Книга Муж поневоле - Александр Курзанцев

Сближались мы молча, всё было сказано и так. А затем пробный удар, короткий, не вкладывая силу, лишь прощупать защиту. Отбил.

Клинки звякнули друг об друга и разошлись, и мы вновь закружили выбирая момент для удара. А затем султан буквально взорвался градом ударов и только резко взвывшее чувство опасности и покров тьмы, успевший на долю секунды сделать моё тело неуязвимым, спасли от нацеленного в горло клинка.

— Колдун, — с презрением бросил Сарумян.

Я не ответил. Покров тьмы жрал кучу маны, а в фехтовальных навыках я султану проигрывал и сильно. Мне срочно требовалось найти что-то, что даст мне преимущество. Шевельнув губами, я свободной рукой бросил в султана разрушающим проклятьем пытаясь как-то воздействовать на броню, но добился только слетевших с предплечьев наручей, с мгновенно сгнившими кожанными ремешками. Остальная броня целиком выполненная из кирасы с кольчужной юбкой и рукавами, заклинанию не поддалась.

Сарумян вновь сплюнул короткое — Колдун, — и ринувшись в атаку, снова несколько раз почти достал, разрубая клубящуюся тьму покрова.

А затем, отбросив остатки ложного благородства, я угостил его дезориентирующим проклятьем и мигом потерявший координацию движений, словно пьяный, Сарумян попытался снова меня ударить, но сабля чуть не вывернулась из ладони и пошатываясь, он кое-как прислонился к стене, оскалившись и выставив вперед гуляющий ходуном клинок.

“И что я его сразу не шарахнул? — Подумал я, — В честном бою решил победить? Так он воин, всю жизнь с клинком, а я маг, год назад первый раз оружие в руки взявший. Совсем в горячке боя разум отшибло”.

— Давно пора было его магией, — прозвучал откуда-то сбоку усталый голос и повернув в ту сторону голову, я увидел сидящего у стены Варрина, живого, но держащегося за бок, видать достали чем-то. Огляделся, поразившись вдруг неестественной тишине вокруг и понял, что бой, собственно, закончился, причём нашей беззаговорочной победой.

— Госпожа пыталась вмешаться, — добавил мастер земли, — но я не дал. Если мужчины хотят позвенеть клинками, это их право.

— Ты зря рисковал, муж мой, — произнесла переступившая через тела на полу и подошедшая ко мне, Ниике, — мой отец хороший фехтовальщик, так рисковать собой было глупо.

— Что с ним будет? — спросил я, разглядывая едва держащегося за стену мужчину, — Если нужно, чтобы он подписал отречение, то эффект пройдет где-то через полчаса.

— Отречение не нужно, — как-то холодно и безэмоционально произнесла моя жена, глядя на своего отца, а затем, так же бесстрастно приказала, — убейте его, со смертью султана я по праву наследования займу трон и так.

— Подо… — попытался было что-то сказать я, но кусок стены стремительно поплыл превращаясь в острый каменный шип, что мгновенно выстрелил, насквозь прошибая доспехи, оставив дыру в груди султана размером с кулак. Тот, выронив саблю, медленно сполз по стене. Голова свесилась вниз, словно он всё ещё пытался разглядеть смертельную рану, а затем тело, царапая краем доспеха стену, завалилось на пол, окончательно замерев.

Глава 25

Восток дело тонкое. Я это понял через пару дней после штурма дворца, когда каким-то неведомым мне образом нас не только не попытались убить армия, стража и отряды янычар, успешно выдержавшие осаду мёртвой армии, а вполне спокойно, я бы даже сказал, привычно, присягнувшие на верность новой правительницы, стоило только объявить, что султан Сарумян скоропостижно скончался и теперь по праву наследования трон занимает любимая дочь почившего султана, госпожа Ниике-султан.

То, что скоропостижная кончина происходила по прямому приказу любимой дочери, похоже, мало кого волновало.

Гуляя по продолжавшему, несмотря на усилия магов воздушников, вонять гарью, дворцу, я хмурился, наблюдая за тем как спешно нагнанные слуги выносят наружу остатки уничтоженной буйством стихий мебели, ковров, куски стен, а ещё тела. Посечённые воздушными лезвиями, смятые водными и каменными кулаками, обгоревшие в огне моих амулетов.

Их было много — десятки, под сотню даже.

Очередная пара безмолвных работников, прижавшись к стене и склонив головы, просеменила мимо. Проводив глазами обугленный скрюченный остов, мерно покачивающийся на измазанных сажей носилках, всё что осталось от очередного бедолаги из дворцовой охраны, я посмотрел на свои ладони и скрипнув зубами, сжал с силой в кулаки.

Вся беда этих людей была в том, что они просто оказались не в том месте и не в то время. К султану да, у меня были претензии личного характера, но что стоило подумать лучше, решить вопрос так чтобы не доводить до подобного смертоубийства?

“С каких пор, Паша, ты стал таким? — задал мысленно я сам себе вопрос, — готовым без раздумий жечь и рубить направо и налево? Не они ко мне пришли, я к ним.”

Кольцо чуть кольнуло палец, на секунду потяжелело, в унисон моим собственным мыслям, словно соглашаясь. Так ничего и не решив, ступая по захрустевшему под сапогами обугленному дереву, я направился в чудом уцелевший тронный зал.

Ниике была там, сидя на султанском троне, гордо и важно выслушивая склонившихся перед ней визирей.

Окинув взглядом всё эту шоблу прихлебателей, что, стоило только ночным страстям успокоиться, тут же приползла выказать своё почтение новой правительнице, почувствовал, как дёрнулась щека, а в душе поднялось глухое недовольство и вышел, не став дожидаться окончания дивана. Не мягкой мебели, конечно, это так совещание тут называется.

Выйдя во двор, прошел мимо грузившихся мусором и трупами арб. Согнанные со всего города они только и делали что десятками вывозили последствия побоища на свалку. Трупы, однако, везли в другое место, где полностью освобождали от брони и остатков одежд, и уже после этого готовили к погребению. В ритуалы я не вникал, но насколько понял, требовалось соблюсти определенный ритуал, в конце-концов, большинство погибших были воинами.

Чуть в отдалении, задачу армейскому отряду ставил немолодой но поджарый тысячник местной султанской армии. Я уже научился отличать одних от других и теперь знал где стража, где янычары, а где армейцы. Все три структуры меж собой контачили не особо, похоже, по вполне понятным причинам. От банальной конкуренции, до гарантий отсутствия сговора по свержению власти. Тем более, власть тут успешно свергали и без их участия.

Янычары мнили себя элитой, свысока поглядывая на армейцев и считая их сапогами, армейцы сквозь зубы плевали вслед янычарам, обзывая парадным воинством неспособным к полевой жизни, однако и те и другие с одинаковым презрением относились к городской страже, считая стражников неучами и неумехами, способными только собирать мзду с торговцев да мелких карманников гонять по рынку. Собственно поэтому, существенно проредив силы янычар, собственно дворец охранявших, им на замену и пригнали пару сотен армейских ветеранов вместо обычной стражи.

Закончив с вводными, тысячник обернулся, замер, встретившись со мною глазами, а затем коротко кивнул, не делая, однако, попыток приблизиться и заговорить. Всмотревшись в резкие черты лица, я вспомнил где его видел. Это был тот самый тысячник, что первым напал на магов, когда мы, с гномьими минами сбегали от гарнизонного патруля, в первоё моё появление в столице.