Книга Счастливое Никогда. Уютное Нигде - Марина Бреннер

- Еще, - попросила она, в первый раз не задумавшись о том, бесстыдно так просить или нет. Просто попросила. - Еще, мне нравится, когда ты так делаешь. Ааах! Да. И ласкай меня рукой так, как ты можешь. Я очень, очень, очень тебя хочу.

Лимбрий содрогнулся. Судорога была невероятно больной и невероятно сладкой. Ни с чем невозможно сравнить этот тон голоса, это прерывистое дыхание, эти вздохи любимого тела. Эти прикосновения - легкие, осторожные, трепетные... Будто в первый раз! Будто и не было никогда тех горелых, больных лет ни у нее, ни у него.

Они были чистыми сейчас друг для друга, постель пахла розами и лавандой. И чуть - чуть первой, обжигающей влагой того самого первого, обжигающего стыда...

- Меридит... - голос его сорвался, губы прижались к нежной, смуглой, покрытой бисеринками влаги коже - Ты сама просишь... Любимая! Пара моя!

Скользнув губами по ложбинке между грудей, опустился ниже, осыпав поцелуями живот с бьющейся, отозвавшейся изнутри веселой жизнью.

- Элиджар! Ниже, любимый...

Меридит развела ноги, упершись ступнями в розово - лавандовый запах простыней и глубоко вздохнула, ощутив, как пальцы любовника развели набухшие влагой губки и погладили клитор, ноющий и пульсирующий сладкой болью.

- Ты сладкая, как конфетка, Меридит. - дохнул он, касаясь языком плоти, будто пробуя новый десерт - И такая красивая здесь. Похоже на цветок, на лунный цветок. Теплая и гладкая...

Разведя нежные складочки, осторожно и глубоко погрузил пальцы внутрь. Ее тело отозвалось дрожью и рваными вздохами. Следуя за ее движениями, повернул голову, тронул губами близкое бедро, потом прижался поцелуем к ждущему его ласки средоточию женского начала. Двинул пальцами сильно и нежно, поглаживая бархатистую глубину.

- Двигайся, Меридит. Я хочу, чтоб ты кончила. Мне на руку, девочка моя... Так, да. Не сжимайся, не надо. Двигайся.

Меридит и не сжималась, она просто боялась до смерти, что то, что он делает с ней, нравится только ей! Ему от этих ласк ни жарко, ни холодно же...

- Эли... джар, - выдохнула вопросительно, сжимая руками свои груди и лаская соски - Тебе ведь... никакого удовольствия... Не надо тогда? Ааах!

Он продолжал бережно и умело ласкать ее руками, губами и языком. То замедляя финал, то ускоряя его приближение. Чередуя легкие поцелуи с жесткими и горячими, поглаживания с более грубыми прикосновениями рук и пальцев.

- Ласкай свои груди, Меридит, - прохрипел, заливая радужку своих глаз серебром - Ласкай посильнее, ты сейчас кончишь! Обожаю слушать, как ты стонешь, когда течешь! Ноги положи мне на плечи. И одну руку сюда, дай сюда. Не бойся.

Поцеловав пальцы девушки, положил ее руку туда, прямо в середину жара и наслаждения. Тронув ими раскаленную точку, принцесса вздрогнула - ТАК это было невероятно!

- Давай, конфетка. - приказал он ей, не ослабляя напора своей руки - Погладь себя.

Меридит провела пальцами по собственной, раскаленно - влажной сути, ощутив на щеках слезы, текущие из глаз. Для него. Только для него сейчас таяли ее сердце и тело.

- Для меня течешь, конфетка моя, жизнь моя! Для меня, скажи, что для меня!

Перемешав звуки голоса со всхлипами и дрожью, ответила:

- ТОЛЬКО для тебя, мой... любимый!

А ведь и верно же - много стараний не надо, чтоб умереть друг для друга! Больше надо постараться, чтоб друг для друга жить. И они жили теперь.

Слившись, спаявшись вместе в одно - единственное целое. 

Дождавшись первой, сдержанной дрожи любимого тела, разведя рукой пульсирующие складки, Элиджар резко вошел внутрь, едва не закричав от восторга обладания и Единения.

- Так никогда не было, Меридит! - выдохнул он, прижимаясь губами к выгнутой шее пары - Никогда.

Осторожно начав двигаться, сдерживая возбужденную плоть, тем самым продлил наслаждение обоим, оттянув пик пароксизма.

- Давай, кончай, - попросил, лаская бархатую суть женщины ноющим членом - Давай вместе со мной? Да... Да!

Она выгнулась радугой и закричала, крик был хвалебной одой Мужчине.

Ее мужчине.

Он же ответил сдержанно - рыком и урчанием насытивщегося, наконец, хищника - полосующего жертву, облизывающегося и сияющего в ночь серебром глаз.

- Я люблю тебя, Элиджар, правда...

- Я верю, принцесса. МОЯ принцесса.

Не выходя из нее, словно боясь разрушить все еще кажущееся ему хлипким единение их жизней, повторил:

- Моя принцесса.

- Я не принцесса, Элиджар... Знаешь ведь.

Покачал головой:

- Для меня - она и есть.

Принцесса Брангдора тронула его щеку в ответ теплой, теневой рукой:

- А ты - мой Альфа, лимбрий.

...Позже, когда забылась пара сладким снов, он осторожно выпутался из объятий ночи, лаванды и роз.

Следовало найти дракона и объявить ему, что кажется, и для него найдено Пристанище получше, чем поганые Вестрафские заросли или их с Меридит, дом.

А почему нет - то? Этот пьяный олух разве не хотел быть Королем? Ну вот. Пусть будет. По - крайней мере, в пустом Мире никому не навредит своим идиотизмом. Хотя... Было то, без чего из Мейрда этот картонный дракон точно не уйдет.

Грэста. И ее требовалось найти.

Глава 32

Элиджар вошел в спальню, залитую пробивающимся сквозь толстые шторы светом Алении.

Еще положив руку на дверную ручку, обжегшую ладонь холодом тусклого металла, услышал прерывный богатырский храп Наследника. Звук, казалось, сотрясал все помещение и грозил сорвать дверь с петель.

- Во дает, - пробормотал оборотень, открывая дверь - Неслабо, совсем неслабо. Эй, дракон крашенный! Вставай, Гранитный!

Храп прекратился. От стены, с дивана раздался хриплый кашель. Потом какое - то движение. В мутном ночном воздухе спальни задрожали слабые запахи алкоголя и тоски.

- Чего тебе, кот? - просонный голос Наследника хрипел, как у больного или старого человека - Чего орешь?

Элиджар подошел ближе. Взяв стул, приставил его к дивану.

- Слушай, - начал лимбрий, усаживаясь - Гранитный! Хочешь быть Королем Нового Мира?

Наследник застонал, откинул голову и прикрыл глаза рукой.

- Что ты несешь, кошара... Какого еще Мира?

- Нового. Давай, поднимайся. Сходим, покажу. Только быстро - Меридит может проснуться, увяжется за нами... Мне не хотелось бы брать ее с собой. Или лучше взять... Как считаешь?

Наследник, разодрав наконец, глаза, сел в постели.

- Толком объясни. - сказал он - Ни хрена непонятно. Какой Мир?