Книга Как выжить в современной тюрьме. Книга вторая. Пять литров крови. По каплям - Станислав Симонов

Жену, натурально, забрали.

Под Брянском разводят страусов. Говорят, успешно.

Увидел на стене комара. Огромный, совершенно черный, с сантиметровым жалом-хоботком. Такой укусит в глаз, так тот вытечет. Прямо чернобыльский комар.

Художник режет мне экслибрис из подошвы ботинка. Получается неплохо.

Однажды на спор Пикассо показал мне, как за полтора часа можно нарисовать тридцать картин. Я вначале не поверил. Как? Он выставил на стулья тридцать кусков оргалита и провел сверху тридцать синих полос. Затем внизу каждого — тридцать зеленых полос. Через полтора часа тридцать картин, как одна копеечка, сохли уже готовые. Не могу сказать, что это были шедевры, но это было сделано очень достойно. Точно такими пейзажами торгуют на Арбате. Спор я проиграл. Пикассо оказался талантливым мастером, вот только алкоголик и наркоман.

16 июня. Туалет. Два очка. Стеклоблоки вместо окна. Один отсутствует. Сквозь него виден прожектор, фонарь, точнее, древняя лампа, освещающая контрольную полосу. Это ночью, а днем — та же полоса, кирпичный убогий забор, а за ним недостроенное жилое здание в пять этажей. Какому идиоту взбрело в голову строить жилой дом с видом на зону, понять трудно. По субботам на четвертом этаже сидят местные девицы и любуются на зеков как на зверушек. Иногда слышится: «Эй, девушка, сиську покажи». Не показывают, сидят, смотрят, скучают. В древнем писсуаре загаженная кафельная стенка отделена кирпичом. По стене тянется ржавая труба, а оттуда льется вода — это и есть писсуар. Вода, вырывающаяся из трубы, издает звуки, похожие на те, что издает человек при страшном поносе. Иногда звуки меняются и напоминают то, что происходит при нажатии пальцем на кнопки воздушно-пузырьковой пленки. Помнится, в детстве я их очень любил давить пальцами. Сейчас эти звуки не радуют. Когда включают воду, в туалете стоит гробовая тишина. Она тоже не радует.

20 июня. Вчера весь день шел дождь. Он шел и сегодня утром. Потом небо очистилось, но уже под вечер. И вдруг, когда стемнело, из-за крыши выглянуло огромное яркое лицо луны. Глаза печальные, брови домиком.

В помещение вошел быковатый хохол. Лицо кретина. Два часа назад получил по роже за идиотский поступок. Закрутил руку одному. В голове мелькнуло: «Сейчас что-нибудь попросит». На общем режиме слово «дай» заменяет слово «здравствуй». На шконке лежал, блестя яркой обложкой, журнал «Вокруг света». С обложки отрешенно взирал на окружающее лаосский будда.

— Дай посмотреть, — выдавил хохол из своих внутренностей.

Я промолчал, нарочно игнорируя детское желание кретина. Здесь вообще ничего нельзя показывать. Ни сигареты, ни журналы, ни газеты, ни, упаси боже, продукты. Тут же услышишь «дай» — и еще трепать будут и обижаться. А если дашь, так тут же возникнет очередь желающих что-нибудь урвать. Дашь — лох. Не дашь — жмот или мышь.

— Степа, а Степа, — давил из себя хохол, явно обращаясь ко мне.

— Я не Степа. Меня зовут Стас.

— Дай посмотреть.

— Смотри.

Хищная рука кретина тут же потянулась к будде.

— Сеансы есть? — Существу абсолютно все равно, какой это журнал, и ему невдомек, что в «Вокруг света» сеансов не бывает, разве что могут показать потрепанные сиськи пожилой нубийской женщины.

— В этом журнале сеансов не бывает, — сохраняя спокойствие, ровно сообщил я.

— Мало ли чего тута может быть, — глубокомысленно изрек хохол.

