друга!

Он слышит меня — темный мальчишка, превративший наш дом в ад, и поднимается. Оборачивается, остро взглядывая на меня из-под длинной челки. Когда он возвращает взгляд к Нику, его голос звучит негромко, но пригвождает к месту обещанием:

— Еще не взял. Я не спал с твоей сестрой, Холт, но это легко исправить!

Что?

Он поворачивается, обходит перевернутый журнальный стол, и направляется ко мне, а я не верю тому, что слышу. Но верю своим глазам, и страх пронзает мое сердце иглой, так же ощутимо остро, как темный взгляд, заставляя отшатнуться от перил. Заставляя физически ощущать каждый шаг Райта и слышать каждый треск осколков под его ботинками.

Он поднимается, и на этот раз вокруг снова нет никого, кто бы встал на мою защиту. А сам он способен защитить меня от кого угодно, но только не от себя самого.

Глава 48

— Не подходи!

— Поздно.

— Я буду кричать!

— Кричи, Холт, может тогда мне станет хоть немного легче. Научи меня тоже кричать!

— Пожалуйста…

— О, да! Пожалей, как ты умеешь…

Я спотыкаюсь о ступени в ужасе от того, каким его вижу. Бледным, со следами драки, но до предела напряженным и неумолимым. Он легко стискивает меня за предплечья и продолжает подниматься, отступая в глубину дома — туда, где мы останемся с ним вдвоем.

— Картер… нет! Нет, слышишь! — я пробую сопротивляться, но его руки держат крепко, и вырваться не получается, только смотреть в темно-синие, ледяные глаза.

— Они увезли Вики в госпиталь, и я не знаю, успеют ли спасти. Когда я ее нашел, она лежала на полу в ванной комнате, холодная, как кафель, в букете рассыпанных роз. Я думал, что купил эти розы в память о матери — Тесс любила в спальне бордовый цвет… А оказалось, для сестры.

— Что? О, нет!

— Виктория оставила на руке послание: «Прости», вот только кому? Как думаешь, какую дозу нейролептиков она приняла, чтобы я никогда не узнал ответ на этот вопрос?

Я в изумлении мотаю головой, отказываясь верить, что Вик могла с собой такое сделать, и Картер отвечает сам:

— Весь чертов курс!

— Но почему?

— Он переспал с ней. Николас. Наплел, что она ему нравится, а потом признался, что использовал ее, желая отомстить мне. Знаешь, сколько моей матери понадобилось времени, чтобы умереть? Каких-то гребаных двадцать минут! Двадцать минут, Холт, и Терезы Райт не стало! Он знал, что Вик потеряла брата и мать. Знал, но его это не остановило. Так почему твои слова должны остановить меня?

— То, что ты говоришь, Картер, ужасно, но я не могу отвечать за Николаса!

— А что ты можешь, маленький перелетный Трескунок? Дать надежду, а потом ее забрать?

Он смотрит мне прямо в глаза, и его слова звучат, как обвинение. Несправедливое, поэтому от него так больно.