Книга Дальневосточная опора прочная… - Андрей Саликов

А между тем дела на западной границе творились нехорошие. Я не припомню, чтобы в моей истории такое было. Ляхи, едва почувствовав за спиной надёжный тыл, начали вновь науськивать банды белогвардейцев. И те с удовольствием продолжили террор против мирного населения. С военными они предпочитали не встречаться, поскольку желающих вот так в «лоб» воевать у этих сволочей здорово поубавилось. Но это в начале двадцатых! А сейчас начало тридцатых, а бандитские вылазки не прекращаются! Паны словно с цепи сорвались и периодически обстреливают наши погранзаставы. О нарядах и говорить нечего. Наши в долгу не остаются. Словом, идёт необъявленная война. Вот туда меня и спровадили. Не забыли, видать, директора, как я топтался по их глубокому «внутреннему миру» сапожищами, попросили, и в наркомате с огромным удовольствием всем причастным припомнили каждую «слезинку».

– Что скажешь? – Пётр с усмешкой обозрел наш будущий парк.

Вообще-то с его дальнейшим местом службы мне пришлось повозиться. Когда я озвучил имя командира бронетранспортёров (положен по штату), то получил обвинение в «кумовстве». Проглотив готовые вырваться матюги, решил пойти, как завещал Ильич, другим путём. Понятно, с экзаменами лучше всех справился Пётр. Зато на шипение и брюзжание, хм, «проигравших» следовал вопрос «Как вы собираетесь в воевать?». К тому же я сделал «ход конём», и командиром десанта в результате подковёрных игр стал Демьян Угрюмов. Надёжный и флегматичный, он воплощал советскую мечту о возможности стать тем, кем захочешь. Родившись в глухой деревне Верхневолжья, он после призыва в армию смог пройти путь от красноармейца до командира. Чего ему это стоило, могу лишь догадываться, но своё образование он продолжал…

– Идиоты, ведь всё разжевали, в глотку протолкнули, осталось только сглотнуть. – Моё настроение колебалось в пределах «плохое» и «очень плохое». Смотря на покосившийся овин, а на конюшню, даже самую захудалую, это не тянет, в голове билась одна мысль. Её я и озвучил, правда, в чрезвычайно сглаженном виде. – Какого хрена? Они что, совсем страх потеряли? – Шебуршащиеся неподалеку бойцы внешним видом напоминали босяков. Казарма «радовала» забитыми окнами и непрезентабельным видом, внутрь можно было и не заглядывать, конечно, не разруха, но очень близко к ней. И теперь я даже не знал, что делать: сразу развернуться или сначала доложиться командиру сей части и потом уехать. Вопрос: куда? Но здесь оставаться я точно не собирался. Неприспособленного места для размещения автобронетанковых частей нужно было ещё поискать.

Дисциплина всё же победила, и колонна втянулась внутрь. Дежурный в затрапезного вида форме с нестиранной повязкой проводил меня к командиру этого воинства.

Сидевший ротный вяло махнул в ответ на моё приветствие и сразу поинтересовался, что у меня есть. Очень хотелось ответить, что у меня-то всё есть, но не про вашу честь, однако я не стал вступать в пререкания.

– …Усиленный моторизованный взвод. С собственным тыловым обеспечением. – Я достал из сумки строевую записку и положил её на стол.

– Что стоишь, садись. – Вынув портсигар, ротный закурил. – Ну и как впечатление, а? Говори смело. Хотя и так всё видно. Мы же территориалы, ополченцы по-простому. – Он затянулся.

– Бросили сюда, а дальше – как сможете, так и живите? – озвучил я эти страшные для любого военного слова.

Мне стало жаль этого командира, то, что он ещё трепыхается, только добавило злобы. Он, может, и неплох, но ему не повезло. Здесь и сейчас. Бывает.

– Примерно так. Только, кроме этого, и воевать приходится. – Его прервал телефонный звонок. – Лодейкин у аппарата. Да, понял, товарищ первый. – Положив трубку, указал мне на карту: – Всё, выдвигаешься вот сюда, а там тебе всё объяснят. И – удачи, парень.

Уходя, я испытывал облегчение оттого, что нам вместе не служить. Не знаю, возможно, это мои впечатления. Хотя бойцы от таких сослуживцев были, похоже, тоже не в восторге.

Город Энск, где мы должны усилить размещённую там стрелковую роту, был из тех, о которых можно сказать одно: маленький провинциальный городок. Имеет историю в двести – триста лет и ничем ранее не выделялся, но теперь неожиданно стал пограничным. До новоявленной границы было рукой подать, четыре километра. Ему здорово досталось в Гражданскую войну, когда разные политические деятели решали, кто лучше знает путь в светлое будущее. После образования Второй Речи Посполитой благородные шляхтичи отметились как по пути на Смоленск, так и обратно, удирая от наступавших красноармейцев. А не столь редкие налёты не способствовали увеличению числа жителей.

Первыми нас встретили, естественно, мальчишки, которые и оповестили остальное население. Да, похоже, столько техники здесь отродясь не видели. Степенные мужики глазели на нас, как на диковинку. Чёрт, похоже, тут весь город. На улице Ленина, где располагались казармы ещё царских времён, нас встретило всё местное начальство. Был организован митинг, с речами, и, спустя час, мы наконец попали в расположение. По сравнению с предыдущим местом нынешнее показалось дворцом. Видимо, раньше здесь была запасная часть, сохранились, правда, два сарая под двуколки, не сильно, кстати, пострадавшие от времени. И их ещё явно подновили, видны следы недавнего ремонта, который ещё не успели испохабить.

– Командир отдельного моторизованного взвода Мельников Алексей Сергеевич, – представился я ротному, выделив голосом слово «отдельный».

– Командир 3-й роты 2-го батальона 27-го полка Антипов Павел Иванович. – Крепыш, лет двадцати семи, с рублеными чертами лица, явный выходец из крестьян, мой намёк понял и потому стоял насупившись.

– Военком роты Пузен Арнольд Янович, – на чистом русском представился блондин. Он тоже подоплёку, что называется, прочувствовал, но, в отличие от ротного, решил налаживать нормальные отношения. – Давайте пройдём ко мне. Здесь неудобно разговаривать.

– Хорошо, только где мне разместить людей и технику? – Для меня это было первостепенное. После марша необходимо провести осмотр и профилактику. Это в меня уже вбито на уровне инстинкта. Но и результат налицо: у меня техника ломалась на порядок меньше.

– Сейчас. – Ротный моментально вызвал старшину, и тот с Хватовым занялись устройством личного состава.

– Присаживайтесь, Алексей Сергеевич. – В кабинете у Пузена нашлась бутылка коньяка (армянского и довольно дорогого). Сыр, сало, копчёный окорок украсили стол. Налив, он поднял рюмку: – Давайте за знакомство.

– Хорош! – похвалил я коньяк. – А неплохо живёте.

– Да, Арнольд Янович питает слабость к хорошим коньякам, – усмехнулся Антипов. – Да и с продуктами у нас проще положение. Что, Алексей Сергеевич, гадаешь, с чего это такая встреча?

– Есть такое, – ухмыльнулся я в ответ. – Что-то случилось, но я пока об этом не знаю?

– Угу, у тебя бойцы повоевали или?.. – спросил Пузен.

– Или. Все мотоциклисты КВЖД со мной прошли. А вот пехота и экипажи броневиков, за исключением моего, пороха не нюхали. Но гонял я их в хвост и в гриву. Давайте, не тяните резину.