Ну где их ловят? Как он умудрялся жить на воле? Ведь ел же что-то каждый день, деньги зарабатывал как-то. Натуральная мужская особь гомо сапиенса.

И потянулись дни медленно-медленно, тысячевагонным грузовым составом, груженным секундами, часами, неделями, месяцами, доверху наполненные встречами, словами, матом, никчемными людьми, кровью, грязью и смертями.

Куда несет меня река жизни? Почему на моем пути одни пороги? Масса людей сидит на катерах и яхтах, в мягких креслах, потягивает пивко и комфортно плывет по медленному течению, а я — в прохудившейся байдарке, орудуя сломанным веслом, пробираясь сквозь пороги вверх по течению. Зачем? Почему мне так? Дьявол, дьявол и тысячу раз дьявол. Где же ты, мой добрый ангел? Ну помоги же мне, наконец, пожалуйста, накрой меня своим крылом, смилуйся надо мной. Что еще от меня требуется? Покорности? Смирения? Силы духа? Сохранить разум? Дай мне знать, махни крылом.

Шорох — и в окне мелькнуло размытое лицо. Кому приспичило заглядывать в четыре утра в санчасть? Поди разбери. Чудны крестьянские дети. Деревня дураков продолжает поставлять своих питомцев и гордо их демонстрировать.

— Прекращай сдавать людей, Саша! — За криком следует пощечина.

— Ты же, пидорас несчастный, сдал его. Скотина! Животное! — Следующая пощечина.

Саша не дергается, не отворачивается, даже, кажется, не моргает. Видимо, привык, похоже, пощечина для него откровенная ерунда, что слону дробина.

По телевизору в программе «Честный детектив» показали подробную схему захвата одного ГОКа. Один гражданин передает двум другим (их упорно называли «честными покупателями», хотя их честность вызывает реальные сомнения) 97 процентов акций ГОКа за два миллиарда. Акции кладут в депозитарий. А дело движется к Новому году. В этот момент некая фирма в Ставрополе (иностранная) предъявляет на акции свои претензии — все поддельное, от фирмы до покупателя, — и через арбитражный суд получает решение о выемке акций из депозитария. Фирма в Ставрополе, ГОК в Курске, депозитарий в Москве. С решением в руках в депозитарий входят «тяжелые» и руками судебного пристава изымают акции. Далее, непонятно как два гражданина, подключив ФСБ, отнимают акции. Участники в розыске и частично арестованы. В общем, в данном случае — хеппи-энд. Но мелькнули документы о такой же ситуации с алмазоогранной фирмой. Самое интересное, что в этой истории каким-то боком принимал участие «Ренессанс-капитал». Запахло Филатовым и всей нашей историей. С нами же провернули похожую схему. То есть схему, по которой мы сели в тюрьму, уже поставили на поток.

Судьба предметов бывает схожа с судьбой людей. И те и другие оказываются в захолустье и в нем вынуждены бездарно прозябать. Вещи и люди гибнут в подвалах и на помойках вне зависимости от их подлинной ценности. Вот только вещи могут годами ждать своего часа, а люди — нет, слишком короток их век. Но и те и другие могут погибнуть из-за внешних условий.

22 июня. Разговаривал с женой. У жены депрессия. Лечит ее в ресторане «Амстердам».

— …и купи себе лекарство, антигубораскатин. Действенное средство, между прочим.

24 июня. Жарко. Солнце. Пахнет краской. В санчасти идет вялый ремонт, во дворе пидаренок красит шконку.

— Щас бы на речку и пивко!

Пикассо подхватывает тему:

— Щас бы котелок с картошкой в поле и на трактор. Вечером на танцы. Утром разбудят «Эй ты, хуйло, кипяток будешь? Какой же ты, Иванов, гондон! Мы за тобой всю ночь бегали». «Командир! Пусти на толчки». — «Сиди, волчара!» И так всю жизнь. А так хорошо начиналось: пивко, речка, танцы…